Страница 22 из 110
– Выходит, давно, – сглотнув, сказала женщина. – Ты вообще хоть когда-то был уверен, что он был мертв, или с самого начала просто морочил мне голову?
– Ирис! Я бы не стал этого делать. Ни за что! – шагнул Федор ближе и протянул руку, чтобы прикоснуться к ее лицу.
Ирис отшатнулась, и его рука повисла в воздухе.
– Я считал его погибшим. Все так думали! До того, как повторная экспедиция не нашла его полубезумного на той чертовой планете, все были уверены, что он погиб!
– И как давно ты знаешь, что он жив? – лицо Ирис было бледным, а губы дрожали.
– Его вернули четыре года спустя. Потом еще несколько месяцев на реабилитации в изоляторе.
– Но ты не сказал мне! Знал, что он жив, и не сказал! Почему, Федя? За что ты так со мной? С нами всеми? – голос Ирис сорвался.
– А зачем, Ирис, детка? Ты была не нужна ему! Он о тебе даже не вспомнил!
– Откуда тебе об этом знать? – Ирис замерла, пораженно глядя на мужа. – Ты виделся с ним. Верно? Ты виделся с ним и не сказал мне!
– Не сказал! Ты моя жена, и у нас только все наладилось! А он был почти невменяем тогда! Я не хотел, чтобы ты страдала, глядя на него, Ирис! Ему не было дела ни до тебя, ни до детей! Так зачем мне было говорить тебе о нем?
– Ты не имел права решать все за меня! Не имел, слышишь! Я не давала тебе такого права!
– А я сам взял его, потому что я твой муж и отец твоих детей! Настоящий отец, а не какой-то долбаный донор спермы, которому ты никогда не была нужна! Разве он связался с тобой хоть раз за эти годы? Нет! Разве он был с тобой все это время, Ирис? Нет! Это был я! Потому что я всегда любил тебя, а для него ты была просто развлечением. Постельной игрушкой. Да, ему очень льстило, что ты его так сильно любишь. Марко всегда нравилось, что бабы по нему сохнут. Но ты была для него одной из многих. Просто одним пунктом в списке побед. А для меня ты была самой необыкновенной. Единственной, повторений которой нет!
– В академии ты был таким же бабником, как и Марко! Тебе ли его осуждать?
– Я изменился ради тебя! Изменил всю свою жизнь! А он нет, Ирис. И никогда бы этого не сделал.
Ирис вскочила с постели и пошла к выходу.
– Куда ты? – рванулся к ней Федор, но она отпрыгнула от него, как от зараженного космической лихорадкой.
– Не трогай меня!
– Ты не можешь уйти от меня сейчас только потому, что этот ублюдок вдруг вломился в нашу жизнь!
– Этот ублюдок был твоим другом! – закричала Ирис.
– Был! Вот именно был! Моим другом был Марко Дрэго, а этот мужик уже не он! Неужели ты этого не понимаешь, Ирис? Остановись, черт возьми! Куда ты идешь?
– Я должна побыть одна! – истерично вскрикнула Ирис.
– Ты пойдешь к нему? Я не пущу тебя, Ирис! – Федор метнулся к ней и вжал своим телом в стену.
– Ты моя, Ирис! Ты моя жена! – губы Федора жадно и суматошно искали рот Ирис, но она отворачивалась, сдерживая рыдания. – Я не отдам тебя ему! Не отдам, слышишь?
– Отпусти меня! – Ирис неимоверным усилием отпихнула Федора от себя и выскочила из комнаты.
– Ирис, вернись! Пожалуйста, Ирис, родная!
Ирис выскочила из дома и запрыгнула в глайдер. Прочь отсюда! Ложь! Столько лет ее жизни были сплошной ложью!
Уж поднявшись в воздух, она увидела Федора, выбежавшего из дома, и выжала полную мощность из двигателя своей воздушной машины, едва не столкнувшись с пролетавшим навстречу молодым парнем. Его лицо исказил ужас.
Она неслась, сама не зная куда. Главное, подальше от дома, в котором прошло столько лет, полных обмана!
Вскоре она оказалась над пустынным пляжем и посадила глайдер. Вывалившись наружу, она подставила заплаканное лицо резкому ветру, наполненному запахом соли и высыхающих после вчерашнего шторма водорослей. Как ей жить дальше с тем, что она теперь знает? С осознанием того, что она стала невольной предательницей своего любимого. Даже если Федор сказал правду и Марко не хотел видеть ее, когда вернулся, она должна была знать! Должна была увидеть его и услышать собственными ушами, что больше не нужна ему! Пусть он добил бы ее тогда, разорвав душу совсем, чем осознавать, что предала его сама, пусть и невольно!
Великая Вселенная, Федор сказал, что Марко был невменяем после возвращения! Сколько же всего ему пришлось перенести! А что, если на самом деле он нуждался в ней тогда? Что, если ее присутствие облегчило бы его боль? Пусть потом он и отказался от нее, но в тот момент, когда он страдал, она могла быть рядом с ним и снимать хоть часть его боли.
Ведь он раньше так сильно стремился к ней! Так долго ухаживал, не отступался, когда она отталкивала и игнорировала его день за днем в академии. Смог преодолеть ее упрямое нежелание признавать собственные чувства и пробился к ее сердцу. Хотя, чего уж греха таить, так ли уж сильно она могла ему противостоять, когда внутри все сжималось от одного только взгляда на его резкие и прекрасные черты, на движения его мощного гибкого тела на занятиях физподготовкой.