Страница 26 из 38
— Кто может подтвердить сказанное тобой?
Гном захохотал. Он смеялся, выпячивая при этом зубы, чей характерный желто-коричневый оттенок наглядно свидетельствовал о долгом и малоумеренном потреблении «сладкой травки». Количество же их ничуть не менее красноречиво повествовало про верных спутников трактирных забияк — кастеты, и цингу — столь же непременный атрибут долгих плаваний.
Тан Диего ждал...
— Вортинн мог, — карлик прекратил хохотать так же неожиданно и резко, как и начал. — И он же мог бы призвать дух нашего капитана... но твои пушкари отправили прямиком к Собирателю их обоих. А больше на «Пустой Кубышке» никто не ведал о послании губернатора. Мне тоже как бы не полагалось — да я всегда был любознательным не по старшинству... а еще имел тонкий слух и тонкое сверло.
— Полагаю, — Раскона, словно утеряв интерес к гномам, неторопливо достал кортик и принялся внимательно разглядывать лезвие, — тебе не ведомо, для чего именно губернатор Марейна созывает поклонников Черного Петуха?
— Угук, — отозвался гном, — знать не знаю. Если в послании было чего про это, значит, капитан Люг утащил сей секрет к Морскому Старцу. Я сказал все.
— Все? Да отпусти, болван! — Интеко яростно дернула плечом, сбросив руку последнего из удерживавших ее мор-гвардейцев. — И этим ты хотел купить себе жизнь?
— Полагаю, — спокойно возразил Раскона, — наш подгорный знакомец не тешил себя подобной иллюзией. Так ведь?
— Истинно так, — проворчал гном и, тут же вскинув голову, с вызовом уставился на тана. — Легкая смерть мне и моим братьям — вот цена!
— Цена... — Диего сделал короткую паузу. — Достойна товара.
Гном шумно выдохнул. Стоявший перед ним сержант, перехватив алебарду, отступил на шаг, примеривая замах...
— Нет!
Капитан «Мстителя» с коротким отчетливым щелчком вогнал кортик обратно в ножны.
— Нет! — повторил он. — Сталь или порох стоят больше. Тащите их на нок-рей!
— Значит, Марейн. — Брат Агероко смотрел на развернутую поперек стола карту с таким видом, словно ему вместо заказанной телячьей отбивной подсунули шедевр языческой кулинарии — зебровых пауков с перцем. Впрочем, на этой карте вытянувший ниточки лап-дорог Марейн и впрямь походил на крупного таракана... раздавленного сапогом. — Что нам известно про него?
— Думаю, — перламутровое с красным перо на шляпе в руках капитана «Мстителя» качнулось в сторону Интеко, — ваш вопрос, брат, необходимо сформулировать несколько иначе. А именно — что известно про Марейн тане ги Торра?
— Ничего, что могло бы вас обрадовать! — Интеко раздраженно уставилась на предмет, который вертела в руках последние три минуты... и швырнула его на стол.
— Битьем ценных инструментов нас не обрадуешь совершенно точно, — холодно произнес Раскона, глядя, как тяжелая, в массивной латунной окантовке, лупа, пролетев мимо графина и чарок, замирает в каком-то дюйме от края стола. — Это, между прочим, работа самого Сперанцо.
— Астролога? Вот уж не знала, что и он баловался выделкой стекляшек.
— Пути мирской славы извилисты, — заметил монах. — Однако же понимающие люди утверждают: в деле сотворения приспособлений, оптическими именуемых, сей ученый муж преуспел куда больше, нежели в предсказании людских судеб.
— Оно и неудивительно, — фыркнула женщина. — Люди все ж малость посложнее стекляшек.
— Спорное утверждение. — Наклонившись, Диего взял лупу и, прищурившись, глянул сквозь нее на брата Агероко. — Не далее как полгода назад я видел множество людей, предсказать судьбу которых было куда проще, чем отшлифовать вот это стекло.
— И где же ты занимался астрологией?
— Не астрологией, — улыбнулся маленький тан. — А судопроизводством.
— До сего дня мне казалось, тан Раскона...
— Тан Диего. Ну сколько мне повторять вам это?
— ... мне казалось, мой тан, — продолжил монах, — что знание Высокого Закона не принадлежит к числу ваших сильных сторон.
— Верно, — кивнул Диего. — Однако «Цепь Королевской Руки» [«Цепь Королевской Руки» — отличительный знак, дававший своему обладателю право игаорировать как установления местных властей, так и Высокий Закон, в т. ч. выносить смертные приговоры. Обычно вручался чиновникам, занимавшимся «делом Короны».] иной раз ничуть не менее отчетливо, чем все тонкости судейской науки, позволяет увидеть, что некоторые заблудшие овцы непременно — и весьма скоро — закончат свои дни в петле... а некоторые волки... до поры таившиеся под бараньей шкурой, — в подвалах Башни Смирения или на костре.
Последние слова маленький тан произнес очень тихо, но откуда-то сквозь них пробился треск факелов, ржанье лошадей, стук прикладов о двери, лязг стали и грохот мушкетных залпов. Миг спустя наважденье пропало без следа, сменившись куда более обыденным плеском волн о борт и хлопаньем парусов.
— Однако мы легли на сторонний курс. — Тан Раскона несколько раз постучал рукояткой лупы по «таракану». — Марейн.
— Правильнее называть его Мо-орейн, — сказала Инте-ко. — Это слово пришло из языка тамошних зеленокожих.
— Крокодилья пасть, если не ошибаюсь?
— Не ошибаешься. И это имечко вовсе не случайно — капитанов, рискующих идти в гавань Марейна без лоцмана, едва ли наскребется десяток на всем Рейко.
— А капитанов, — рукоятка лупы уткнулась в крохотную зубчатую башенку, — рискующих игнорировать форт?
— Таких безумцев ты не сыщешь! — уверенно заявила женщина. — Хоть весь океан перетряхни! Марейн неприступен, по крайней мере с моря.
— В самом деле? — с веселым любопытством переспросил Диего. — А со стороны материка?
— А вот это, знаешь ли, никто пока не удосужился проверить. Но, — добавила Интеко, — ходят слухи, что и для такого проверяющего у марейнцев заготовлено немало сюрпризов.
— Охотно верю, — кивнул маленький тан. — Впрочем, навряд ли наш добрый генерал-капитан согласится выделить мне солдат и транспорт для их перевозки. Даже узнав о том, что именно на его колонию губернатор Марейна собирается натравить своих прикормленных «пташек».
— Даже... — фыркнула Интеко. — Скажи уж прямо — наш великий храбрец тан Наваго, едва прослышав об угрозе пиратского рейда, завизжит как резаный поросенок.