Страница 23 из 26
Д.П. Голохвастов
Граф И.И. Воронцов-Дашков
Петушок был действительно одним из лучших производителей орловской породы. Конечно, он работал в двух выдающихся заводах – Голохвастова и Воронцова-Дашкова, а такое счастие выпадало на долю немногих рысаков. Позднее его потомки заполнили буквально все известные рысистые заводы страны. Петушки были поставлены в самые благоприятные условия заводской работы. Это такой плюс, который должен обязательно приниматься во внимание и учитываться, когда будет делаться сравнение заводской деятельности Петушка и других знаменитых производителей орловской породы. Тем не менее надо признать заводскую работу Петушка блестящей.
Своею заводской деятельностью Петушок затмил славу своего отца Бычка. Только благодаря Петушку род Бычка не пресекся. Петушок есть первое и самое блестящее имя во всем роду знаменитых и прославленных Бычков!
Этюд о Бычке и без того разросся, поэтому я скажу лишь об одном сыне Петушка – воронцовском Кочете, от дочери которого произошла Прости 2.8, резвейшая лошадь, когда-либо рожденная в России. От другой дочери Кочета, Заветной, родился Альвин-Молодой 2.11. О Кочете в нашей специальной литературе нет почти никаких данных, и мне приходилось слышать всевозможные фантастические сведения о нем самом и его заводской карьере. Одни говорили, что он дал лишь пять-шесть жеребят; другие утверждали, что он всего два года был в заводе и при этом дал замечательный приплод. Ничего точного мне не пришлось услышать о Кочете, а между тем этот жеребец заслуживает величайшего внимания.
Кочет родился в заводе графа И.И. Воронцова-Дашкова в 1864 году от Петушка и Чародейки. Он приходился родным братом Петушку 2-му, который получил заводское назначение у графа, а потом у Петрово-Соловово. Следующие сыновья Чародейки получили заводское назначение в других заводах: Кудесник (от Добродея) состоял производителем у А.А. Волженского, Молодец (от Задорного) – у М.Н. Раевского и Колдун (от Добродея) – у Ю.И. Ознобишина. Чародейка пала в заводе графа 18 лет от роду, в 1873 году. Чародейка дала всего семь жеребят, и шесть из них были жеребчиками. По своему происхождению это была выдающаяся кобыла. Чародейка – дочь блохинского Молодецкого, одного из лучших по формам, резвости и карьере рысаков прежнего времени, и голохвастовской Храброй. Храбрая была дочерью знаменитого шишкинского Похвального и хреновской Храброй, которая происходила от Похвального 3-го и Храброй от Ловкого 1-го, отца Полкана 3-го. Ниже, в главе о сочетании кровей, где будет выяснено, при каких сочетаниях Бычок и его лучшие сыновья дали наиболее выдающийся приплод, Полкан 3-й и Ловкий 1-й займут первое место. Неудивительно, что и у Воронцова при соединении Петушок – Чародейка получился блестящий результат. Добавлю, что родоначальница семьи, из которой произошла Чародейка, вписана в 39-ю хреновскую таблицу; к этой же семье принадлежат Храбрая, ее полусестра Драгоценная – мать Касатки, от которой произошел Визапур 3-й, и, наконец, Безымянка, чья дочь Неровная создала Велизария и Ветерка.
Призовая карьера Кочета продолжалась всего лишь один год. Он начал ее в пятилетнем возрасте, в 1869 году. Имя его мы впервые встречаем в рысистом календаре за 1868 год: тут четырехлетний Кочет записан по первому сроку на московскую премию, но участия в этом бегу не принял. Эту премию выиграл его полубрат Петух (от Доброй), принадлежавший г-ну Кони. Дебютировал Кочет в следующем году в Петербурге. Кочет пришел три версты в 6.12 и остался за флагом. В призе для жеребцов, рожденных в 1864 году, он пришел первым. Резвость бега 5.49 и перебежка 3.53 (две версты). Затем Кочет блестяще выиграл московскую премию, придя с одним сбоем в 5.15. Колюбакинская Боевая, его единственная соперница в этом призе, честно боролась, но ничего не смогла поделать с резвым воронцовским жеребцом. Последний бег Кочет легко выиграл в 5.20 и 5.55 (перебежка), причем в побитом поле остались три лошади. После этого Кочет более не появлялся на ипподроме. В рысистом календаре за 1870 год мы видим, что Кочет был записан на приз по предварительной подписке, но в нем участия не принял, так как в то время уже находился в Англии.
