Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 13

Лар остановил движение нашей колонны, и люди моментально занялись делом: дети таскали хворост, женщины вытаскивали из свертков шкур куски вяленого мяса, поили детей водой, что несли в глиняных сосудах и в высушенных плодах, похожих на небольшие тыквы.

Я прошелся по поляне, падальщики хорошо потрудились за эти двое суток: от медведя остались только кости, трупы львиц были объедены лишь местами. Взгляд упал на кусты, в которых лакомился медведь, прежде чем на него напали львицы. Сорвав несколько мелких красных ягод, оправил их в рот. Они были кислые на вкус, но вполне съедобные. Размером ягоды были с семечки подсолнуха, и до малины Земли двадцать первого века им было далеко. Но это был природный витамин С, а значит его нельзя было оставлять здесь.

Куст был мощный, пришлось поискать более молодые, чтобы раскопать, не травмируя корни. Чуть в стороне нашлась группа из трех относительно небольших кустов. Используя мачете как лопату, подрыл землю вокруг и выкопал все три куста при помощи Лара и еще одного охотника Уна, который старался помочь и лез под мачете. Кусты удалось откопать вместе с землей. Корни с оставшейся на них землей завернул в шкуру, предварительно смочив, и поручил нести охотнику, который в желании помочь лез мне под руки.

— Лар, скажи ему, что корни надо поливать водой и беречь эти кусты. И посмотри, если все поели и отдохнули, нам надо идти, чтобы переночевать, спустившись с перевала.

Охотник кивнул и ушел выполнять поручение, дикарь Уна бережно держал кусты в руках, словно младенца.

— Как тебя зовут? — спросил я своего новоявленного Пятницу, следовавшего за мной по пятам. Ряд простых фраз на языке Гара я знал, а племена были родственные и друг друга они понимали хорошо.

— Ара, — ответил мой «Пятница», бережно держа в руках драгоценный груз.

— Хорошо, иди, — махнул рукой, отпуская пращура армян в параллельной Вселенной. Лар, обойдя племя, вернулся ко мне:

— Макс Са, все поели и готовы идти.

— Тогда давайте двигаться. Лар, веди племя на перевал.

Охотник убежал, по дороге криками поднимая засидевшихся людей. Молча и безропотно поднимались Уна, напоминая мне сцену из фильма про черных, вывозимых европейцами с континента в качестве рабов. Такая же обреченность была написана на лицах дикарей, когда, схватив свои шкуры и нехитрый скарб, они вновь потянулись за Ларом.

Я шел последним, отставая метров на десять: все еще не доверял новоявленным сородичам, ожидая от них пакости. Как оказалось — напрасно: мужчины Уна, шедшие в конце колонны, боялись даже смотреть в мою сторону. Только этот прохиндей Ара все время пытался оказаться поблизости, демонстративно попадаясь мне на глаза.

Что ж, по крайней мере, суть человеческой натуры была одинакова в обеих Вселенных, у меня даже созрела мысль со временем сделать этого армянина, тьфу, Ара, своим начальником контрразведки по выявлению недовольства в племени. Почему рушились великие династии? Потому что не была налажена работа по своевременному выявлению заговорщиков и претендентов на престол. Я такой ошибки не допущу.

К месту нашей ночевки на перевале по дороге в племя Уна мы подошли еще засветло: солнце только клонилось к закату. Подозвав Лара, дал указание идти дальше, если успеем спуститься с горной гряды, завтра останется всего полдня пути. К подножию горной гряды мы спустились уже в темноте: пришлось зажигать самодельные факелы, чтобы не оступиться на камнях во время спуска.

Расположились на ночь, в этих местах могли водиться хищники, подножия гор — любимое место охоты многих кошек. Распорядился, чтобы по трое воинов дежурили, сменяя друг друга. Не знаю, как Лар справился с этим заданием, но я вырубился, едва коснулся земли. Утром, когда я проснулся, все племя было на ногах и, успев позавтракать, ждало моего пробуждения. Рядом со мной сидел Ара, на земле лежали кусты малины, а мой охранник сжимал в руках каменный топор.

