Прайд Саблезуба

Глава 2

КОВАРСТВО

«Заседание третье, — мрачно усмехнулся Семен, усаживаясь на свое место. — Игра продолжается. Такое впечатление, что она будет продолжаться, пока кто-то не выпадет в осадок. И похоже, что этот кто-то — именно я. Ну что ж, к вечеру, наверное, выяснится, в чем я еще провинился».

Вождь пейтаров:

— Какое отношение Семхон имеет к Тигру? Почему человек из рода Волка носит на голове его знак?

Вождь лоуринов:

— Мудрые люди знают, что творец разделил изначальное существо сначала на тех, кто питается травой, и тех, кто ест теплое мясо. Затем он отделил от последних людей — лоуринов, и лишь затем разделил их на Волков и Тигров.

Вожди мрачно молчат. Старейшины и шаманы за их спинами тихо перешептываются. Атмосфера сгущается. Наконец слово берет главный бартош:

— Слова нашего... брата исполнены гордости и надменности. Что дает право лоурину говорить так?

Вождь лоуринов:

— Мы получили свидетельство того, что родство Волка и Тигра ближе, чем родство Барсука и Медведя, Оленя и Овцебыка.

Вождь бартошей:

— И это свидетельство, конечно, воин по имени Семхон?

Вождь лоуринов:

— Да, человек из рода Волка смог воплотиться в Тигра. Люди видели это. Пусть скажет Семхон.

— Пусть скажет!

«Вот тебе раз! — горько вздохнул Семен и поднялся. — Гадай теперь, где тут награда, а где засада?»

Поскольку определить этого он не мог, то решил на всякий случай попробовать говорить правду.

— ...Так было со мной, — закончил Семен свое выступление. — Остальное сказали люди. Почему они решили, что я превратился на время в саблезуба — не знаю.

Шаман тарбеев что-то азартно зашептал на ухо своему вождю и покосился на Семена. Вождь поднял с пола ритуальный колчан и спросил:

— А ты не превращался?

— Нет, конечно! Впрочем, вам виднее...

За спинами вождей относительно молодые шаманы минтогов и тарбеев пробрались туда, где восседал старый шаман лоуринов, и принялись бурно, но тихо совещаться. Судя по подслушанным отдельным фразам, надежда Семена не оправдалась — он окончательно убедил всех в том, что действительно превращался в тигра. И главным аргументом является как раз то, что сам он это отрицает.

«Господи, ведь взрослые же люди! Это с одной стороны, а с другой... Есть же такое понятие, как „миф". Не в смысле „сказочка", а в смысле некоего информационного пространства, в котором живут люди. Вот они в нем живут, и никакой эмпирический опыт их из этого пространства выбить не может. С другой стороны, мышление этих кроманьонцев никак не назовешь косным и застывшим. Во всяком случае, причинно-следственные связи явлений от взоров их не ускользают. Допустим, руководство лоуринов заинтересовано в сказочке про Тигра и Волка. Она способствует укреплению связей между родами и, соответственно, усилению власти вождя. А остальным-то зачем?!»

Вождь пейтаров:

— Итак, воин по имени Семхон Длинная Лапа своим воплощением в Тигра проявил свою принадлежность к этому роду. Трое воинов из рода Сайгака выразили желание жить с женщиной по имени Сухая Ветка.

Вождь тарбеев:

— Не вижу для этого оснований. Люди двух родов нашего племени хотят взять эту женщину.

Вождь пейтаров:

— Зачем тарбеям еще одна женщина, да еще такая худая и маленькая? Могучие воины этого племени так храбро сражались с хьюггами, что почти все переселились в Верхний мир. Их женщинам и так не хватает мужчин.

Далее следует долгая немая сцена, во время которой два вождя смотрят друг на друга «огненными» взглядами и, вероятно, вспоминают все мыслимые и немыслимые обиды за ближайшие сотни лет. Свиты за их спинами тоже молчат, но там происходит некое шевеление. Главный тарбей слегка наклоняется и вытягивает из колчана стрелу пейтаров. Берет ее в обе руки... Вождь пейтаров в точности повторяет движения коллеги, но в руках у него оказывается стрела оппонента. Публичное преломление древка означает смертельный вызов.

Вождь минтогов (взяв в руки свой колчан и вытянув из него все пять стрел):

— Остановитесь, вожди людей! Мы сильны, пока вместе. Нет ничего проще, чем переломать стрелы по одной. И очень трудно, когда все сразу. Наши предки согласились забыть много обид ради мира. Неужели мы опозорим их? Конечно же, место этой женщины в роду Барсука, но мы готовы отказаться от нее в пользу... м-м-м... бартошей.

Вождь бартошей:

— Она уродлива, но владеет многими полезными магиями. Мы возьмем ее.

Вождь пейтаров (вытягивая из колчана еще одну стрелу):

— Люди из рода Сайгака хотят, чтобы Сухая Ветка жила среди них. Они готовы принять ее магию.

Вождь бартошей (вынимая две соответствующие стрелы):

— Люди племени бартошей говорят: мы возьмем ее!

Вождь лоуринов (подняв кулак, в котором зажаты все пять стрел):

— Люди пяти племен не простят нам несправедливых решений. Пусть скажут свое слово мудрые. Нам не о чем говорить, пока мы не выслушаем их.

Присутствующие медленно и неохотно прикрывают глаза в знак согласия.

Дождавшись, пока гости покинут вигвам Совета, Семен вскочил и заметался на свободном пространстве, то и дело спотыкаясь о рулоны свернутых шкур. Вождь и шаман терпеливо ждали, когда он успокоится. Однако это ему никак не удавалось:

— Не понимаю юмора! Ни хрена ж себе! Это что же такое?! Да пошли они все!! Ни черта не понимаю!

— Сядь, Семхон, — тихо прошелестел голос Нхамби-то. — Ты ведешь себя как мальчишка или как... женщина.

Последнее выражение, будь оно произнесено воином другого племени, означало бы смертельное оскорбление. В устах собственного шамана это тоже звучало не слабо. Семен глубоко вздохнул и опустился на сидушку, которую раньше занимал один из гостей.

— Тарбеи и пейтары вспомнили неотмщенную кровь, — с какой-то глубинной тоской проговорил вождь. — Есть она и между нами.

— Есть, — слабо кивнул шаман. — Ее много, но прошло столько лет... Хотя это, конечно, не имеет значения.

— Бартоши договорятся с минтогами, — продолжал вождь тем же тоном. — Между ними нет крови, вожди рождены одной матерью, а шаман из рода Овцебыка камлает тем и другим...

— О чем вы говорите?! — не выдержал Семен. — И вы туда же?! А мое мнение никого не интересует, да? Делят, понимаешь, мою женщину, а я, значит, ни при чем?! Да пошли они...