Страница 53 из 62
<p>
Максаков тоже оделся и сидел на кровати, смотря куда-то в сторону. Алена села рядом с ним.</p>
<p>
- Будем молчать, Сереженька.</p>
<p>
- А что ты предлагаешь делать, заниматься любовью мы не можем. Говорить после этого тоже больше не о чем.</p>
<p>
- Я хочу понять, что случилось с тобой.</p>
<p>
- Ты хочешь понять, а зачем, черт возьми?</p>
<p>
- Потому что я люблю тебя.</p>
<p>
- Импотента? Ты любила меня пять минут назад, когда не знала, что твой возлюбленный инвалид. А сейчас ты меня уже не любишь. Это всего лишь жалость, а она пройдет очень быстро. Утром ты вернешься к Олегу, и вы заживете по-прежнему.</p>
<p>
- Нет, не вернусь, - покачала она головой. - Туда у меня нет пути.</p>
<p>
- Ерунда, он с большим удовольствием примет тебя. А если еще узнает, что произошло со мной, так просто встретит с распростертыми объятиями. Да еще оркестр пригласит, чтобы сыграли туш.</p>
<p>
- Я не собираюсь к нему возвращаться и не собираюсь ему ничего говорить. И речь сейчас не о нем. Я хочу знать, что с тобой случилось? Пойми, это важно для меня. Все эти годы я жила тобой, но ничего не знала о тебе. А теперь я хочу знать всё.</p>
<p>
- Узнать всё не так уж сложно, вопрос в другом, что ты будешь делать с этими бесценными знаниями?</p>
<p>
- Еще не знаю. Но что-нибудь буду непременно делать.</p>
<p>
- Ты хочешь знать всю правду обо мне. Ладно, сейчас ты её будешь знать. Так вот, моя дорогая Аленушка, я ни какой не известный режиссер, я мелкий клерк в одной совершенно скучной и никчемной организации.</p>
<p>
- Но ты же кончил театральный институт. Ты же ставил спектакли. Почему?</p>
<p>
- Да, институт я кончил, но тогда всё и началось. Я не мог найти себя. Все считали, что я подавал надежды, и потому меня пригласили в неплохой театр. Но ничего там у меня не получилось, я все время хотел выразить нечто очень глубокое и значительное, но те пара спектаклей, которые мне дали поставить, позорно провалились.</p>
<p>
- Тебя не поняли зрители. Это часто случается с истинными талантами.</p>
<p>
- Нет, дело в том, что это на самом деле были плохие спектакли. Одно дело ставить их на студенческой сцене, а другое - в профессиональном театре. У меня были интересные задумки, но когда наступало время для их воплощения, все выходило как-то нелепо. Может быть, если бы мне дали больше времени на разгон, то, в конце концов, у меня стало бы что-то получаться. Но эта была жизнь со своими суровыми законами, где никому нет дела до другого, где даже если дают шанс, то пытаются его отнять как можно быстрей. Ты знаешь, что в театре все друг друга подсиживают, все являются конкурентами. И как только стало ясно, что меня постигли неудачи, то сразу же начали активно затирать. Я там проработал почти еще два года, но за это время поставил только сказку для детей; больше мне ничего не позволили сделать. Поняв, что мне больше не дадут хода, я ушел в другой театр, менее престижный. Но и там мне не сопутствовала удача. Я потерял всякую уверенность, я стал бояться самого себя, и это отражалось на моих работах. Все мои постановки получались какие-то бледные, лишенные своего голоса. Я копировал других режиссеров, потому что боялся проявления собственного творческого почерка. У меня был уже горький опыт, и я, как черт ладана, пугался его повторения. А творческий человек, это бесстрашный, а значит свободный человек. А я потерял свою свободу в самом начале. Я уже знал, что у меня ничего не получится, но упрямо стремился доказать себе и другим, что еще что-то могу. В, конце концов, меня выгнали и оттуда. Дальше была самодеятельность. Но и там я не долго продержался.</p>
<p>
- Но почему?</p>
<p>
- Все произошло очень банально. Директор ДК, где я работал, был на мою беду ярым трезвенником. А я к тому времени стал уже пить. Пару раз он меня застукал на работе в пьяном виде и выгнал с треском. Тебя интересует, что было дальше, и в какой момент исчезла упругость из моего члена?</p>
<p>
- Да, я хочу знать всё.</p>
<p>
- Между прочим, всего я и сам не знаю. Я был полностью сломлен, однажды я сделал попытку самоубийства, но, по-видимому, скорей для вида, чем на самом деле. Иначе меня бы не откачали. Именно тогда я понял, что самоубийство - это самый крайний способ привлечь к себе хоть какое-то внимание общества. Но после того, как меня спасли и поставили на ноги, оно снова забыло про меня. Я был вынужден жить, что-то делать, добывать себе пищу, засовывать свое тело в одежду. Я переменил множество самых разных работ, кем я только не был, даже дворником, потом нашел свою нынешнюю контору... Ах да, тебя интересует, как я потерял мужскую силу. Это случилось после того, как я психологически сломался. Сначала я даже не понял, что произошло, думал случайный сбой. Но потом оказалось, что это не сбой, это навсегда.</p>
<p>
- Ты ходил к врачам?</p>
<p>
- Да, конечно, но они так ничего не могли понять. Все вроде бы в норме, а этот бесенок не стоит. Что-то сломалось во мне, Алена, какая-то важная шестеренка. Хотя я понимаю, что случилось, и почему я перестал быть мужчиной. Все дело в том, что я давно умер, осталась лишь одна внешняя оболочка. Вот природа мне и не позволяет заниматься любовью, иметь детей, то, что разрешается живому. И твоя любовь - это любовь к мертвецу. Ты помнишь меня прежним, а прежнего Сережи Максакова уже давно нет на свете. Он лежит в могиле прошлого и на ней толстый слой земли, из которого торчат толстые стволы деревьев. Поэтому возвращайся к Олегу и будь с ним счастлива, насколько это возможно.</p>
<p>
- Я уже сказала, к Олегу я не вернусь, - тихо, но решительно проговорила Алена. Она провела рукой по его волосам. - Какой же ты бедненький и несчастненький.</p>
<p>