Бродяга

Она бы и рада была уснуть, но вот только вид лежащего в напряжении рядом Ровера не позволял ей сомкнуть глаз. Она даже погасила свет, лишь бы не видеть этих пульсирующих зрачков и играющих желваков на его скулах.

— Ирония в том, — вдруг заговорил он в темноте, словно мрак облегчал их общение. — Что я так упрямо отгораживался в своей жизни от чувств, что за это в качестве мести любовь обрушилась на меня в десятикратном размере, обрекая меня волочиться и думать только об одной единственной женщине. Я страшно боюсь Кьяра, что в этих спасательных операциях ты можешь пострадать. Это трусость? Я жалок, да? Тан почти назвал меня тряпкой, и я уже сам не уверен, что это не так! — вспыльчиво, с шипением закончил фразу Ровер. Его скворанские глаза мерцали в темноте, а значит — внутренний накал был снова на пределе.

— Скай не надо. Так не надо. … Нам не просто сейчас. Ты суровый, истерзанный судьбой хал, с удивительной, тем не менее, душой. В твоём горячем сердце столько силы, что чувство твоей любви может поддерживать и оберегать даже на расстоянии. Я знаю о чём говорю. Не было и дня, чтобы я не вспоминала о тебе, и это правда. Небо всегда, будь оно ночным или при свете солнц, говорило: «Скай где-то там». И это я не уверенна, что достойна твоей любви Скай Морт, — прошептала Кьяра.

— Но я ни в чём тебя и не виню, не хочу винить! Просто я всё ещё изживаю из себя пережитую боль. Я так хочу, чтобы мы были вместе, но ты сейчас не до конца со мной Кьяра. Чувства ведь не обманешь, и я чувствую, что что-то не так.

— Ты даже не представляешь, насколько я с тобой, — кончики её пальцев нежно пробежались по его лицу. Затем, Кьяра подтянулась и улеглась так, чтобы иметь возможность прижать его голову к своей груди. — И пока ты любишь меня, со мной ничего не случиться. Хочешь, спою тебе колыбельную? Я придумываю их прямо на ходу, — и она замурлыкала ему на ухо, потешно фразируя слова.

И даже когда они оба проснулись, Кьяра всё ещё продолжала обвиваться клубочком возле его головы.

— Ты уверенна, что это была колыбельная, а не случайно подслушанное тобой шаманское бормотание? — усмехнулся Ровер, потягиваясь. — Как-то оно подозрительно на меня подействовало. Я уже даже не помню, когда я в последний раз был таким умиротворенным.

— Скажи ещё, что у меня дар, — улыбнулась Кьяра.

— О, их у тебя полно, — он собирался сказать что-то ещё, но почему-то сдержался. — Ну что, думаю, нам пора выдвигаться, — сменив тему, Ровер, разминаясь, поиграл мышцами на спине. — Поклянись, что будешь беспрекословно исполнять мои приказы, как только мы окажемся вовне!

— Даю тебе слово офицера. Скажешь обвязаться ядовитым плющом — я это сделаю, скажешь прыгнуть в бурлящий котлован — сделаю и это. Я собираюсь выжить Скай, обещаю!

Похоже было, что он хотел ей верить, поэтому Ровер успокоено кивнул.

Но вот только встретивший их возле спускового отсека Тан, своим скепсисом собирался развеять установившийся штиль.

— Планета зубастик, серьёзно? Где на каждом шагу тебя пытаются сожрать даже грибы? Вы чокнулись если решили рисковать собой ради горстки никчемных имперцев!

— Ага, и не рассчитывай, ты с нами не идёшь, можешь меня даже не умолять, — бросил ему Ровер в своей новой манере мрачной иронии. — Вот бы их там было человек двадцать, остальных десять уже где-нибудь бы наскребли, — вздохнул он, покосившись на Кьяру. — Итак. Флора и фауна агрессивна настолько, что за миллионы лет разумной жизни тут самостоятельно так и не возникло, а колонисты сюда как-то не очень стремятся въехать. Ядовито и опасно абсолютно всё! Я иду первым, выжигая проход лазерной пушкой, ты счастье моё, прикрываешь меня сзади, спина к спине. Судя по координатам, тут в принципе не далеко. Прошвырнёмся налегке!

Так как Кьяра постоянно шла спиной вперед, отстреливая крадущихся за ними хищников — упавший крейсер она смогла рассмотреть, только уже обернувшись на возглас Ровера:

— Да охренеть! Вот тебе и ползучие веники! Я теперь даже не знаю, кто здесь во главе пищевой цепи — зелень или рыкающие зубастики!

