Прочитавшему – смерть

Мне удалось не только ознакомиться с делами, но и переговорить с полицейскими, занимавшимися ими: с двумя по делу Дайкса и с одним из Бронкса по делу Джоан Уэллман. Ушел я почти в три, унося много ценной информации в блокноте и еще больше – в голове.

Вот вкратце, что я разузнал. Леонард Дайкс, сорока одного года, тело которого, зацепившееся за сваю, выловили из Ист-Ривер в первый день нового года, в течение восьми лет работал доверенным делопроизводителем, а не адвокатом в юридической конторе «Корриган, Фелпс, Кастин и Бриггс». Еще около года назад контора именовалась «О’Мэлли, Корриган и Фелпс», но О’Мэлли лишили практики, произошла реорганизация. Дайкс был холост, отличался здравым умом, преданностью и хорошо разбирался в делах. Каждый вторник вечером играл по мелочи в карты с друзьями. Имел двенадцать тысяч долларов в ценных бумагах, банковский счет, а также тридцать акций «Юнайтед стейтс стил», которые отошли по наследству его замужней сестре, живущей в Калифорнии, единственной близкой родственнице. Врагов и завистников не было. «Знакомств женского пола не имел» – гласила фраза в одном из донесений. К делу были приложены один снимок, малопривлекательный, сделанный, когда труп выловили из реки, и фотография живого Дайкса в его квартире. Объективности ради замечу: до того как утонуть, Дайкс выглядел симпатичнее. Немного, правда, пучеглазый, да и скошенный подбородок не слишком его красил.

В деле набралась бы еще добрая тысяча фактов, имевших к убийству такое же отношение, как и те, что я привел в качестве образца.

Что касается Джоан Уэллман, то в уголовном отделе полиции Бронкса версия о случайном наезде пользовалась отнюдь не такой популярностью, как считал Уэллман, к счастью не имевший доступа к делу об убийстве дочери. Не доверяли полицейские и версии о свидании в пятницу, изложенной в письме Джоан родителям, тем более что среди сотрудников Джоан не нашлось никого, кто бы об этом слышал. Последнее я поставил бы полиции в упрек, зная, как кишат мелкими сплетниками подобные конторы, и, наоборот, готов отдать должное дочери нашего клиента: она умела держать язык за зубами и о личных делах не распространялась. Оставив тщетные попытки разыскать машину, которая переехала мисс Уэллман, полиция Бронкса сосредоточила все усилия на поклонниках девушки. Если хотите занять среднего полицейского сыщика любимым делом, усадите его с мужчиной, которого встречали с хорошенькой девушкой, только что злодейски убитой. Теперь представьте себе, какие вопросы он станет задавать. Как он будет смаковать интимные подробности и вторгаться в личную жизнь незадачливого воздыхателя, кем бы тот ни был, ничуть не рискуя нарваться на отпор.

Полиция Бронкса буквально вывернула ухажеров Джоан Уэллман наизнанку. Особенно досталось некоему сочинителю рекламы Атчисону, скорее всего, потому, что его фамилия начиналась на «А», а в середине имелось «Ч», как и у Арчера, что, видимо, углядел чей-то зоркий глаз. К счастью для Атчисона, в пятницу днем, второго февраля, он сел в шестнадцать тридцать на поезд, чтобы провести уик-энд с друзьями в Уэстпорте. Двое агентов трудились как каторжные, стараясь развенчать его алиби, но тщетно.

Судя по полицейским протоколам, Джоан отличалась не только миловидной внешностью и умом, но и воистину викторианской добродетелью. В этом все трое допрошенных поклонников были единодушны. Они и восхищались девушкой, и уважали ее. Один из них целый год домогался ее руки и льстил себя некоторой надеждой. Если кто-либо из троицы и носил против Джоан камень за пазухой, то полиция Бронкса подтверждений тому не нашла.

Я вернулся домой, напечатал для Вулфа подробный отчет и принял по телефону донесения от Сола, Фреда и Орри.

