Страница 105 из 117
Эпизод 25
ПРИНЦЕССА ИЗ ГОРОШИНЫ[26]
Морган Кейн.
Клонировать или не клонировать, вот в чем состоял один из главных вопросов текущего тысячелетия. И если клонировать, то как. Хотя опыты (и вполне успешные) по искусственному созданию человеческих существ проводились и почти полтора века назад, до недавнего времени... Черт! Это я сейчас понимаю, насколько «до недавнего». Грубо говоря, не прошло и трех десятков лет с того судьбоносного эксперимента, который позволил создавать полноценные организмы прямиком в пробирке и от одного «исходника», минуя подчас кропотливый, а порой и на редкость хаотичный процесс подбора «мамы» и «папы». Правда, ученые, совершившие прорыв в сей научной отрасли, не позаботились осведомить общественность о результатах своих трудов. По очень простой причине: эти результаты были получены при финансировании и под контролем специально уполномоченных служб. То есть совершенно секретно и исключительно для служебного пользования. Когда Киска вкратце изложила историю своего появления на свет — что называется, по поручению и с ведома партии и правительства? — я не особенно удивился. А вот в первый момент, вернувшись домой и, увидев вольготно расположившуюся на кухне половину нашего с Амано «курортного романа», можно сказать, встревожился. И в первую очередь потому, что, кроме близняшки, в квартире не было больше ни одной живой души. Впрочем, и мертвой тоже, что не могло не радовать. Пока. Но ситуация нуждалась в прояснении:
— Где девочка?
— А я не подойду? — кокетливо улыбнулась медовая блондинка.
— Вот что, милочка... Я, может, выгляжу безобидно и крайне часто попадаю в дурацкие ситуации, но если ты сейчас же, в течение минуты, не скажешь, почему вместо Эд я вынужден лицезреть твою физиономию...
— Что ты сделаешь? — В голосе нежданной гостьи появился неподдельный интерес.
— Освежу в памяти навыки полевой хирургии. И боюсь, полостная операция без анестезии не пойдет тебе на пользу.
— Ой как страшно! — хихикнула Киска. — У тебя и ножа-то нет!
— У меня есть кое-что другое. — Я многозначительно помахал в воздухе свидетельством о рождении. — Думаю, нет нужды напоминать, что самые неприятные порезы возникают при соприкосновении кожи и края листа бумаги... А гербовая бумага подходит не хуже прочих.
Девушка сузила глаза:
— Силенок не хватит.
— Хочешь проверить?
— Эй, солдат!
Окликнувший меня голос был женским, и одного этого хватило, чтобы я вздрогнул. Впрочем, спектральный анализ аналогового сигнала, поступившего на вход приемного устройства (то есть моих ушей), показал: голос не тетушкин. Значит, можно перевести дух и обернуться, тем более что все женщины в расположении части выше меня по званию (ниже звания просто не придумано), и нежелание реагировать на их слова запросто потянет на двое суток гауптвахты.
— Да, мэм?
Эту я имел счастье до сих пор видеть только издали. И слава богу, потому что Ванда Полански, совершенно не соответствующая званию капитана (в моем понимании, разумеется), возглавляла местный медпункт. Не знаю, кто как, а я лечиться не люблю.
— Сейчас свободен? — спросила светловолосая пышечка, маленький рост которой делал ее похожей на эльфа. Если эльфы — жуткие сластены и не следят за фигурой.
— Так точно, мэм!
— Иди-ка сюда, — кивнула Ванда и скрылась за пологом передвижной операционной.
Хотя это громкое название было чересчур для простой палатки, служащей лишь затем, чтобы закрывать от дождя и прочих погодных недоразумений медицинское хозяйство. И пациентов «при исполнении».
— Рыбу когда-нибудь потрошил? — поинтересовалась пышечка.
— Э... Да, мэм.
— Отлично. Держи!
В моих пальцах оказался скальпель. Самый традиционный, даже не лазерный: сияющая в ярком свете ламп сталь.
— А...
— Будешь мне помогать, — пояснила Ванда, подходя к операционному столу.
Собственно, их было много. Столов. И на каждом лежал человек.
— Мэм, я не совсем понимаю...
— А и не надо! — Беспечное пожимание плечами. — Твоя задача — сделать разрез и переходить к следующему. Сейчас покажу как, только ты уж запоминай сразу: времени на тренировку у нас нет...
Параллельно с наблюдением за тем, как скальпель рассекает кожу и мышцы лежащего передо мной пехотинца, я таки узнал причину, по которой удостоился чести ассистировать нашему доктору. Причина была изложена крайне лаконично, но обильно сдобрена крепкими выражениями, которые в устах вечно улыбчивой и приветливой Ванды производили неизгладимое впечатление. В общем, всю штурмовую группу свалил приступ аппендицита. Съели что-то не то вроде. А может, наоборот: съели то, но не столько, сколько можно. И полегли, родимые. Вместе с медицинской бригадой. В этом смысле нашему подразделению повезло: связистов на «праздник живота» не приглашали. Зато отдуваться пришлось как раз нам. Мне то есть.
Подняв взгляд от вскрытого тела на мое бледное лицо, доктор Полански хмыкнула, извлекла откуда-то маленький стаканчик и тоном, не терпящим возражений, велела:
— Пей!
Я выпил. Точнее, проглотил. Граммов сто спирта. И в последующие минут пять, а то и больше, мне некогда было думать о крови и чужих кишках: все силы уходили на судорожное дыхание и ожесточенное моргание в попытке избавиться от мгновенно выступивших слез.
Алкоголь сделал свое дело — погасил страх. Аккурат хватило до последнего «больного». А когда я, наконец, сообразил, чем занимаюсь и почему у меня на руках кровь, мне стало дурно, да еще как. Услышал за спиной тетушкин голос:
— Ванда! Какими судьбами?
— Привет, Би! Да все крою и штопаю, ты же знаешь: без дела не сижу... Кстати, солдат, — обращение ко мне, — не хочешь пойти на хирургию? У тебя получится.
— На х-х-хирургию?
— Этот? — Мне даже не нужно видеть Барбару: я знаю, насколько она сейчас довольна. И злорадна. — Только через...
26
Намек на основателя генетики Грегора Менделя. Клонирование он, конечно, и не замышлял — сидел себе, тихо и смирно изучая горох и наследование формы и цвета горошин. А вот последователи докатились...