Страница 5 из 25
- Он тебе ничего не сделает, - поспешно выговорил Робер, - ты - женщина и гостья кардинала.
- Мне - нет, - тонкие пальцы то ли разбирали светлые прядки, то ли путали, - но тебе… Твой король - жестокий человек. Ты не представляешь, как Фердинанд
любит Алву, а его заставили лгать. Фердинанда пугали не просто смертью… Боюсь… Боюсь, они обещали что-то сделать со мной.
Похоже на то, только вряд ли сюзерен запугивал Ол-лара сам. Поручил очередному Морену, знавшему, на чем поймать бывшего короля. Другое дело, что Альдо дал понять, чего ждет от следствия. Эпинэ поцеловал сестру в лоб.
- Я пошел к Карвалю. Ничего не бойся, отдыхай, жди меня вечером. И выкини из головы всякие глупости. Для тебя главное - сын, вот о нем и думай.
- Не могу. - Катарина виновато улыбнулась. - Наверное, я больше королева, чем мне казалось… Я хотела быть просто ждущей ребенка женщиной и не сумела… Я всегда думала, что не хочу короны, и я ее не хотела, клянусь тебе! Но когда Манрики бросились на Эпинэ, во мне что-то взорвалось, а теперь еще хуже… Будь твой Ра-кан добрым рыцарем из сказки, в которого я верила, я бы просто жила, а он губит Талиг. Это судилище… Я однажды потеряла ребенка… Испугалась, пошла кровь… Мне казалось, ничего страшней быть не может, но когда рушится все, чем мы жили…
Робер, я хочу убить Альдо Ракана, а я ведь никого не хотела убивать… Никогда. Даже Сильвестра. Я не умела ненавидеть, только плакать, а теперь ненавижу!… Не за себя. За всех, кого убили и убивают… Фердинанд был так счастлив, когда выпустил всех из Багерлее, а Ракан… Он хочет крови, как… как Манрик с Колиньярами, но Ман-рик не король, и Ракан не король…
Не король, это очевидно, поэтому нужно что-то наконец сделать. К счастью, время теперь есть. Благодаря Левию и Катари.
- Спи, - велел Робер развоевавшейся горлинке, - позабудь обо всем и спи. Ты сделала, что могла, дальше не твоя забота.
- Извини, - она виновато улыбнулась, - я не должна была так говорить о… о твоем друге и сюзерене.
- Альдо мне больше не друг и даже не сюзерен, - глядя в эти глаза, нельзя врать, - но убить его я не дам,
постараюсь не дать. Попробуй меня понять, ведь ты не оставила ни Фердинанда, ни Алву…
- Я понимаю, - тихо произнесла женщина, - я все понимаю… Да смилуется над тобой святая Октавия. Иди, твой генерал ждет.
2
- Монсеньор! - Карваль с неудовольствием глянул на монаха, и тот незамедлительно покинул пропахшую шадди комнатку. - Я был вызван во дворец и получил приказ непосредственно от Альдо Ракана. Приказ весьма странный, чтобы не сказать иначе. Мне предписано прочесать юго-восточные предместья и окрестности. Там якобы видели два больших кэналлийских отряда, но мои разъезды ни о чем подобном не доносили.
- Кэналлийских? - переспросил Робер, отгоняя внезапно навалившийся сон. - Здесь? Бред!
- Полагаю, монсеньор, - предположил Никола, - мне предстоит гоняться за несуществующими доказательствами.
- Думаешь, ряженые? - Эпинэ потер виски, потом провел ладонями по бровям. - В таком случае неплохо поймать пару человек.
- Я постараюсь, - заверил маленький генерал. - Альдо Ракану полезно получить своего петуха в чужих перьях. Могу я узнать, как здоровье ее величества?
- У нее лихорадка. - Хотела Катари или нет, для Кар-валя она вчера стала королевой, и вряд ли только для Карваля. - Ей не следовало появляться в этом вертепе даже с людьми Левия.
- Ее величество настоящая Ариго. - Никола светился гордостью за родную провинцию. - Монсеньор, я отбываю. С вами остается граф Пуэн и пять сотен человек.
- Хватит и пары сотен, - не согласился Робер, - вряд ли сегодня что-нибудь случится.
- Не могу разделить вашу уверенность. - В голосе Карваля звучало неподдельное сожаление. - Вынесение приговора способно вызвать стихийное возмущение.
- Вынесение приговора? - пробормотал Робер, разминая вдруг затекшие пальцы. - Но ведь суд отменили.
- Как же! - Лицо Карваля стало злым. - Простите, монсеньор, я думал, вы знаете. Из обвинения вычеркнули несколько строчек и перенесли заключительную речь прокурора и слово обвиняемого на утро, только и всего.
- Закатные твари! - Эпинэ вновь потер виски, унимая бешенство. - Они хотят его убить. Несмотря ни на что…
- Да, монсеньор, - подтвердил Никола, - и это не только отвратительно, но и глупо. Тем не менее я должен ловить кэналлийцев, а вам нужно ехать в Гальтарский дворец. Разрешите идти?
Робер взглянул в светлеющее окно. Утро молочников и булочников перерастало в утро чиновников и судейских. Заезжать домой и тем более ложиться спать смысла нет.
- Карваль, прошу вас задержаться еще на минуту. Вы отправляетесь за город ловить кэналлийцев, а уверены ли вы в том, что они не прячутся возле Багерлее? Не бросят же они соберано на произвол судьбы. Вы не согласны?
Мир вокруг медленно наливался красным, Робер на мгновенье прикрыл глаза, и все стало на свои места, только слова кончились, вернее, не кончились, а замерли, как испуганные кошки. Никола Карваль верен, но до какой степени? Хватит ли его на то, чтоб переступить через ненависть к Ворону?
- Монсеньор, - маленький генерал зачем-то вытащил кинжал, тронул лезвие и сунул обратно в ножны, - если у вас будет время проехать по городу, то, на мой взгляд, имеет смысл осмотреть окрестности Голубиной площади. Я был там прошлым вечером. Признаюсь, это место меня беспокоит.
- А что с ним такого? - Ему кажется или они думают об одном и том же?
Вы помните заколоченный дом в Шляпном переулке? - сощурился маленький генерал. - Возле него растет старый клен. Если дерево упадет, оно перекроет дорогу. Улица узкая, карете не развернуться, а дворами можно проскочить до Капустной. Если кэналлийцы захотят отбить своего герцога, это место им понравится.
- Для начала нужно, чтобы узника из Багерлее повезли именно в Занху, а заговорщиков собралось не меньше трех десятков.
- Четырех, - поправил Карваль. - Три десятка во дворах и с десяток на крышах с мушкетами.
Сегодня Ворона осудят, а еще через пять дней убьют, то есть казнят. Если не вмешается кардинал, послы и судьба… Если они с Карвалем не свалят старый клен.