Страница 68 из 71
– Что ты сказал? Повтори!
– Малыш, пойдем, присядешь, ты побледнела, — мягко коснулся моего плеча.
– Мне ничего не нужно! Повтори, что ты сказал? – закричала я, а руки стали сжиматься в кулаки.
– Твой отец умирает, — твердо сказал он.
– Где он?
– В больнице. За ним наблюдают лучшие специалисты.
– Я еду к нему, — разворачиваюсь, чтобы уйти, но меня перехватывают руки Макса, нежно прижимают к себе. А потом я слышу его голос:
– Послушай меня, тебе нужно успокоиться. Я все понимаю, но так нельзя. Маленькая моя, возьми себя в руки.
– Ты! Ты все знал и молчал! Почему ты мне ничего сказал? Когда это случилось? – я начала кричать от обиды, досады и боли, по моему лицу потекли горькие, соленые слезы. У меня началась истерика, которую я не могла контролировать. Макс притянул меня ближе к себе и развернул в кольце своих рук, а я начала его колотить кулаками и кричать.
– Почему? Почему ты позволил этому случиться? – била и била его по груди, казалось, ему совсем не больно, и мне даже было приятно, что он позволяет моему горю выплеснуться наружу. Еще гормоны. Мне кажется, все перемешалось, я уже не контролировала ситуацию.
– Не плачь, милая. Твой отец знал, на что шел. Ты должна быть сильной! – его слова, нежные проглаживания по спине, волосам, произвели нужный эффект. Я потихоньку перестала кричать, поток слез высох, остались только тихие всхлипы. Я обессилено повисла в его руках, которые давали успокоение и тепло.
– Малышка, ну не плачь, ты разрываешь мне сердце!
– Почему ты мне ничего не сказал?
– Твой отец настоял на этом!
– Ты мог бы…
– Нет! Не мог! Он знал, на что шел! Все это ради тебя и для тебя!
– Что? – я опешила от его слов.
– Он нашел того человека, который тебя похитил! Я увез тебя, чтобы у твоего отца не было слабости! Ты — единственное, что сделало его слабым! Он готов был отказаться от всего ради тебя, пожертвовать всем. А теперь успокаивайся, он ждет тебя. Ты нужна ему! Ему придаст сил твое спокойствие, а не твое отчаяние.
– Я... хорошо...
Мне потребовалось немного времени, чтобы привести себя в порядок. Макс отвез меня в больницу и проводил до палаты, у которой дежурила охрана. А сам пошел разговаривать с врачом. Я зашла внутрь палаты, неуверенно проходя вперед. Отец лежал на больничной кровати. К нему был подключены датчики. Данные с них передавались на монитор, где было видно линию жизни и слышно сердцебиение. Его глаза были закрыты. Лицо осунулось и побледнело. Сейчас он уже не выглядел, как солидный бизнесмен или бандит, а больше был похож на обычного человека. Я подошла к кровати и аккуратно присела на стул, что стоял возле нее.
– Папа, папа... — тишина. — Прости меня, я виновата перед тобой! Это все из-за меня! – я опять стала хлюпать носом, слезы, что сдерживала всю дорогу в больницу, полились одна за другой из моих глаз. Руки стали нервно теребить край одеяла.
– Я плохая дочь. Я доставила тебе одни проблемы. Знаешь, когда ты появился в моей жизни и сказал, что я твоя дочь, я не поверила, а потом, когда все подтвердилось, я возненавидела тебя. Было больно от мысли, что ты оставил меня и маму, что не захотел узнать меня... А потом все завертелось так быстро. Я и Макс... у нас появились чувства, а ты захотел, чтобы я уехала на другой конец мира. Ты опять захотел меня бросить. Да, я знаю, все ради моей безопасности, но какой ценой? – тыльной стороной руки я вытирала слезы и продолжала говорить, мне сейчас было это нужно. – А потом и это похищение. Я думала, что умру тогда. Что чуда больше не случится. Но как бы мне страшно не было, я думала о вас. О своей семье, как я буду скучать, и о тебе! Пап, пожалуйста, не умирай...
И тут я почувствовала еле заметное шевеление и показатели на мониторе чуть ускорили свой ритм, а потом услышала:
– Вик-а-а...
Я посмотрела сквозь пелену слез.
Он открыл глаза и смотрел на меня в упор. Медленно его рука нашла мою и накрыла ее сверху, чуть сжимая.
– Я люблю тебя! Девочка моя... — хрипя, сказал он. – И всегда буду любить. О лучшей дочери я и не мог мечтать! Ты очень красивая, умная, успешная — мечта! Если бы я мог... если бы я мог, — он стал кашлять, и я увидела, как ему больно. Дыхание стало тяжелым, выступила испарина, от его телодвижений глубокая морщина залегла на лбу.
– Пап, может, воды? Или врача? – я хотела вскочить, но он не позволил, потянул к себе обратно.
– Вика-а-а, — снова кашель, — мне уже ничего не нужно. Ты приехала, я хотел лишь увидеть тебя напоследок... прости меня, дочка! Не держи зла... жалею только, что не дожил до того момента, как увижу тебя в белом платье... не услышал смех и плач твоих деток... моих внуков…
– Нет, нет, не говори так... еще увидишь, еще услышишь! Тебя вылечат! – мои глаза уже опухли от слез, губы были искусаны до крови, а руки дрожали.
– Девочка моя, смерть нельзя обмануть!
– Папа...
– Ты у меня сильная, боец! Вся в меня! Я ухожу, зная, что о тебе есть, кому позаботиться! Макс все сделает, он тебя очень любит... Я видел его взгляд — это не просто похоть... так смотрят, только когда любят...
Я нервно сглотнула, на душе было так тяжко, хотелось выть от боли... Но тут я поняла, что смогу сделать для него хоть малость…
– Пап, я думаю, что могу кое-что для тебя сделать, – взяла его руку, положила на свой еще плоский живот и на одном дыхание сказала: – Я беременна! Правда, я еще не делала УЗИ, но чувствую, что это так…
Он улыбнулся, посмотрел на меня таким взглядом, который я не видела у него за все время, что жила под его крышей. Его глаза медленно закрылись, а дыхание стало еле уловимым, в следующий миг на мониторе показалась прямая линия, и он издал монотонный звук….
– Папа? Пап? О Боже! – я подбежала к двери палаты, выглянула и закричала: – Кто-нибудь, на помощь! Медсестра! Пожалуйста!
Спазм, внизу все вибрировало, и я вдруг ощутила какую-то неприятную пульсацию в животе. Тут же резкая боль заставила вскрикнуть и рухнуть на дрожащие колени. Вспышка, за ней еще одна, и вот я уже скрючиваюсь в позе эмбриона.
– Нет... Только не это... Пожалуйста, нет! – шептала я в пустоту, прижимая вспотевшие ладони к животу, и тихо стала выть от осознания, что теряю своего малыша. Если маленький комочек счастья во мне погаснет, то и меня не станет. Я не перенесу этого...