Наказание для продюсера

— Думаешь, такие, как он помогают просто так? — задает вопрос, нацепив на лицо ухмылку.

— Да! — киваю головой. — Кир — самый добрый и всех, кого я знаю.

И пусть я редко об этом говорю дяде, но это именно так. Разве стал бы Кир покупать дома, которые потом становятся приютами для детей сирот, просто так? Ведь никто не знает об этом. Просто Кир и Ева не хотят это выносить на публику. Они помогают тайно, тихо и главное добросовестно. Взять к примеру их дочь Любашу. В прессе долго ходили слухи о том, что Кир женился на Ева, у которой была дочь. Все считают Любашу дочерью Евы, а на самом деле, Любаша — девочка одного из приютов, откуда ее Ева и Кир забрали вместе.

Они полностью помогают приютам, содержат их, решают юридические вопросы приюта, а также предоставляют тем, кто хочет места работы в сети пекарней Евы.

Я сама ни раз была в этих приютах, помогая Киру. Все настолько любят и уважают моего дядю, что ловят каждое его слово. Мальчишки мечтают походить на Кира, а девочки, мечтают о женихе, похожем на Кира… а иногда и вовсе о Кире. Влюбленных страстей в приюте тоже хватает, но Кир Еву любит и от нее никуда не денется.

— Уверена? — переспрашивает продюсер.

— На все сто! Нет, двести процентов! Вы просто его не знаете и даже не представляете всего, что он делает.

— Защищаешь его? — издевательски выгнув бровь, уточняет индюк.

— Да! — отвечаю ему, прищурив глаза и скрестив руки на груди.

— Ладно, пусть будет так, как ты думаешь, но меня ты не убедила. Я знаю таких, как он. Они заботятся лишь о себе и тех, кто ему дорог

— Вы его просто не знаете! — повторяю, начиная вскипать от его самоуверенного тона.

Бык упертый.

— Ну конечно! Ты то с ним близко знакома!

— Да! — в злости выпаливаю я. — И не смейте говорить о нем плохо! Даже думать не смейте! Иначе…

— Иначе что? — переспрашивает продюсер и делает шаг на меня, смотря при этом такими глазами, что мне страшно пошевелится.

И когда он только успел так разозлиться? Да, мы тут спорим и ссоримся, но зачем так нервничать? В его возрасте надо прекращать так на все реагировать. Я не хочу потом оказаться виноватой в его трясущихся руках и заиканиях.

— Иначе я тоже буду говорить о вас гадости, которые тоже не будут соответствовать действительности, — спокойно отвечаю ему и в конце даже мило улыбаюсь.

— И что это тебе даст?

— Ничего конкретного, но вы поймете, какого, когда вас обвиняют в том, в чем вы не виноваты.

— Ох, женщины, — выдыхает он. — Ничего это мы исправим.

— Что исправим? — переспрашиваю ему, непонятливо хлопая глазками.

И что не так с этим продюсером? То злится, то разговаривает сам с собой, говоря, что что-то исправить во мне.

Они там все с приветом или мне одной так повезло?

А я не с приветом? Если мне нравится он и таким? Да… я тоже такая. Хотя, я свои диагноз знаю давно, но теперь я хоть не одинока.

— Твой блаженный идет к нам, — смотря мне за спину, говорит Златогорский.

— Кто?

— Воронцов, — с неприязнью в голосе, отвечает продюсер, продолжая смотреть мне за спину.

— Где?

Глава 40

Резко развернувшись, сразу же замечаю Кира, который ласково обняв Еву за талию, аккуратно идет с ней в нашу сторону. Ева смотрит на меня с улыбкой, явно давая понять, как сильно соскучилась и рада меня видеть. Кир хоть и не показывает своих истинных эмоции, но я вижу искру радости и тепла в его глазах.

И пусть сейчас я должна быть высокомерной не подавать виду, что невообразимо сильно рада видеть эту пару, но улыбку сдержать не могу.

— Запомни свой взгляд сейчас, — шепчет Златогорский. — Так на тебя скоро буду смотреть фанаты.

— Идите вы, — тихо шиплю на него.

— Нет-нет, я рядом постою, — хохотнув также негромко говорит и сделав шаг, становится рядом. Слишком рядом, как если бы муж охранял любимую жену от внимания мужчин.

Тьфу, бред! Он просто стал рядом!

