В поисках Рая

— Полкан, 69, Макдак! Есть кто живой?

Все мертвы. Да и ему, скорее всего, придёт конец. Ни идти, ни охотится, ни защищаться он не сможет. А значит смерть рядом. Слабость снова навалилась на Бурого и он уснул.

— Кок, как думаешь сколько нам ещё до спасительного Эльдограда, — спросил Проныра, когда группа после очередного изнурительного дня остановилась на ночь.

— Где–то пара дней и мы на месте. Ну, плюс, минус, — улыбнулся Кок.

— Это хорошо. Значит скоро расслабимся,

— Проныра был явно в приподнятом настроении. Два дня пути и ни кто на них не напал. Словно на прогулке. Значит, их выбор идти в Эльдоград был верным. А Боцман и Ворчун струхнули. Он обязательно припомнит им это в Эльдограде. Во время празднования в честь прибытия. Это может поднять его рейтинг в глазах Ивы. А Шрам расклеился, я не знаю, я не могу быть объективным, герой мля. Проныра лежал, закинув руки за голову и мечтал, как он и Ива будут жить вместе.

У остальных членов группы настроение тоже выправилось к лучшему. И даже Ворчун к вечеру стал улыбаться. Не говоря уже про Глыбу. Тот уже грезил баром, пивом, женщинами. Только Боцман оставался, как и прежде серьёзным. В отличие от остальных в нём продолжало нарастать чувство тревоги. И он не мог понять в чём причина его волнения. Ведь они уже можно сказать в Эльдограде. С большим состоянием. Даже белая у них теперь есть. А там мощные стены, армия, техника, пушки, танки. Непреступный рай. Так, по крайней мере, ему рассказывали. Обоснуются, осядут. Иву замуж. Она вон как на Шрама смотрит, того гляди дыру в нем пропалит. Да и Шрам к ней тянется. А что, Шрам, подходящий вариант, он ему нравится. Добраться бы только.

Ива подсела к Шраму.

— Устала? — спросил он.

Она не ответила только аккуратно положила ему голову на плечо.

— Шрам, — тихо шепнула она.

— Да Ива.

— Шрам, обещай, что ни когда меня не бросишь.

— Клянусь, — тихо ответил Шрам.

Ива улыбнулась, примостившись поудобнее у него на плече тут же уснула. Шрам прижал её к себе и ещё долго любовался лицом любимой девушки.

Бурый проснулся посреди ночи. Снова дала знать о себе боль. Спека у него больше не было. Да и живчика меньше половины фляги. Он сделал глоток. Надо было двигаться, а не то сдохнет прямо здесь. Он поднялся на одну ногу и, опираясь на свой автомат, как на костыль направился к позициям где когда–то были его люди. Может, найдётся спек или живчик. А может кто–то раненый есть, вдвоём легче будет вернуться в родной стаб. А уж там–то он сможет встать на ноги. Вернее на ногу. Был Бурый, стал Сильвер. Улыбнулся он и поковылял к ближней позиции.

Глава 8

Шрам открыл глаза. Ива так и проспала у него на плече всё это время. Первое, что он увидел это не довольный взгляд Проныры. Вообще–то Шрам должен был заступить в дозор последним. Но Боцман не стал его будить и отстоял две вахты. В душе Боцман одобрял выбор своей дочери. Шрам ему нравился. Что–то было в этом молодом человеке. Надёжное что ли. Такой не предаст и не оставит. Ива тоже Шраму нравится, это видно по тому как он на неё смотрит. Так же когда–то смотрел и сам Боцман на мать Ивы. Лёгкая волна тоски пробежала по его сердцу. Но, теперь уже как есть. Доберутся до Эльдограда, осядут. Ива уйдёт к Шраму. Это понятно. Семья у них будет. Глыба пойдёт в местное ополчение, туда его примут с большим удовольствием. Проныра нигде не пропадёт, на то он и Проныра. Кок и Профессор откроют своё дело, это точно. Кафе или бистро, скорее всего. А он сам, купит себе угол где–нибудь на окраине города, будет делать вылазки за стену и ждать внуков. Боцман улыбнулся сам себе. Солнце уже поднялось. Тревога всё это время мучавшая Боцмана вдруг отступила. День обещает быть хорошим.

