Дейдара. Флибустьер

Он раньше как-то не думал об этом, но с другой стороны – большая часть его людей – первобытны. Да, в своей жизни они были великими философами, строителями, солдатами, но что значит для современного человека знание до Христовой эпохи? А теперь, когда приходилось скучать, Тан с удовольствием обсуждал с ремесленниками создание печатного дела. В итоге сошлись не том, что попробуют для начала изготовить рукописные манускрипты, главное сделать подходящую основу – чем и на чём писать. Сейчас в пользовании было подобие бумаги и писали на ней обычными перьями, которые дёргали из задниц одомашненной птицы, но всё это ерунда – бумага недолговечна, а чернила примитивны и не держат влагу. В команде ремесленников были те, кто понимал в печатании книг, и как изготовить чернила тоже знал, поэтому сейчас активно обсуждался сам процесс.

Ещё Тан активно интересовался маленькой речушкой, которая впадала в бухту. Особенно Тану не нравилось то, что климат в этой широте довольно засушливый и в разгар лета приходилось брать воду из питьевого источника, благо за ним хорошо присматривали. Сделать водохранилище было также сложно, ведь река брала своё начало от родников в предгорьях, а дальше протекала по равнине, вплоть до впадения в море. Уклон был, но не такой значительный, как хотелось бы. Отсюда и возникла определённая идея – сделать рукотворный водоём, с возможностью использования воды как для сельхоз нужд, так и для ремесленников. А именно – мельницы и механизированный привод для станков.

Именно по этим причинам десять дней пролетели совершенно не заметно, а ночи были посвящены семье. Айсун стала набирать животик, а Тики требовала к себе дополнительного внимания, так что одиннадцатый день наступил как-то неожиданно. Во время доклада Ноэля о происшедших событиях в городе, неожиданно в дверь постучал караульный, а такое бывает крайне редко, так как доклады Ноэля проходили всегда в режиме полнейшей конфиденциальности и только в покоях Ноэля, поэтому такое обстоятельство требовало особого внимания.

Оказалось, что на горизонте заметили корабль, причём один, значит он не мог быть одним из своих. Но тогда кто это может быть? По тревоге подняли все центурии, и бойцы заняли свои места на укреплениях, которые на первый взгляд можно было не заметить, но каждая башенка, каждый выступ имел значение, даже сама архитектура города имела военное значение, ведь за массивными, сплошными ограждениями уровней, которые ещё имели небольшие башенки по углам, можно было достаточно долго держать осаду, а все подъёмы перекрывались по необходимости воротами. Так что это был не просто город, а город-крепость!

Через несколько часов, когда корабль стало хорошо видно, стало понятно, что тревога ложная. Центурии вернулись в расположение, а Тан поднялся к себе и стал просто ждать, когда корабль подойдёт к берегу. Видимость на море не маленькая, а ход кораблика на вёслах – всего километров пять в час. Так что времени ещё было очень много, теперь Тана мучал вопрос – а какого хрена один корабль? И почему так рано? Через ещё пару часов караульный сообщил, что корабль швартуется.

Тан ровным шагом направился к пирсу. Спешки особой не было, к тому же он видел, как по площади в его сторону бежит капитан судна, Сэмюель Перкинс, который всё-таки поменял работу с подмастерья у кузнеца, и стал неплохим капитаном. Казалось, что с тех пор он стал ещё больше, и толще уж точно.

– Тан, у меня срочное донесение! – протрубил густым басом Малыш Сэм, как все называли капитана, метров за пятьдесят до меня, – Донесение, срочное, у меня!

– Привет Сэмюель, давай отдышись, чтобы говорить понятно, – Тан поздоровался с капитаном, – И давай зайдём в трактир, там за кружечкой пива будет гораздо приятнее разговаривать.

– Так точно Тан, – Сэм сначала покраснел, потом побледнел, – То есть никак нет!

– Отставить, – Тан оборвал тираду Малыша Сэма, – Сказано составить командору компанию, значит нужно выполнять!

– Так точно выполнять! – Сэмюель не исправим, но именно таким он всем нравится, а ещё этот его размеренный бас, особенно когда он пытается говорить быстро, но речевой аппарат настроен говорить медленно, получается забавно, – Я следую за Вами, Тан!

