Семь раз отмерь

Шеф полиции Фрэнк Террелл уехал в отпуск. Сержант Джо Биглер, оставшийся в управлении за старшего, просиживал штаны в кабинете Террелла, попивая кофе, и непрерывно курил. Будучи человеком энергичным, он с радостью ухватился бы за крупную кражу драгоценностей или что-нибудь подобное, однако воры и мошенники не появятся в городе до середины сентября, пока не вернутся все денежные мешки.

В помещении, где сидели полицейские, детектив первого класса Том Лепски, высокий, темноволосый и худой, водрузив ноги на стол, читал комиксы. За другим столом детектив второго класса Макс Джейкоби, моложе Лепски на четыре года, темноволосый и атлетически сложенный, отстукивал на своей допотопной пишущей машинке рапорт об угоне автомобиля.

По сравнению с тем, что творилось здесь полтора месяца назад, оживление в кабинете царило примерно такое же, как в городском морге.

Джейкоби выдернул из машинки лист бумаги вместе с копиркой и откинулся на стуле.

– Вот, готово, – сказал он. – Что еще сделать?

– Ничего. – Лепски зевнул. – Почему бы тебе не отправиться домой? Нет нужды торчать здесь вдвоем.

– У меня, к несчастью, смена до десяти вечера. Сам поезжай домой.

Лепски хитро усмехнулся:

– Ну уж нет. Я еще не сошел с ума. Если я сейчас заявлюсь домой, Кэрролл потребует, чтобы я косил лужайку, а кому охота косить чертову лужайку в такую жару?

Джейкоби согласно закивал:

– Ты прав. Тьфу! Я от этой жары прямо дохну. Нам надо поставить сюда кондиционер.

– Скажи об этом шефу. Может, сумеешь его убедить. В любом случае через несколько дней похолодает.

– А что у тебя с отпуском, Том? Ты вроде на следующей неделе отправляешься? Куда поедешь?

Лепски издал смешок, который напугал бы даже гиену:

– Я? Я никуда не поеду. Я дома останусь. Буду сидеть в саду и читать книжку.

– Книжку? – Джейкоби разинул рот. – Вот уж не знал, что ты читаешь книжки.

– Я – нет, но какого черта? Все-таки некоторое разнообразие. Хочу понять, не упускаю ли я чего в жизни. Судя по обложкам некоторых книжек, запросто могу.

Джейкоби надолго задумался, насупив брови.

– А что насчет Кэрролл? – спросил он наконец.

Лепски смотрел на него с хитрецой.

– Есть небольшая проблемка, но я ее устраню, – пообещал он несколько встревоженным голосом. – Можешь себе представить? У Кэрролл возникла сумасшедшая идея. В данный момент она штудирует путеводители. Хочет, чтобы мы отправились в автобусный тур по Калифорнии. Подумать только! Знаешь, чего эти жулики из турбюро хотят за то, чтобы протащить тебя по всей Калифорнии? Три тысячи долларов за три недели! Чокнуться можно! Да кто захочет трястись с толпой болванов в паршивом автобусе? Точно не я!

Джейкоби обдумал эти слова.

– Ну, это же возможность посмотреть страну. Я бы не стал возражать. Кэрролл бы точно порадовалась. Она ведь любит поболтать с людьми.

Лепски фыркнул так, что газета у него на столе затрепетала листами.

– Слушай, Макс, ничего не выйдет. Я весь по уши в проклятых долгах. Каждый раз, когда захожу в свой банк, кассир таращится на меня так, словно я пришел его грабить. Сегодня вечером собираюсь обрисовать положение Кэрролл. Я превысил все лимиты. Да, она разорется на весь дом, однако против цифр не попрешь. Придется ей сидеть на лужайке и читать книжку, как и мне.

Джейкоби, который близко знал и Лепски, и его жену Кэрролл, любившую покомандовать, спрятал усмешку.

– Не представляю, чтобы Кэрролл просто так смирилась, – сказал он.

Лепски сверкнул на него глазами:

– Если нет денег, нет и отпуска. Мне еще только предстоит выплата за фен, который она купила. Я просрочил платеж за машину. – Он сделал долгий вдох. – Еще я просрочил платеж за этот чертов телевизор, который она потребовала. Значит, нет денег – нет отпуска.

– Извини, Том, но вам с Кэрролл необходим отпуск.

– И что с того? Нам придется сделать так, как поступают тысячи других болванов, – остаться дома.

Лепски вскочил со стула и отправился в кабинет шефа, где за столом Террелла подремывал сержант Биглер.