Увидев, что я проснулся, Ара улыбнулся, показывая великолепные белые зубы, и рукой аккуратно похлопал по кустам малины: дескать, все под контролем, шеф.

«Определенно, этому парню очень нужна эта работа», — я усмехнулся, и дикарь, расценив мою усмешку как одобрение, чуть не растекся по земле от радости. Не стал задерживать движение, кусок сушеного мяса можно пожевать и на ходу, дал команду Лару начать движение. В полдень мы будем в лагере. А там моя беременная женушка постарается накормить меня до отвала.

На сердце стало тепло и приятно, вспомнив про Нел. До сих пор ни в племени Гара, ни в племени Уна я не встретил девушки или женщины, которая могла бы соперничать с Нел по красоте и стройности. В обоих племенах женщины были похожи на коней-тяжеловозов, а моя луома смотрелась арабским тонконогим скакуном.

Места становились знакомыми по мере приближения к Плажу: мы прошли поляну, где однажды видели огромного медведя, благодаря которому научились получать древесный уголь.

Одна из женщин в колонне была беременной, судя по огромному животу, на последнем сроке. Она шла в центре колонны, нам оставалось идти около часа, когда в колонне послышались женские возгласы и часть женщин остановилась. Быстро дойдя до них, я понял в чем дело: у женщины отошли воды, и она была в родах.

Лар также приблизился с головы колонны, увидев заминку.

— Лар, командуй людям, что мы остановимся и подождем, пока родится ребенок. Только потом продолжим путь.

Охотник прокричал мои слова, и люди устало опустились на землю. Возле роженицы суетились две женщины, их голоса были встревоженными.

— Лар, что случилось, почему такой шум?

Пока охотник выяснял у женщин, с чем связана такая их тревога, появился Хер. Вслушавшись в голоса женщин, он отрицательно покачал головой и затараторил, привлекая мое внимание.

Вернувшийся Лар, перевел его слова и тревоги женщин:

— Они говорят, что она умрет. А шаман говорит, что женщина проклята духами, ее ребенок ее убьет и они оба отправятся к духам.

— Лар, что за херню ты несешь? При слова «херня» шаман дернулся, посчитав, что я его зову. Жестом показал ему, чтобы расслабился.

— Я не знаю, Макс Са, иногда женщины умирают, когда приходит новая жизнь.

Охотник смущенно переминался с ноги на ногу, уязвленный тем, что не мог дать мне всей информации.

— Лар, позови сюда одну из женщин, — велел я охотнику.

Минуту спустя передо мной, потупив глаза, стояла немолодая женщина. Ее некогда крупная грудь сморщилась и обвисла, крупные соски смотрели немного вверх, словно тянулись к солнцу.

— Лар, спроси у нее, что за проблема у этой женщины, почему она должна умереть?

Охотник перевел мой вопрос. Женщина помедлила секунду и начала говорить, часто прерываемая охотником. Когда их диалог закончился, охотник повернулся ко мне:

— Она говорит, что женщина неправильная. Она первый раз дает жизнь, но не сможет, потому что она проклята духами.

«Да еперный театр, задолбали вы со своими проклятиями», — я встал и направился к роженице, которая полулежала на земле, опираясь на локти.

Когда подошел, женщины испуганно расступились, сама роженица побледнела, несмотря на смуглую кожу, даже перестала стонать.

Ее огромный живот был неправильной формы, напоминая формой грушу, расположенную поперек. А в надлобковой области выпячивания не было совсем. Я осторожно притронулся к животу, стал пальпировать, пытаясь нащупать головку плода. Нащупал ее в правой подвздошной области: все встало на свои места. Никаким проклятием здесь не пахло, это было поперечное положение плода. С учетом излившихся околоплодных вод возможности поворота плода не было никакой. Женщина была обречена, как и плод, если только не сделать кесарево.

«Ты врач, ты давал клятву Гиппократа», — нудел мой внутренний голос.

«Я в каменном веке, я никогда не делал кесарево», — возражал инстинкт самосохранения.

«Ты дашь ей умереть? А если бы это была Нел и твой ребенок»? — не унимался мой внутренний маркер человечности.

«Она умрет во время операции, даже если выживет, умрет в послеоперационном периоде», — не сдавался инстинкт.