Я тебя не отдам

Глава 14

На обратном пути Марат, к моему удивлению, не садится на место второго пилота. Он помогает мне забраться в вертолет и устраивается рядом. Настолько близко, что кажется, жар его тела проникает в меня даже через шубку.

—Что? —поворачиваю голову в его сторону и моргаю часто-часто, чтобы не дать сорваться с глаз предательской влаге. А еще наконец-то возвращаюсь в реальность. Ту, где я все еще во власти Марата. И почему-то этот мужчина вызывает во мне противоречивые чувства.

Теперь я начинаю понимать термин «стокгольмский синдром». Жертва медленно проникается симпатией к своему агрессору. Хотя какой из Марата агрессор? Скорее соблазнитель. Особенно если забыть несколько первых встреч, когда он угрожал мне, а еще приставил ко лбу пистолет. Сейчас же он ведет себя словно змей-искуситель —наклоняется к самому уху и произносит негромко, щекоча шею своим дыханием:

—Завтра пришлю к тебе своего адвоката.

—Что? Зачем?

Страх липкими щупальцами проникает внутрь, тело бросает в дрожь. Нет, только не это. Он же не собирается отнять у меня Дашеньку? Я превращаюсь в натянутую струну, спина ровная, почти не дышу. Боюсь услышать свой приговор.

—Он лучший в своем деле. Расскажешь ему, какое имущество за годы совместной жизни вы приобрели, был ли у вас брачный контракт. Попытаемся сыграть на измене твоего мужа. Доказательства, так сказать, налицо, —кривовато усмехается он.

Я же ощущаю облегчение, понимая, что речь пойдет не о моей дочери.

—Ты... ты хочешь помочь мне с разводом? —с недоумением спрашиваю я, совершенно запутавшись в происходящем.

—А ты так и хочешь остаться Аникиной? Все еще любишь своего мужа? Хочешь его? Вспоминаешь о том, как он ласкал тебя по ночам? —Он заглядывает мне в глаза, со злостью выплевывая каждое слово.

—Нет, —растерянно мотаю головой.

—Хочешь, чтобы ему было так же больно, как и тебе?

Ну точно змей-искуситель. Он словно обладает умением читать мысли, потому что именно об этом я думала еще минуту назад.

—Хочу, чтобы он просто исчез из моей жизни, —со злостью выплевываю я.

—Тебе стоит быть более жесткой, ты ведь единственная наследница отца. Как ты собираешься управлять всем?

Горячий и влажный язык Марата внезапно проходится по мочке моего уха, и я резко дергаюсь в сторону. Слишком уж интимно это все. И странно.

Поднимаю глаза и замечаю направленный на меня липкий взгляд охранника, того самого, который так откровенно разглядывал меня по пути на благотворительный вечер.

—А еще тебе стоит научиться прятать свои эмоции, —уже более холодным тоном произносит Марат, притягивая меня к себе за талию.

Игривость вмиг слетела с его лица, словно вот это все мне только привиделось. Сейчас он снова собран и нисколечко не заинтересован мной. Безразличен. Он специально? Проверял меня? Хотел узнать, готова ли я запрыгнуть на него?

Я прочищаю горло.

—О чем ты?

—Ты выглядела жалко, в то время как Андрей, не стесняясь, бил наотмашь. Научись защищаться и пойми, что рано или поздно твоего папочки не станет и заступиться за себя сможешь лишь ты сама. Ты уже взрослая, Кристина, и должна уметь постоять за себя, а не молча сносить оскорбления. Скажи мне, когда ты узнала об измене мужа, что ты сделала? Влепила ему пощечину или скулила в уголке, жалея себя?

Он наклоняется ко мне, заглядывает прямо в глаза, ожидая ответа, и я не выдерживаю этого взгляда. Отворачиваюсь, сглатывая ком, что встал поперек горла, не давая нормально дышать.

—Прекрати.

Я не хочу признаваться в том, что он прав. Ведь так и есть, я —слабая. Даже не смогла отстоять собственную дочь.

—Тобой очень легко манипулировать, легко обмануть, и твой муж —прямое тому доказательство. Нужно быть слепой дурой, чтобы не заметить, что он изменял тебе все это время. Если бы не я, ты бы так и верила ему, в то время как у Андрея было бы уже несколько детей от разных любовниц. Возможно, лет через пять он оставил бы тебя с голой задницей, присвоив себе все имущество и банковские счета. Ведь ты с радостью отдала бы ему это. Включая отцовский бизнес.

—Хватит, —надломленным голосом прошу я.

—Ты хорошая девушка, Кристина. Бесхитростная, не высокомерная, не сука, которая все выворачивает в свою пользу. Но тебе не хватает уверенности в себе и твердости.

—Зато тебе хватает. С головой, —с раздражением произношу я, потому что никому не понравится услышать, что ты, оказывается, слабое бесхребетное существо.

—Могу дать несколько уроков. Хочешь? —игнорируя мой выпад, смеется Марат.

Он кладет ладонь на мою ногу, впивается пальцами в кожу, вызывая странную дрожь по всему телу. Я дергаюсь, сбрасываю его руку и отодвигаюсь подальше. К самому окну. Ненавижу, когда он ведет себя так: то сыплет оскорблениями, то проявляет интерес, то от него сквозит холодностью и равнодушием. Хрен поймешь этого Давидова. Отпустил бы уже нас с дочерью, решив все мирным путем. Ведь видно же, что не собирается причинять нам вред, так какого черта медлит?

Марат усмехается, глядя на мои действия, а потом пересаживается к охраннику и о чем-то говорит с ним весь остаток пути.

Когда вертолет садится, в стороне нас уже поджидает черный внедорожник. Охрана Марата провожает нас до машины, дверца громко хлопает, и мы остаемся одни, не считая водителя. Я стараюсь не обращать внимания на то, как близко мы сидим рядом друг с другом, на случайные прикосновения наших рук и ног. По пути к дому я безумно нервничаю: вдруг отец уже там? Он ведь знает меня лучше всех. Должен был заподозрить неладное. Понять, что не могла я по собственному желанию появиться в обществе с другим мужчиной.

Какая-то детская вера в отца до последнего заставляет меня надеяться увидеть перед воротами Марата его вооруженных людей, поэтому, когда перед коттеджем оказывается так же пусто, как и днем, я ощущаю разочарование.

—Иди за мной, —внезапно приказывает Марат, когда мы входим в дом и я снимаю верхнюю одежду и туфли, давая отдохнуть уставшим ногам.

Смотрю на него с недоумением и страхом, потому что последний час он казался мне напряженным и задумчивым. Сейчас же он какой-то дерганый и встревоженный. Что он задумал? В душе появляется ощущение надвигающейся бури. Предчувствие кричит: беги, пока не поздно. Но непослушные ноги ведут меня за Маратом в комнату, в которой я раньше не была.

Это его кабинет. В темных тонах, с окном, выходящим на задний двор, и с резной дубовой мебелью, которая совершенно не подходит к остальному интерьеру. У меня вообще ощущение, что у дизайнера, который здесь все обставлял, напрочь отсутствовал вкус.

—Чего ты хотел? —чувствуя себя неуютно наедине с Маратом, спрашиваю я. Обнимаю себя за плечи и не отвожу взгляда от его спины.

Он медленно подходит к письменному столу, открывает нижний ящик и достает оттуда... пистолет.

Я вздрагиваю и делаю шаг назад. Он снова сошел с ума? Что он собирается делать? Убить меня? Неужели специально усыпил бдительность, повез на благотворительный вечер, чтобы замыслить всем глаза, разыграл любовь для того, чтобы не искали?