Грешница

После того как Энтони признался, за что действительно ненавидит её отца, прошло несколько дней. Но Палома всё ещё держала дистанцию. И дело было даже не в том, что она поменяла своё мнение относительно него. Просто ей нужно было время, чтобы всё обдумать. Да и Паркер не особо спешил выходить на контакт. До сегодня, ведь когда Палома зашла в свою комнату, он был там. Сидел на её кровати, погружённый в свои мысли. От одного его вида у Паломы перехватило дыхание. Находясь рядом с ним, она становилась уязвимой. 

 

— Нам нужно поговорить, Палома, – уверенно проговорил парень, как только девушка закрыла за собой дверь. 

 

— Да, – согласилась она. Палома так и осталась стоять возле двери. Ей было необходимо держать дистанцию, чтобы ум оставался ясным. 

 

— Всё, что я тебе сказал, – он запнулся, – это не изменится, Палома. Я не смогу изменить своего отношения к твоему отцу. А это значит, что между нами ничего не выйдет. 

 

— Я понимаю, Тони. Пытаюсь понять, но ты не даёшь мне времени. 

 

— Времени? – удивился он. – Для чего тебе нужно время? Чтобы понять, какое я ничтожество? – он был чертовски зол, но скорее на самого себя, чем на неё. 

 

— Не будь таким, – обиженно произнесла Палома. – Я пытаюсь привыкнуть к тому, какой ты. 

 

— Вот теперь как это называется? – иронично спросил Энтони, приближаясь к девушке. – Поэтому ты так мило проводишь время с Холтом? Он помогает понять меня, Голубка? 

 

— После всего ты ещё смеешь упрекать меня? – теперь настала её очередь злиться. – После того, что ты сделал со мной? С нами? 

 

— Так почему ты всё ещё пытаешься меня изменить?! 

 

— Я и сама постоянно задаю себе тот же вопрос. Ты всегда всё портишь. В одно мгновение, кажется будто я, наконец, смогла достучаться до тебя. Понять. Но через секунду в тебя будто дьявол вселяется. И да, я проводила с ним время. Потому что в отличие от некоторых он заботится обо мне. 

 

— Заботится? – зло засмеялся Паркер, приближаясь ещё ближе. – Может, ты ещё скажешь, что любишь его? 

 

— Твоя глупая ревность сейчас неуместна, – от его близости нечем было дышать. 

 

— Ревность? – на секунду он прикрыл глаза, чтобы совладать с эмоциями, которые бушевали внутри. – Просто ответь мне на один вопрос, и я уйду. Ты ведь этого хочешь? 

 

— Какой вопрос, Тони? 

 

— Ты его любишь? – он должен был знать, даже если это причиняло боль. 

 

— Он добрый и искренний, – будто и не слыша его, произнесла Палома. 

 

— Ты его любишь? – если она ответить, что любит, то он исчезнет из её жизни. Хотя кого он обманывает. Тони давно принял решение, и оно не зависит от слов девушки. Он уйдёт, покинет её в любом случае. 

 

— Он заботится обо мне и может сделать счастливой, – по её щекам непрерывно катились слёзы. 

 

— Я спрашивал не об этом. 

 

— Ты и сам знаешь ответ, Тони, – горько ответила она. – Всегда знал. Правда в том, что это ничего не меняет. Верно? 

 

— Без меня тебе будет лучше, – он говорил правду, но от этого не становилось легче. 

 

— Почему ты не можешь измениться? Почему не можешь забыть о своей глупой мести? Этим ты не вернёшь свою семью, Тони. А чтобы помочь своей матери, необязательно убивать Владлена. Мы можем найти другой выход. Почему ты этого не видишь? 

 

Палома уже не пыталась остановить слёзы, катившиеся по её щекам. Всё перед глазами кружилось и ей пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Соммерс понимала, чтобы она не сказала, это не убедит Паркера изменить своё решение. Ей просто нужно смириться и отпустить. Вот только на деле всё намного сложнее. 

На секунду их глаза встретились, и у Паломы перехватило дух. В его взгляде она видела отражение собственных чувств. Он страдал не меньше неё, но был слишком упрям, чтобы это признать. 

 

Паркер смотрел в её глаза, и его сердце разрывалось на части. Она страдала. Страдала по его вине. В данный момент ему хотелось прижать девушку к себе и заверить, что ради неё он готов на всё. Вот только правда ли это? 

«Почему ты не можешь измениться? Почему не можешь забыть о своей глупой мести?» – словно эхо, её слова отозвались в памяти. Если бы он только мог дать ответ. Правда в том, что такие, как он, не меняются. А такие, как Владлен, не нарушают своих правил. Другого выхода нет. 

Преодолев то малое расстояние, что их разделяло, Паркер очутился возле Паломы, упёршись ладонями в стену по обе стороны от её головы. 

 

— Уже слишком поздно, – притворно спокойным голосом произнёс он. – В своей жизни я повидал много дерьма. И это сделало меня тем, кто я есть. Я не изменюсь, Голубка. Поэтому я должен уйти. Должен оставить тебя, чтобы ты могла прожить свою жизнь так, как того заслуживаешь. 

 

— Тони… 

 

— Нет, дай мне закончить, – он был предельно серьёзен. – Ты была самым лучшим, что когда-либо случалось со мной за всю мою жизнь. Но даже это не смогло поменять меня. У нас нет будущего, Голубка, – он прижался к ней, касаясь её лба своим. – Я должен тебя отпустить.