Я тебя не отдам

Глава 6

Я никогда не задумывалась над тем, что делают женщины, которых предали. Уходят со скандалом? Выбрасывают через окно вещи неверного мужа? Подают на развод? Или же пытаются забыться в объятиях другого мужчины?

Во мне же словно что-то надломилось, застыло. Мою любовь, сердце, чувства —растоптали. Я не понимаю, что стало причиной измены Андрея, ведь у нас был счастливый брак и идеальные отношения.

Мы вместе еще с университета, столько всего прошли, а теперь....

Все из-за того, что я не смогла родить ему ребенка? В этом разница между миниатюрной брюнеткой и мной? Я неполноценная?

Слезы застилают глаза, я не двигаюсь с места. Все так же сижу в кресле, с силой сжимая в руках фотографии, и смотрю на стену перед собой. Марат достиг цели, растоптал меня, но в какой-то степени я благодарна ему за это. Он открыл мне глаза, показал, какой слепой идиоткой я была. Вот только чего он этим пытался добиться?

Даша что-то говорит мне, пытается обратить на себя внимание, но я ничего не замечаю. Боль, жгучая и тупая, проникла под кожу и терзает, не давая дышать полной грудью.

Я действую на автомате: беру дочь на руки, купаю ее, укладываю спать и все прислушиваюсь к звукам в доме, ожидая своего неверного мужа. Как встретить его? Бросить в лицо фотографии и хлопнуть дверью? Не пустить даже за порог?

Лютая ненависть стягивается пружиной внутри, желая освобождения. Я хватаю первое попавшееся под руку —вазу —и с размаху бросаю о стену. Наблюдаю за тем, как дорогой фарфор разлетается осколками по паркету, и чувствую некое удовлетворение. Эту вазу нам подарила мать Андрея. Дорогая безвкусная вещь, купленная на наши же деньги.

Оглядываюсь по сторонам в поисках того, что можно было бы еще разбить, но меня останавливает мелодия звонка мобильного.

Я с опаской смотрю на экран, боюсь, что это Марат либо муж, с которым я не готова вести разговор, но это всего лишь Алина, девушка, которая занимается моими финансовыми делами.

—Кристин, у нас ЧП, —с паническими нотками произносит она.

В любой другой день я бы, наверное, заразилась ее нервозностью, но сейчас мне абсолютно все равно.

—Что стряслось? —мой голос звучит ровно, сама удивляюсь такому холодному спокойствию.

—Помещения, которые мы арендовали под бутики, выкупили. Нужно срочно освободить их.

—Я... я что-нибудь придумаю. Это какое? —Я прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза, пытаясь сдержать рвущуюся наружу боль.

—Все, Крис, —понижая голос до шепота, произносит Алина.

—Что?

—Кто-то выкупил в один день все помещения. И здесь, и в Италии, и в Испании —везде! Я не знаю, что делать. Нам дали три дня, чтобы убраться оттуда.

—Это невозможно. Как так? А договор? Почему прежние хозяева не поставили нас в известность? Кто мог выкупить разом все...

Я запинаюсь. Действительно, кто мог это сделать?

Марат.

Но зачем? Зачем ему разрушать мою семью и бизнес? Как это повлияет на мое решение бороться за свою дочь до конца? Он хочет ослабить меня? Показать, как крут?

—Нам вернули деньги, которые мы заплатили вперед за аренду, и накинули компенсацию. Что нам делать, Кристина?

—Свяжись с Максом, пусть найдет недвижимость недалеко от прежних мест. И попроси Бланку подготовить рекламную кампанию с новостью о нашем переезде. Нужно сделать все максимально быстро.

—Хорошо.

Я отключаюсь, и взгляд цепляется за последнее сообщение от Андрея, которое высветилось на экране телефона.

«Срочное совещание. Буду поздно».

Горько усмехаюсь. Совещание. Сколько их было за последний год? И командировок неожиданных. Неужели все это тоже было ложью?

Мне вдруг захотелось увидеть эту женщину в жизни. Посмотреть ей в глаза, спросить, спокойно ли она живет, зная, что она увела из семьи чужого мужчину. Узнать о ней больше информации, чем то, что я увидела на фотографиях. В какой-то момент я чуть не забыла о неприязни к Марату и не позвонила ему с просьбой сказать мне ее имя и адрес.

А еще мне безумно противно. Чувствую себя испачканной в грязи. Сколько раз Андрей приходил от нее, целовал меня, трахал? Приводил ли он ее к нам в дом, пока я была в разъездах? Спал ли с ней прямо в нашей супружеской постели? Кажется, однажды я нашла в корзине с бельем кружевные трусики и все никак не могла вспомнить, были ли у меня такие. Но у меня столько одежды, что я списала это на свою забывчивость, а еще слишком сильно доверяла Андрею. Получается, это она оставила мне послание, а я, дура, даже ничего не заподозрила?

Входная дверь открывается поздно ночью. Я сижу в кресле напротив входа, но Андрей не видит меня. Приглушенный свет бра скрывает меня в тени, зато прекрасно освещает лицо моего мужа. Он выглядит усталым, но счастливым. Губы растянуты в легкой улыбке. Он снимает верхнюю одежду, несколько минут переписывается с кем-то в телефоне, я же пристально слежу за каждым его движением, пытаясь понять, что чувствую. Ненависть? Унижение? Боль? Презрение? Любовь?

—Ты поздно, —подаю голос я, и Андрей резко вскидывает взгляд в мою сторону.

Он делает несколько шагов в мою сторону. Щелкает выключателем, и я щурюсь, потому что яркий свет слепит глаза.

—Работы много. Почему не спишь? Все еще обижена? —спрашивает спокойным голосом, словно ничего не происходит.

Лицемер.

Я поднимаюсь с кресла. Медленно. Решаю до последнего вести себя достойно. Не позволю ему увидеть мои слезы и истерики. Не хочу, чтобы он знал, как разбила меня новость о его предательстве.

—Знаю я о твоей работе, —хмыкаю я и бросаю пачку фотографий Андрею в лицо.

Снимки разлетаются по полу, словно в замедленной съемке. Андрей ловит один из них, короткий взгляд —и выражение его лица мгновенно меняется.

—Где ты это взяла? —холодно спрашивает он.

—Это так важно сейчас, Андрей? —Складываю руки на груди и усмехаюсь, старательно изображая безразличие. —Чтобы утром тебя здесь не было. Я подаю на развод.

—Что? Ты бредишь, Кристина. Кто-то хорошенько обработал фотографии, чтобы ты поверила, что на них я.

—А разве это не ты? А? Не стоит держать меня за дуру. Ну же, признайся уже, что у тебя есть любовница. Как долго ты с ней? Полгода? Год?

—Крис, —он в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и заключает меня в объятия,—дурочка моя, неужели ты считаешь, что я могу изменять тебе? —Пытается поцеловать, меня же выворачивает от чужого запаха женских духов на нем.