В трактире было пусто, и Капитан уселся за предложенный Таном столик. Сам Тан не часто бывал в этом трактире, потому что предпочитал одиночество на крыше своего дома. Сейчас было очень удобно посидеть в прохладном помещении, да и тащиться на верх желания особого не было. Сюда по всему, прислужники Ноэля заранее разогнали из трактира всех, поэтому можно было разговаривать вполне вольготно. Нам без заказа поставили на стол крупно резаный окорок, целую гору жареных колбасок, неизменный хлеб и сыр, потом зачем-то ещё и жареных кур. Под аккомпанемент закуски нам принесли целый бочонок выдержанного пива.

– Хозяин, а откуда такая роскошь? – Тан обратился к толстоватому и черноволосому трактирщику, который чуть ли не лично подавал еду на стол, – матросы и ремесленники так много зарабатывают?

– Что вы, Тан, этот бочонок я достал из собственных запасов, – Трактирщик поклонился, – но для таких дорогих гостей мне совершенно ничего не жалко.

– Мне тоже ничего не жалко, – Анзуб залез в карман сюртука, и достал несколько монет, – Держи, и спасибо тебе за радушие.

– Тан, что вы! Не нужно денег! И к тому же тут в несколько раз больше, чем это стоит! – Трактирщик чуть не на коленях просил забрать деньги, – Не нужно платы!

– А я тебе не за угощение плачу, – Голос Тана стал металлическим, – Я тебе за тишину плачу, и молчание. Ты меня понял?

Трактирщик вместо ответа, низко поклонился, и пятясь задом исчез за дверью кухни.

– Угощайся Сэм, в море таких яств нет, – Тан выбил пробку из бочонка и налил пенистый напиток в две огромные, больше, чем литровые кружки, – и пиво у трактирщика великолепное!

Поначалу начинающий капитан стеснялся, но увидев, как Тан приложился к кружке и с удовольствием пьёт славящееся на весь Новгород пиво, Сэм не выдержал и поддержал компанию, не заметив, как выпил всю кружку залпом, а мощная отрыжка, в исполнении басовитой глотки здоровяка заставила закачаться люстру с парой световых кристаллов. Сэм густо покраснел, но неожиданно грозный Тан повторил трюк капитана, и теперь оба здоровых мужика сотрясали стены трактира, пугая притихших половых и бледнеющего хозяина.

Проржавшись и Тан, и Сэмюель накинулись на закуску. Колбаски были прожарены великолепно, хрустели при укусе и лопались соками во рту, даря каждому наслаждение вкусом великолепного мяса и местных специй. Окорок истекал соками, когда его брали в руки, сыр таял на языке, а хлеб, небрежно разломленный Таном источал такой невероятный аромат, что в дверь трактира начали было пытаться заглядывать люди, но очень быстро перед входом встал один из людей Ноэля, и трактир начали обходить стороной.

– Да уж, уважил хозяин, – Тан вытер руки салфетками и погладил живот, – Слышь, хозяин! Я к тебе ещё как-нибудь загляну, так что готовь всегда хорошо!

Анзубу никто не ответил, но грохот посуды с кухни подсказал ему, что он был услышан, а трактирщик упал в обморок, или кухарка, не важно.

– Давай, рассказывай теперь, что у тебя за новости? – Тан размеренно пил пиво из кружки, наслаждаясь вкусом напитка, – Чего ты так быстро сюда примчался?

– Тан, мы подошли к острову, а там бухта, а в бухте здоровенный грот, что наш Белаз туда свободно прошёл, – своеобразный рассказ Сэма забавлял Тана, – а гроте оказалось, что он не настоящий!

– Ба, да ты чё, серьёзно, – Анзуб поставил кружку, и пытался подкалывать Сэма, – нарисованный?

– Да не, не перебивай, ой, – Сэмюель побледнел, – Простите Тан… Не повторится…

– Слушай, Сэмюель Перкинс, – Тан ковырялся тонкой куриной косточкой в зубах, пытаясь убрать застрявшие волокна, – мы с тобой преломили один хлеб, а у меня на родине, люди, отломившие от одного хлеба, становятся друзьями на всю жизнь, можно сказать родственниками, так что ты теперь мой близкий человек, понял?