Boy Meets Evil

— Чонгука, уже Сочельник, так что скажи — ты был хорошим мальчиком? — лукаво улыбаясь снова шепнула Рен, прикусывая мочку его уха и посылая россыпь мурашек по всему телу.

— Уж точно получше некоторых, — легонько фыркнул парень, принимая правила её соблазнительной игры. Рен согласно кивнула и жадно прильнула к его губам, опускаясь мелкой очередью из поцелуев к линии челюсти, потом на шею, потом к ключицам.

Она ловко подцепила края его футболки и сняла её, открывая себе доступ к телу. Чонгука ощутимо начинало вести от влажных поцелуев, которые она оставляла на его плечах, сопровождая всё это поступательными движениями бёдер, сидя на нем сверху. В какой-то момент он просто не выдержал и притянул её к себе за затылок, чтобы впиться губами в её мягкие. Рен не собиралась останавливаться, она жалась к нему сильнее, пока пальцы вытягивали пуговицы из петель на ширинке джинс.

Из глотки Чонгука сорвался гортанный рык, когда он ощутил пальцы на своем члене. Она двинула пару раз ими и разорвала поцелуй, прикусив его за нижнюю губу и чуть оттянув её. Рен скользнула языком по шее, спускаясь всё ниже и ниже, оставляя влажный след на коже, пока у Чонгука перехватывало дыхание. Сознание туманилось и равномерно плавилось, заставляя тело послушно следовать за желаниями Рен.

Ногицунэ стянула джинсы с бельем и провела языком возле паха, дразня его и заставляя сдавленно промычать. Пробки самообладания выбило вместе с остатками трезвых мыслей, когда Чонгук почувствовал, как головку члена обхватили влажные губы. Она аккуратно скользнула языком по чувствительной плоти и плавно опустилась, насаживаясь головой.

— Твою ж мать! — хриплый вскрик против воли сорвался с чонгуковых губ.

Рен продолжала сладкую пытку, примеряясь к чужим ощущениям и нащупывая верный путь. Она то наращивала темп, то увеличивала, то полностью отрывалась от процесса и подключала только язык. Чонгук жадно ловил губами воздух, ему казалось, что он застрял в бесконечном моменте падения — до ужаса завораживало. А она с каким-то упоением насаживалась на его член, и Чонгук потерялся окончательно, просто и безапелляционно сдался, уложив пятерню в густые волосы и толкнувшись бедрами ей навстречу.

— Блять! — и снова хриплое рычание вырвалось наружу, выпуская голодного до близости зверя.

Его ощутимо выносило и несло от всех этих телодвижений, от того, как она втягивала воздух, как пошло причмокивала, как преданно смотрела масленым взглядом черных глаз, как красиво блестели припухшие и раскрасневшиеся губы. Он потянул за волосы, оттягивая от себя девушку, чтобы после подхватить её за бедра и вдавить в диван.

— Теперь твоя очередь — ты была хорошей девочкой? — сипло выдохнул в её ухо Чонгук, прикусывая кожу на шее.

Рен смотрела на него, будто сквозь пелену, и Чонгук верил в то, что у него сейчас был ровно такой же взгляд. Она вдруг очень хитро улыбнулась ему и поднялась на локтях, чтобы прошептать прямо в его губы:

— Я была очень плохой девочкой, накажи меня.

У него сорвало крышу, он даже не заметил, как сдернул с неё майку и домашние шорты, как снял с себя остатки вещей. Он лишь продолжал цепляться взглядом за её горящие черные глаза и кожаный чокер на шее. До зудящего чувства снова хотелось потянуть за него, а теперь и она попросила его об этом — дала ему полный карт-бланш.

Он не сдерживался в силе, кусая её тонкую кожу или сминая мягкую грудь. Он самозабвенно затягивал ошейник туже, заставляя её стонать и впиваться пальцами в его плечи. Чонгук ласкал, кусал, целовал, мял и тянул её тело, как ему хотелось, а она подставлялась под его грубые ласки и всё шептала его имя, забивая гвозди в крышку гроба его самоконтроля.

Чонгук резко перевернул её на живот, прогибая ладонью в пояснице, и на громком выдохе шлепнул по ягодицам. Совсем не так, как в прошлый раз, сейчас он вкладывал лишь свою страсть и желание обладать ею, скорее всего в последний раз.

