Страница 41 из 45
—Хочешь большего? —Он заглядывает мне в глаза, и второй палец проникает внутрь.
Сжимаю зубы, мычу, но не отвечаю.
—Хочешь или нет? —жестко спрашивает Марат, превращаясь в свирепого хищника.
Я не сдаюсь. Не могу признаться ему в том, что да, очень хочу.
—Ну, если не хочешь, тогда ладно.
Марат внезапно отстраняется, мужские руки исчезают с моего тела, и я почти падаю к его ногам. Часто-часто моргаю ресницами и хочу громко выкрикнуть: «Пожалуйста, вернись», потому что без него ощущаю пустоту.
—Я...
Облизываю пересохшие губы, собираясь с мыслями, и наконец-то прихожу в себя. Делаю глубокий вдох. Марат решил поиграть со мной, как с котенком? Но я ведь тоже умею играть.
Расправляю плечи, ничуть не стыдясь своей наготы, откидываю назад волосы, переступаю через платье на полу и, стуча каблуками, подхожу к Давидову. На моих губах появляется улыбка, когда я улавливаю в его глазах удивление. Мои ноготки проходятся по его плечу. Мы меняемся ролями, и я вижу, что для него это неожиданно.
Тягучая сладость внизу живота не дает мне покоя. Я накрываю рукой мужской пах, заглядываю Марату в глаза. Ощущаю твердость его члена. Мне вдруг хочется вскружить ему голову, показать, что я могу быть не только покорной и трусливой. В чулках, полуголая, с идеальной фигурой, я чувствую себя уверенно. Знаю точно: он хочет. Но упорно сдерживается. Как и я.
—Так что там насчет самого лучшего секса в моей жизни? —спрашиваю с усмешкой, провоцируя его и надеясь, что он не заметит дрожь и панику в моем голосе.
Это ведь только внешне я спокойна. Хотя нет, руки все же дрожат.
Я становлюсь на носочки, тянусь к нему, прикасаюсь своими губами к его, и это, кажется, становится нашим спусковым механизмом. Он хватает меня за талию, вжимает в себя, больно выпивается пальцами в кожу, но эта боль будоражит сознание еще больше. Его губы накрывают мои, даря испепеляющий душу поцелуй, и в этот момент между нами стираются все границы. Нет ни ненависти, ни страха, ни боли. Нет неуверенности, непонимания и обиды. Есть только мужчина —сильный и горячий. Есть только я —изнывающая от желания и жаждущая ласки. И если бы сейчас в дом ворвались со штурмом люди отца, я бы все равно не смогла отстраниться от Марата.
Он отрывается на мгновение от моих губ. Я протестующе стону, но Марат всего лишь одним рывком, не отводя от меня взгляда, дергает рубашку на груди, вырывая пуговицы. Дух захватывает от его идеального тела. Андрей тоже хорош собой, подкачан, но до Давидова ему далеко. Мой муж не наделен опасной брутальной красотой, у него нет татуировок на руках и груди, а это, оказывается, нереально сексуально.
Я не успеваю додумать, как Марат толкает меня в сторону письменного стола, приподнимает за бедра, рвет на мне трусики и с каким-то благоговением проводит ладонями по моему плоскому животу. Устраивается у меня между ног, заставляя откинуться назад, опереться локтями, и раскрывает меня, разводя ноги в стороны.
—И здесь красивая. —Он поглаживает большим пальцем клитор, сводя меня с ума, а потом делает невообразимое: наклоняется и впивается губами.
—Ах, —вырывается из моего рта, когда язык Марата начинает умело блуждать по клитору. И я вновь вспоминаю своего мужа. Он отказывался доставлять мне удовольствие оральными ласками, говоря, что не по-мужски это, хотя сам постоянно склонял меня к минету.