Бо́льшую часть среды я провел в издательстве «Шолл энд Ханна» на Сорок пятой улице. В результате я вынес впечатление, что издательский бизнес – замечательный способ зашибать бабки. Само издательство размещалось на двух этажах, утопавших в коврах и обставленных роскошной мебелью. Как мне объяснили, Шолл отбыл во Флориду, а Ханна не приходит раньше половины одиннадцатого. Из приемной меня проводили в кабинет одного из мелких начальников, срочно нуждавшегося в стрижке и жевавшего резинку. Когда я предъявил записку от нашего клиента, начальник проблеял, что они с радостью пойдут навстречу повергнутому в горе отцу покойной мисс Уэллман и я могу задавать вопросы всему персоналу, начиная с него самого, если захочу. Только не смогу ли я сначала рассказать, есть ли хоть какие-то сдвиги в расследовании? Не далее как вчера сюда снова нагрянули детективы из городской полиции и провели здесь чуть ли не целый день, а тут вот Арчи Гудвин от самого Ниро Вулфа пожаловал. Наклевывается что-нибудь важное? Я соврал что-то безобидное и взялся за него.

То обстоятельство, что Вулф никогда не покидает дом по делам, если только побудительный мотив важнее перспективы получения гонорара, как, например, спасение собственной шкуры, во многом определяет мой стиль работы. Если я иду по следу и мне удается раздобыть ценные сведения, то я люблю их как следует обмозговать, прежде чем передоверить Вулфу, но, выйдя из «Шолл энд Ханна», я ощущал себя как слепой котенок в потемках. Можно ли поверить, что я провел почти пять часов в издательстве, где работала Джоан Уэллман, опросив всех – от посыльного до самого Ханны, – и не выведал ни одного мало-мальски значимого факта? К сожалению, все выглядело именно так. Лишь одна запись в толстой конторской книге, которую мне показали, имела отношение к интересующему меня делу. Привожу ее полностью.

НОМЕР: 16237

ДАТА: 2 окт.

ИМЯ И АДРЕС: Бэйрд Арчер, Нью-Йорк, почтовое отделение Клинтон-Стейшн, до востребования

НАЗВАНИЕ: «Не надейтесь…»

ЖАНР: Роман, 246 стр.

ПОЧТОВЫЕ РАСХОДЫ: 63 цента, расписка прилагается

ПРОЧИТАЛ(А): Джоан Уэллман

РЕШЕНИЕ: Отклонить. Отпр. почтой 25 окт.

Вот и вся моя добыча. Рукопись доставили по почте. Никто не слышал о Бэйрде Арчере. Никто больше не видел рукопись и ничего про нее не знает. Если Джоан и говорила кому-то про рукопись, то никто об этом не помнит. Она никому не рассказывала ни о телефонном звонке Бэйрда Арчера, ни о предстоящем свидании. Подобные «никто не…» я могу перечислять еще хоть целую страницу.

Вечером я доложил Вулфу следующее:

– Похоже, дело в шляпе. Двести сорок шесть страниц напечатанного текста весят куда больше, чем двадцать одна унция. Или он печатал на обеих сторонах, или использовал папиросную бумагу, или же поскупился на почтовые марки для пересылки. Нам остается только выбрать одно из трех, и он в наших руках.

– Шут гороховый! – прорычал Вулф.

– Можете предложить что-нибудь получше? Из того мусора, который я раскопал?

– Нет.

– Но хоть что-то я раздобыл?

– Нет.

– Ладно. Тогда мои два дня – ноль. Два дня беготни наших парней по машинисткам – опять ноль. Считая по две сотни на круг за день, четыреста долларов из мошны Уэллмана уже вылетели в трубу. Сыскному агентству или полиции это сошло бы с рук – таков их стиль, но на вас это не похоже. Ставлю на карту недельный заработок, что за последние сорок восемь часов вы даже не пытались пораскинуть мозгами!

– О чем? – осведомился Вулф. – Я не могу фехтовать с тенью. Дай мне хоть какую-нибудь зацепку: жест, запах, слово, звук, на худой конец. Любую мелочь.

Я согласился, хотя ни за что не признался бы ему, что он прав. Да, верно, целая армия специально натасканных ищеек Кремера рыскала в поисках Бэйрда Арчера, но это ничего не значит. Никто даже понятия не имел, как он выглядит. Они не встретили никого, кто бы когда-либо знал или просто встречал человека под таким именем. Кроме имени, никаких доказательств, что Бэйрд Арчер – реальное лицо, а не фантом, не существовало. То же самое, если бы, допустим, придумали человека под именем Фритэм Чоад, а потом пустились на его розыски. Ну посмо́трите вы в телефонный справочник, а потом что?