Страница 8 из 11
– Классно, когда столько братьев, – сказал Пашка.
– А сколько у тебя было раньше? – спросил Рыжий.
Пашка честно попытался вспомнить – и не смог.
5.
Проснулся он оттого, что его будто окликнули по имени. Пашка открыл глаза. Вокруг было темно, пахло тиной, а сам он тонул в чём-то мягком, но упругом. Вскочив, он ощупал прохладный губчатый пол и такие же стенки. Похоже, он попал внутрь какого-то растения. «Лишь бы не начало меня переваривать», – мелькнуло в голове. Память подкинула яркий разворот из какой-то книжки про живой мир: там хищные растения ловили мух на сладкие капельки.
Пашка взвыл и стал биться плечом в стенку.
Главное, про растения-ловушки он помнил, а как попал в одно из таких – нет. Да и вообще, вчерашний вечер почти стёрся из памяти. Только мелькали в воспоминаниях жёлтые огоньки да звучала одинокая протяжная мелодия.
Стенка поддалась, расступилась, и Пашка наполовину выпал наружу – и сразу понял, где находится. Каким-то чудом он угодил в один из шаровидных домов, что росли на озере, и, видимо, проспал в нём всю ночь.
Был день. Меж гигантских корней в грот проникали лучи солнца. Они играли на воде, отражались бликами на корнях. В гроте стояла сонная тишина.
Снова зов. Теперь Пашка уловил голос короля, который звенел прямо в его голове. Не раздумывая о том, как вообще такое может быть, Пашка прямо из шара прыгнул в озеро. Высота была нестрашная: то ли уровень воды поднялся, то ли шары присели. Но он всё равно плюхнулся так, что поднял тучу брызг, а гулкое эхо запрыгало по стенам. Из некоторых шаров выглянули заспанные мальчишки. Одни пожелали новичку доброго утра, другие – утопнуть в озере и не мешать спать.
Прохладная вода бодрила, Пашка плыл к берегу так быстро, как мог, молотя со всех сил ногами и по-собачьи перебирая руками. Пловец из него был такой же, как и бегун, – то есть никакой. Выбравшись, наконец, на берег, он полез по одному из корней наверх. После вчерашнего древолазанья руки ещё болели, но удивительное дело: сил как будто прибавилось.
Грот наполнялся смехом и плеском воды. Обернувшись, Пашка увидел, что некоторые мальчишки тоже попрыгали в озеро и принялись трясти стебли с домами ворчунов. И ни один не спешил, повинуясь королевскому зову.
Пашка взбирался по грибной лестнице и немного нервничал: что королю от него понадобилось? Вчерашнее собрание горело в памяти, а вместе с ним горели и Пашкины уши. Он должен был вмешаться, как-то переубедить короля! В конце концов, предложить другую игру, безобидную. Такую, в которой не надо разрушать голубятню.
Сверху послышался шорох, треск, хрустнул трухлявый гриб – и на Пашку свалился Рыжий.
– О, проснулся! – обрадовался он. – А я как раз за тобой.
– Привет! А я уже…
– Услышал зов?
– Вроде да.
– Здорово! Я тоже всегда хорошо слышу, если король зовёт. Побежали скорей!
И Рыжий как ни в чём не бывало полез обратно, на ходу рассказывая:
– У нас там этот… Как его… Военный совет! Разрабатываем эту… Как её…
– Стратегию?
– Да, точно, стратегию. Все ждут твоих идей.
Пашка вслед за Рыжим подтянулся на крепкой ветке:
– Знаешь… Уф! У меня только одна идея: поиграть во что-нибудь другое.
– Чего-о? – Рыжий запнулся и чуть не наступил Пашке на голову. – Нет, так не пойдёт, ты что! Первое слово дороже второго! Ты же сам хотел воевать…
– Это не я хотел, а король.
Рыжий дёрнул плечами:
– Без разницы. Ты сказал: придумываем вместе. Вот король и придумал. Я сначала такой: что за ерунда? Никуда я не вернусь, мне и тут хорошо. А вот Белую даму свергнуть – другой разговор! Она же крадёт детей просто-напросто. Да ты не боись! Весело будет. Мы сто раз уже ходили на голубятню…
– Ломали?
– Да не, король ведь никогда не играет в одно и то же дважды. Следили, исследовали… Ещё по голубям стреляли.
– По голубям?! – Пашка аж закашлялся. – Да как вы… Они живые, им больно!
Рыжий обернулся и улыбнулся так, будто Пашка был совсем дурачок.