— Не дергайся, а то не дам кончить, — рыкнул Чонгук, кусая её куда-то в загривок.

Он пересчитывал губами каждый выпирающий позвонок, проводил языком по ребрам, вводя в неё два пальца. Рен застонала слишком сладко, но не двигалась, лишь мелкой рябью подрагивала от накативших ощущений. Чонгук ухмыльнулся и задвигал пальцами внутри неё, с какой-то звериной радостью отмечая, какая она влажная. Он продолжал планомерно доводить её до черты, лишь иногда прерываясь для мягкого шлепка, чтобы позже припасть губами к красной коже на ягодицах или спине, создавая яркий контраст грубости и ласки.

Лишь когда обоим терпеть стало невыносимо, он снова перевернул её на спину и вошёл, тяжело выдыхая в её ухо. Каждый толчок заставлял их целовать друг друга, жаться ближе. Рен сцепила ноги на его пояснице, пока он сжимал пальцами её бедра и талию.

— Смотри на меня, — хрипло выдавил Чонгук, снова цепляя её за чокер и заставляя обратить взгляд на себя.

Она послушно смотрела лишь ему в глаза, пока телодвижения становились грубее, ритмичнее и сильнее. Рен выгнулась дугой и замерла, будто спрашивая разрешения, будто стоило Чонгуку сказать, и она бы весь мир положила, но затормозила бы свои ощущения. И в этот момент его будто стрелой пронзила мысль, что он бы сделал для неё тоже. Да, что угодно сделал бы ради неё.

Внутри пульсировало от ощущения власти над другим человеком, над любимым человеком и он сдавленно бросил:

— Давай.

Она послушно сдалась, сжимаясь вся изнутри от оргазма, заставляя его буквально остановиться. Чонгук поймал губами её удовольствие, жадно целуя. Он вышел из неё и кончил, падая головой на влажный, плоский живот. Он руками обессилено обвил её бедра, пока в ушах долбилось и пульсировало удовольствие, сопровождаемое хриплыми звуками deep house из наушников, лежащих где-то рядом.

========== 9. ==========

Чимин высек искру из зажигалки. Дымная пелена застилала обзор на первых туристов, которые решили с утра пораньше отправиться на гору Йонгсан. Он незнакомо для себя самого заломил бровь, невербально посылая всех к черту вместе с их неодобрительными взглядами. Над головой раздался пронзительный вороний крик. Белоснежное оперение Каири почти сливалось с небом, затянутым облаками.

— Эй, — окликнул его Юнги, шурша сооружённой наспех палаткой, — это не моё дело, но почему ты ничего не взял, кроме катаны?

По правилам Испытания участникам было разрешено взять с собой две вещи: оружие на выбор и что-то личное, что может помочь в испытание. Вот Чонгук брал с собой светлячков, которых приснил, а Чимин… Он взял кое-что помощнее обычного оружия. Пак лениво обернулся, насмешливо кривя губы, и развел руки в стороны.

— А мне не нужны никакие дополнительные приблуды, чтобы победить Чонгука, — солнечное сплетение предательски обожгло серебром медальона.

Шуга смотрел на него с сомнением, будто не верил в его уверенность ни на грамм, и он был прав. Может быть оружие Чимин и не взял, но оно бы ему и не помогло. В конце концов, помешать способности Чонгука — вытаскивать предметы из снов — можно было одним способом: не дать ему уснуть, а это проще простого. Вместо этого Чимин решил надавить морально на «самое дорогое» его сердцу — на Рен. Он надел серебряный медальон, который она когда-то подарила ему, тот самый медальон, что защищал его от её иллюзий. Чимин надеялся, что если ногицунэ заметит его, то её рука дрогнет. Но где-то на самом дне своей души он надеялся на обратный эффект.

— Ты ведь знаешь, что их тренировал Тэхён? — Юнги снова попробовал вразумить младшего. — А его даже я не всегда могу победить, так что Чонгук будет очень серьезным соперником. Я уже молчу о Рен, о боевых навыках которой мы не знаем ничего. Не глупи, я прихватил с собой пару ножей — выбери один с нужной печатью.

— Спасибо, Шуга-хён, но я обойдусь, — твердо заявил Чимин, затягиваясь сигаретой и продолжая лукаво улыбаться. — Я уже взял с собой всё, что мне там пригодиться. В конце концов, не все битвы выигрываются с помощью оружия.