— Растения выделяют кислоту, способную разъедать обшивку и металл, — произнесла Кьяра, глядя на эту картину.

Корабль имперцев был плотно, беспросветно увит гибкими лианами, словно находясь в зелёном коконе, и кое-где корпус уже даже был проломлен.

Насколько же стремительной была скворанская реакция! Даже не отнимая пульсаров, используя её же руки, Ровер принялся палить по близрастущим кустам, откуда после каждого выстрела доносилось предсмертное завывание.

— Только не говори, что мой слух лучше из-за особого строения скворанских ушей. Ты куда должна была смотреть?

— Виновата, капитан, — вздохнула Кьяра, переключая своё внимание на периметр. — Я исправлюсь.

— Вот так-то. … Дело в том, что я не уверен, что лазер не зажарит и тех, кто внутри. Ладно, попытаемся просверлить только входное отверстие. … Погоди, — по его тону, Кьяра услышала, что Ровер сомневается.

— Что тебя настораживает?

— Это ведь военный крейсер, почему тогда они сами не выжигают эту дрянь, ожидая помощи? В сообщении говорилось, что корабль потерял управление, но ни слова о раненых. Так, где же люди я вас спрашиваю? Плетут венки? Кьяра ты следишь за собачками?

— Да, я сплошная собранность, — буркнула она, уязвлённая его контролем.

— Вот и умница. Попробуем их для начала вызвать и послушать. Надень маску!

— Зачем?

— Не нравится мне всё это. Ещё раз спросишь «зачем» ни о каких спасательных операциях больше слушать не стану!

Кьяра предпочла не пререкаться, но решила, что потом обязательно выскажет Роверу, какой он на самом деле несносный когда командует. Через несколько минут она услышала за своей спиной шипение открывшегося канала, и голос Ровера, вызывающий экипаж крейсера. Он повторял и повторял, проявляя настойчивость, и когда уже не осталось почти никакой надежды услышать кого-нибудь из живых — обратная связь откликнулась.

— Это борт DR — 847, подразделение «вега». Это мы посылали сигнал. Я капитан Эд Лейнос, на борту, включая меня, находятся четверо. Мы всё ещё живы, слабая подвижность сохранилась лишь у меня, остальные члены команды парализованы. Поэтому мы и не смогли справиться с управлением корабля, наша физиология потеряла всякую чувствительность. С кем я говорю, представьтесь.

— Как интересно, — протянул в ответ Ровер, ведя диалог по своему усмотрению, а не по уставу. И это своеволие чётко указывало имперскому офицеру, что им на помощь пришли вовсе не силы коалиции. — Значит, это произошло до того, как вы упали? Вам известен источник заражения, капитан? Мы могли бы вас вытащить, но мне нужно хотя бы приблизительно знать, что с вами, я не хочу рисковать своей командой.

— Кто на связи?

— Вот упёртая скотина! — фыркнул скворанин. — Ну конечно, вы же теперь даже убить себя не можете! Как бы вам пояснить капитан … мы команда фанатиков, но как правило фанатеем только друг от друга. Моя девушка с Ареса, и по какому-то там древнему поверью ей вздумалось спасать жизни, чтобы на душе полегчало. А я помогаю ей, потому что люблю её. И насколько отчаянно я её люблю скажет то, что сам я скворанин. Так мы будем продолжать разговор или ты предпочитаешь сдохнуть, капитан?

— Думаю, яшвары испытывают химико-бактериологическое оружие, — подал слабый голос капитан имперцев. — Мы участвовали в зачистке на Терре, как небо вдруг озарилось ядовито-зелёной вспышкой.

— Я вышлю к вам дрон, он снимет показания, если они не напрягут нашего доктора мы возьмём вас на борт. Если же вы источник неизлечимой заразы — так и быть, я взорву вас к чертям собачим. Тан, Хайди мне! — переключился Ровер, запуская робота.

— Ты так дипломатичен и великодушен, — бросила ему из-за спины Кьяра.

— Я сейчас проигнорирую твою иронию Колючка, — сдавленно произнёс Ровер. — Зелень растёт в нашу сторону просто с чудовищным размахом, свежатинки этой ботанике захотелось. А в пушке ядро израсходовано уже на пятьдесят процентов, надолго оставаться здесь не стоит. Тан, что у тебя?