Биглер, веснушчатый и белобрысый, зевнул, потер довольно мясистой рукой лицо и широко улыбнулся Лепски.

– Как же я ненавижу этот месяц, – признался он. – Нечем заняться. А ты на следующей неделе отправляешься в отпуск… правильно?

– Угу. – Лепски метался по кабинету. – Могу поспорить: как только меня не будет, начнутся дела. Слушай, Джо, я никуда не уезжаю в отпуск. Я останусь дома, так что, если понадоблюсь, ради бога, вызывай меня.

– Никуда не уезжаешь? А что по этому поводу думает Кэрролл? – Биглер знал Кэрролл не хуже, чем Макс Джейкоби.

– Нет денег – нет отпуска, – твердо сказал Лепски, хотя на самом деле был полон сомнений.

Они с Кэрролл частенько ссорились, хотя не мыслили жизни друг без друга. К несчастью для Лепски, Кэрролл, кажется, всегда выходила победительницей из их стычек, и он прекрасно об этом помнил. Однако на этот раз, неустанно повторял он себе, ей придется смириться с фактами и проявить благоразумие.

– А ты ведь азартный парень, Том, – сказал Биглер, плутовато улыбаясь. – Я бы поставил десять к одному, что тебе придется поехать в отпуск.

Лепски насторожился.

– Поставь сто к одному, и я приму пари, – сказал он.

Биглер покачал головой:

– Чтобы стрясти с меня сотню, ты себе ногу сломаешь, ты, Шейлок[1].

Зазвонил телефон. Чарли Таннер, дежурный сержант, никак не мог разобраться с какой-то пожилой богачкой, которая потеряла своего котика.

– Том, ступай и помоги ему, – устало произнес Биглер. – Хоть как-то скоротаешь время.

В половине седьмого вечера Лепски покинул полицейское управление. Стало прохладнее, и он решил, что самое время поговорить с Кэрролл и даже скосить ненавистную лужайку. Прежде всего, решил Лепски, он займется лужайкой, потом поужинает, потом осторожно объяснит Кэрролл, почему именно отпуска в этом году не получится.

Он подъехал к их уютному домику, как обычно взвизгнув тормозами. Больше всего на свете Лепски любил порисоваться, и ему нравилось производить впечатление на соседей, возвращаясь домой. Эти болваны, как он их называл, по обыкновению, торчали у себя в палисадниках. И все они разинули рты, когда Лепски вышел из машины. Вот это ему и нравилось, и он с надменным видом помахал им рукой, а потом остановился, потому что пришла его очередь разинуть рот.

Лужайка выглядела безукоризненно. Когда утром он уходил из дому, трава была два дюйма высотой. А теперь она напоминала бильярдный стол, даже края лужайки были подстрижены, чего лично он никогда не делал.

Кэрролл?

Он сдвинул шляпу на затылок. Это невозможно. Кэрролл превращалась в круглую дуру, стоило ей взяться за мощную газонокосилку. Всего раз он сумел убедить ее попробовать, и в результате пострадала парадная калитка и погибла одна клумба с розами.

Весь в недоумении, Лепски прошагал по дорожке, открыл парадную дверь и тут же потянул носом. От аромата еды, выплывавшего из кухни, рот его наполнился слюной. Обычно его встречали такие кухонные запахи, что он пугался, не горит ли дом. Хотя Кэрролл была кулинаром с амбициями, ее усилия неизменно оборачивались катастрофой.

И запах, приветствовавший Лепски сейчас, стал настоящим потрясением.

Он с опаской шагнул в тесный коридор и заглянул в гостиную. И тут его снова ожидало потрясение. На одном из маленьких столиков в центре комнаты стояла ваза, полная роз с длинными стеблями. Обычно Кэрролл срезала довольно неказистые розы из их садика, однако эти, в вазе, были из тех, что какой-нибудь пройдоха мог бы преподнести кинозвезде в надежде затащить ее в постель.

Внезапно Лепски пробрал озноб. Неужели сегодня какая-то годовщина, о которой он позабыл? Лепски был безнадежен по части дат. Если бы не Макс Джейкоби, записывавший все дни рождения в блокнот и напоминавший о них Лепски, он забывал бы и день рождения Кэрролл.

Что за дата? Лепски стоял, глазея на розы, и пытался вспомнить, когда у них годовщина свадьбы. Он знал, что сегодня не может быть день рождения Кэрролл. Джейкоби спас его от катастрофы всего пять месяцев назад. Но что же за годовщина сегодня?

1

Шейлок – один из персонажей пьесы У. Шекспира «Венецианский купец», еврей-ростовщик. – Здесь и далее примеч. перев.