Кратковременная призовая карьера Кочета указывает на то, что этот жеребец ушел с ипподрома в самый разгар своей славы. Можно смело сказать, что Кочет ушел из России, не показав предела своей резвости. Возможно, Кочет был резвейшим сыном Петушка и граф Воронцов-Дашков совершил большую ошибку, продав этого жеребца. Впоследствии, вернувшись стариком в Россию, Кочет дал детей, по которым можно судить, что представлял собой в смысле резвости их отец.
Граф Воронцов-Дашков продал Кочета в 1869 году за очень крупную по тем временам сумму г-ну Уайненсу в Англию. Это был богатейший человек, сын строителя Николаевской железной дороги, пристрастившийся в России к орловским рысакам. Покидая навсегда Петербург, он купил нескольких рысаков, в том числе Кочета. Уайненс не стеснялся в средствах и пожелал приобрести выдающуюся лошадь, обязательно молодую, которая могла бы бежать и побеждать. Одна из дочерей графа Воронцова-Дашкова, графиня Шувалова, говорила мне, что ее отец решился продать Кочета только по одной причине: Уайненс его убедил, что пошлет Кочета на бега в Америку и там отдаст в езду и тренировку одному из лучших наездников. Граф был великим охотником, его соблазнила возможность прославить орловского рысака, а такая возможность, в случае успеха, открыла бы новый богатый рынок для наших лошадей. Кроме того, графа, конечно, интересовало, как покажет себя Кочет в американских условиях бега. По словам графини Шуваловой, ее отец был высочайшего мнения о Кочете и утешался лишь тем, что его родной брат Петушок 2-й остался в заводе, хотя он далеко не имел такого класса, как Кочет. Петушок 2-й был типичным Петушком, а Кочет, начиная от караковой масти, был ближе к своему знаменитому деду, блохинскому Молодецкому. Кочет фигурировал на выставке 1869 года в Москве, но там получил только бронзовую медаль, которая обычно дается всем выставленным лошадям.
К сожалению, Уайненс не выполнил своего обещания и по каким-то причинам Кочета на бега в Америку не отправил. Кочет жил в великолепном поместье Уайненса в Англии, был его любимой выездной лошадью, и так продолжалось 10 лет. Граф Воронцов-Дашков несколько раз просил Уайненса продать Кочета обратно, но получал отказ. Это понятно, ибо англичане к чему привыкнут, с тем нелегко расстаются.
Один современный охотник, из молодых да ранних, уверял меня, что Кочет был в Америке. В этом же духе есть сообщение в хронике некоторых старых журналов. Современный охотник, очевидно, на этом основывал свою уверенность и уличал меня в незнании истории коннозаводства. Я не счел нужным вступать с ним в пререкания, но читателям сообщу, что Кочет в Америке никогда не был, а прожил десятилетие в Англии и вернулся в Новотомниково.
В 1878 году граф Воронцов-Дашков продал в Англию тому же Уайненсу своего знаменитого Ментика и получил обратно Кочета. Когда Кочет вернулся в Россию, ему было 15 лет. Его назначили производителем в завод, но, к сожалению, посадить его на кобыл не удалось. Прохоров в «Журнале коннозаводства» за 1886 год (№ 3) пишет: «Кочет был продан С.Н. Коншину по той причине, что, будучи напуган при случке, не садился на кобылу, так что полагали, что он в заводские производители уже не годен. Между тем у С.Н. Коншина благодаря принятым мерам Кочет стал годным к случке и от него имеется уже два замечательных жеребенка».
Кочета Коншин купил в 1883 году в Москве. В заводе Коншина Кочет начал крыть кобыл в 1884-м, жеребцу тогда был 21 год. В истории коннозаводства есть еще один пример, когда старый жеребец прославился на заводском поприще и дал знаменитых детей. Я имею в виду Пашу. Ему было 18 лет, когда он впервые покрыл кобылу и создал одного из величайших жеребцов орловской породы – лотарёвского Зенита.