– Ну, чего ты? Подумаешь… Не такие они и живые.
– То есть?
– То и есть. Рассыпаются прямо в воздухе, только пыль от них, серебристая такая. Красиво очень. Ну, увидишь ещё.
– Ты обманываешь, – насупился Пашка, – чтоб меня успокоить. Так ведь не бывает.
Рыжий не стал спорить.
Когда они, наконец, взобрались на самую вершину Одинокой ивы, полуденное солнце уже вовсю припекало. Пашка был рад укрыться в тёмном, прохладном жилище короля. Здесь, как и вчера, пахло чем-то сладким, карамельно-медовым. Сегодня Пашке даже нравился запах. В редких белых лучах танцевали былинки, блестели лазерные диски и цветные стёклышки, подвешенные к потолку.
В гнезде была куча народу. Скрестив ноги, в кругу сидели четверо мальчишек: один помладше, двое примерно Пашкины ровесники и ещё один почти взрослый парень. Трое из них жарко спорили, только младшему не давали и слова вставить.
– С деревьев надо! – доказывал темноволосый мальчишка диковатого вида, с густыми бровями и орлиным носом.
– А я говорю: с холма! – настаивал самый старший, высокий и широкоплечий блондин.
– Надо вообще по-тихому подкрасться, – говорил третий, тоже светлый, но худющий пацан с высоким лбом и удивительно длинными пальцами. Сам он выглядел спокойным, только пальцы будто жили своей жизнью: нервно теребили то ухо, то волосы, то края шорт.
У дальней стены стоял Шурик. Он сумрачно следил за спорщиками, но сам отмалчивался. Увидев Рыжего и Пашку, он слегка мотнул головой в сторону, мол, забегайте.
– Что ты на этих деревьях делать будешь? – усмехался блондин.
– Бросаться! – отвечал чернявый.
– Чем, шишками?
– Почему шишками?.. На берёзах шишки не растут.
– Да ладно, гений!..
– Камней наберём и…
– Никаких камней! – вмешался Пашка.
Теперь их с Рыжим заметили все.
– О, это ж новичок, который игру придумал! – Блондин протянул Пашке широкую лапу. – Привет, я Брюс. А этот древолаз – Арман.
– А чего я?.. Я так просто, – Арман насупил густые брови, но тоже поздоровался с Пашкой.
– Он прав: камни – фигня. Лучше всего огонь, правда же? – лукаво подмигнул худощавый мальчишка, но, увидев Пашкино лицо, поспешно добавил: – Да не дрожи, я пошутил. Тадеуш, можно Тадзи.
Рука у Тадзи оказалась на удивление крепкой и холодной, как у скелета.
– А я, – протиснулся к Пашке самый младший мальчишка, лет семи-восьми на вид, – я Флориан. Можно Фло.
У Флориана были огромные серо-голубые глаза и по-детски длинные ресницы. Пашка невольно улыбнулся, вспомнив «Бэмби»:
– Тебя тут не дразнят Цветочком?
Флориан помотал головой:
– Нет! У нас никого не дразнят.
– Это правда, – вдруг сказал невидимый голос, и наверху зашуршала сухая листва. – Мы все – одна большая семья.
Из темноты выпала тень, распрямилась, шагнула в круг. Король расправил худые Пашкины плечи, улыбнулся на Пашкин манер, одним уголком рта:
– Рад, что услышал мой зов. Без тебя тут скука смертная и никто правил не знает.
– Да, – поддержал Арман. – Ты скажи толком: что можно, что нельзя. Мы ж не знаем, игра твоя.
Пашка насупился:
– Да не моя она…
Он глянул по сторонам – на Рыжего, на Шурика, ища поддержки. Рыжий показал язык. Шурик же устало вздохнул, совсем как взрослый, отлепился от стенки и шагнул к ребятам:
– Слушайте, новичок ясно вчера сказал: давайте придумывать все вместе. Вот, пусть каждый назовёт одно правило.
– Пашкино правило – не бросаться камнями, это я понял, – сказал Арман. – Тогда моё будет нападать с деревьев!
– Так не пойдёт! – нахмурился Брюс. – Моё правило – нападать с холма.
– С деревьев!
– С холма!
– А моё! – воскликнул вдруг Флориан, и все удивлённо посмотрели на него. – Моё правило – нападать с двух флангов одновременно. И с деревьев, и с холма.
Брюс и Арман переглянулись.
– Фло, да ты гений, – похвалил Рыжий.