— Привет, — подает голос дядя, наконец подошедший к нам. Все своим видом он хочет казаться равнодушным и беззаботным, то я четко видела, как его глаза быстро осмотрели меня, остановившись на тех местах, где мы с продюсером случайно соприкасались. Чтобы избежать его недовольного взгляда, отстраняюсь от продюсера на парочку сантиметров и продюсера, как магнитом тянет в мою сторону. Мысль, как я могу спастись, приходить в голову неожиданно.

— Привет, — приветствует меня Ева, широко улыбнувшись.

— Привет, — отвечаю им и следую свою плану, отхожу от продюсера, чтобы подойти к Еве обнять ее. — А ты выросла, — замечаю я, намекая на ее живот, который вырос в несколько раз мне кажется, хотя куда уж больше.

— Выросла, — жалобно застонав, подтверждает мои слова жена Кир.

— А меня обнимать не надо? — шутливо интересуется Кир, подтянув жену ближе и чмокнув ее в макушку.

— Не-а, — отрицаю, помотав головой. Подмигнув дяде, отхожу обратно к Златогорскому и становлюсь так, чтобы мы точно не касались друг друга, что вызывает довольную улыбку Кира. — У тебя жена есть. Пусть она тебя обнимает.

— Хорошо. Я тебе это еще припомню, — произносит дядя мстительным голосом, который должен меня напугать, но совсем не пугает, потому что я знаю, что единственное, что Кир может сделать, так это привести мне импортный шоколад из очередной командировки. Но и этого он не сделает, потому что мы с Евой его тогда замучаем до смерти, а Кир жизнь любит.

— Угроза? — уточняю у него.

— Обещание.

— А не забудешь?

— Я установлю напоминание в телефоне, — отвечает Кир, получающий удовольствие от нашей небольшой перебранки.

И все же у шоу-бизнеса есть один минус. Со всеми этими концертами, выступлениями, турами, я буду очень редко видеться с родным. Мне будет не хватать вот таких вот словесных баталий с дядей. Душевных разговоров с папой. Даже ссор с мамой… хотя, просто разговоров с мамой будет тоже не хватать.

— Как приятно это слышать, — язвлю Киру, бросив косой взгляд на напряженного продюсера, который каким-то чудом оказался прилипшим ко мне. — Познакомитесь, это продюсер шоу, в котором я участвую Владислав Златогорский, — представляю я Еве и Киру, Златогорского.

— Кирилл Воронцов, — представляется дядя, протянув руку продюсеру. Златогорский бросает на него странный, слегка нахмуренный взгляд и несколько секунд стоит неподвижно, но потом все же принимает руку.

— Владислав.

— Рад знакомству, Владислав, — серьезно говорит Кир и отстраняется от продюсера. — Моя супруга — Ева.

— Рад знакомству, Ева.

— Мне нужно в дамскую комнату, — произносит жена Кира, смотря на меня. — Проводишь меня? Кирилл меня одну не пускает никуда, а туда нельзя с мужем.

— Ева, мне везде можно, — говорит жене Кир. — Но Ева права, поэтому Ксюша?

— Да, конечно, — отвечаю ему. Подойдя к Еве, подаю ей руку и веду в сторону дамских комнат.

Глава 41

Влад

— Ты ей не сказал, — отмечает Воронцов, когда силуэты его жены и любовницы исчезают с поля видимости. — Правильно.

— Не сказал о чем? — непонимающе спрашиваю его, все еще находясь в шоке от поведения Ксюши и Воронцова.

Роксен, которая невинно смотрела в глаза Еве, будто бы не она любовница мужа этой беременной женщины. Улыбалась ей, обнимала и даже согласилась уйти вместе с ней. Подло и гадко.

Кирилл, который так бессовестно поступает с женой и даже не стесняется болтать с Ксюшей.

Обменивается колкостями, не обращая внимания на стоящую рядом жену. Мерзко. Гадко. Противно.

Я, наверно, никогда не пойму любовниц и любовников. Как они могут так поступать? Не чувствуют ли порой отвращения к самим себе? Как могут любить, зная, что любимый принадлежит кому-то еще? Как могут смотреть на то, как их любимый целует другую и улыбаться при этом так искреннее, что даже я поверил, что Ксюша за них счастлива. Разве она не ревнует? Хоть каплю… Где собственническое чувство? Но больше всего меня удивил спектакль, который устроил Воронцов с этим знакомством, изображая, что раньше мы друг друга не знали. Ева, которая ему подыграла и даже виду не подала, что знает меня. Что вообще происходит?