Бурый полз от позиции к позиции в надежде найти хоть один шприц со спеком. Но всё что ему удавалось найти, залитые кровью небольшие окопы. Наконец ему повезло. На снайперской позиции он нашёл поясную сумку. Снайпер снял её, чтобы не мешала. Второй находкой была не разбитая СВД. Бурый потёр сумку пучком травы, пытаясь очистить от крови. Потом открыл. Снова удача. Три шприца со спеком. Он тут же сделал себе укол. Спек снял боль. Сил передвигаться больше не было. Бурый упал на дно кровавого окопа, и тут же уснул. Проснулся он ближе к вечеру. Солнце уже начало скатываться за горизонт, но до наступления темноты было ещё несколько часов. Он осмотрел обрубок своей ноги. Отрезали словно громадным скальпелем. Рана затянулась больше не кровоточила. Хоть вирус в крови и делал своё дело, боль продолжала быть острой. Она отзывалась при малейшем движении. Укол спека ослабил болевые ощущения. Бурый всё таки решил уходить в сторону своего стаба. Добраться, а там будь, что будет. Он понимал всю абсурдность ситуации. Одноногий инвалид, без провизии, практически без патронов. Вряд ли он протянет и пару дней, но лучше где–нибудь в схватке, чем здесь просто сдохнуть. Он выполз из окопа. Поднялся на одну ногу, с помощью винтовки. Закинул автомат за плечо. И опираясь на СВД, пошёл прочь от проклятого Эльдограда.

Боцман резко поднял руку вверх и сжал в кулак. Впервые за всё время он с помощью своего сканера почувствовал живое существо. Это человек. Передвигается без опаски. Группа замерла. Боцман жестом показал Проныре, чтобы тот зашёл с фланга, разведать кто там. Проныра аккуратно положил свой груз на землю и исчез в кустах, с автоматом в руках. Через пару минут из кустов показался Проныра с ножом у горла. Нож держал одноногий здоровенный мужик, с бурой бородой. Он прикрывался Пронырой от случайного выстрела.

— Проныра мля, — сплюнул Боцман сквозь зубы.

Бурый осмотрел группу. Ввязываться в бой смысла нет. Даже если он прикончит тощего ножом, его тут же хлопнут. Он заметил двоих держащих его на прицеле своих снайперских винтовок. Якута среди них не было. Этих людей он прежде не видел.

— Живчик есть? — прохрипел Бурый.

— Для начала пацана отпусти, от греха подальше. Потом и живчик поищем, — Боцман движением руки просил опустить нож.

Бурый убрал нож за пояс и толкнул Проныру вперёд.

— Учить своих людей надо лучше, — Бурый без сил опустился на землю у небольшого дерева.

Боцман снял с пояса флягу с живчиком и кинул Бурому. Тот поймал и сделал несколько глотков.

— Если вы в Эльдоград, то зря, — сказал одноногий и бросил флягу обратно Боцману.

Скан, снайпер, девка в группе. Это их ждал Бурый в засаде, без сомнений.

— Якут где? — спросил он.

— Нет больше Якута. Разрезало его на две части, — Боцман махнул рукой своим, чтобы опустили оружие.

Угрозы нет.

— Почему в Эльдоград, зря?

— Нет его больше, я так думаю. Табоцер там. Он всех моих уничтожил и 10 минут не прошло. Без звука. Я в камнях спрятался и то он достал, — Бурый показал на обрубок ноги. — А я ведь тебя ждал. Флакона ты упокоил?

— Вариантов не было, — спокойно ответил Боцман.

— Теперь уже не имеет значения. Надо уходить. Возьмёте меня с собой, буду благодарен. Если нет, то можете прямо здесь пристрелить.

Надо было обдумать, что делать дальше. Одноногий не уверен, пал Эльдоград или нет. Надо разведать. Но это уже всё равно только завтра. Впереди ночь, да и устали все. Потихоньку стали располагаться на ночлег. Бурый отполз от всех за ближайшее дерево. Он мур, его в этой группе ни кто не обязан жалеть или любить. Тем более он сам их всех хотел положить. И если бы такая возможность была, Бурый прикончил бы всю группу, не моргнув глазом.

— Что думаешь? — подошёл Ворчун к Боцману.

— Не знаю, не уверен я. Не мог Эльдоград, вот так просто… Там же армия. Не верится, что какая–то Элита могла всех уничтожить.

— Одноногий похоже, правду говорит, может, повернем?

— Может и повернем. Завтра утром будет видно. Проныру отправлю, пусть разведает, что к чему.

— Таааа–бооо–цер… Воздух пронзил еле слышный шёпот.

— Что это ещё? — Ворчун вскинул винтовку.

Боцман сканировал пространство, но ни кого чужих рядом не было.