Страница 30 из 33
В ответ летом того же года халиф аль-Муктадир отправил в поход своего полководца аль-Касима-ибн-Сима, который успешно разбил византийское войско, захватив 50 римских патрициев, проведенных 21 ноября 910 г. по Багдаду во время триумфа победителей. А затем последовала настоящая катастрофа. Узнав, что на Кипре осталось мало византийских войск, арабы в течение четырех месяцев лета 912 г. совершали нападения на незащищенные побережья, выжигая селения и захватывая слабо укрепленные крепости. Командовал арабским флотом небезызвестный нам ренегат Дамиан200.
К осени оба флотоводца решили дать генеральное сражение, состоявшееся в октябре 911 г. К несчастью, победа досталась сарацинам – византийский флот был почти полностью уничтожен арабами, и сам Имерий едва спасся бегством. Слава Богу, что на восточной границе сохранялось относительное спокойствие, позволившее византийцам хоть как-то восстановить силы. И все же крах морского похода Имерия был тяжелым ударом по военной мощи Византии, ее международному авторитету и финансам государства.
Тем не менее, узнав, что арабы начали после смерти Семпада I настоящие карательные экспедиции в Армении, император сумел собрать значительные силы и во главе новой армии двинулся в свой последний поход. Однако по пути Лев VI внезапно слег от желудочной болезни. Он настолько обессилел, что не рассчитывал дожить до дня Светлой Пасхи. Лишь один вопрос мучил его – судьба наследника Константина Порфирородного. Когда к умирающему царю подошел брат Александр, Лев VI умолял того пощадить сына и сберечь его для Империи, что новый царь и обещал сделать.
11 мая 912 г. император Лев VI Мудрый скончался201.
III. Император Александр (912—913)
Глава 1. 13 месяцев царствия патриарха
Формально царствование 42‑летнего императора Александра началось не в тот день, когда Лев VI Мудрый закрыл веки, а раньше: после совершения Таинства венчания над ним при Василии I Македонянине. Однако во времена правления старшего брата Александр оставался лишь номинальным соправителем Византии, прожигая дни в развлечениях. Страсть к шумным компаниям не позволила ему стать семьянином и обзавестись собственным наследником престола – обстоятельство, вынудившее императора Льва VI настаивать на легализации своего четвертого брака и признания законнорожденным сына Константина Порфирородного. А отстраненность от государственных дел не позволила Александру приобрести необходимый опыт по управлению Империей. Как станет вскоре очевидным, Льва не случайно прозвали «Мудрым» – если бы не его «упрямство», Византия, чье состояние напрямую зависело от стабильности правящей династии, могла бы испытать жестокий кризис – почти наверняка смертельный на фоне арабской и болгарской угроз.
Возможно, последующие историки несколько затемнили образ василевса Александра, но все же остается несомненным тот факт, что новый император заметно уступал в силе характера и понимании царского служения своим отцу и старшему брату. Перемена в статусе не изменила привычек и образа жизни Александра – он по-прежнему проводил все время на охоте в сопровождении веселой компании фаворитов, на которых не жалел казенных средств.
Его легкомыслие и равнодушие к делам государства были таковы, что уже в скором времени василевс навел большую беду на Византию. Когда в Болгарию поступили известия об изменениях, произошедших в византийской столице, царь Симеон направил посольство в Константинополь, дабы по традиции подтвердить условия заключенного при Льве Мудром мирного договора. Прибывшие во дворец послы были допущены к василевсу на аудиенцию. Каково же было их удивление, когда вместо торжественных, хотя и протокольных форм пролонгации старых соглашений, принятых в подобных случаях, пьяный император попросту выгнал их вон, заявив, что не намерен платить дань варвару202.
Конечно, это было грубейшим нарушением дипломатических обычаев и просто неумно: Византия, еле получившая передышку от войны, оказалась вновь втянутой в нее, да еще в условиях обескровленной армии и разбитого арабами флота. Симеон тут же объявил о начале боевых действий, посчитав все прежние обязательства перед византийцами аннулированными, и двинул армию на Константинополь. Правда, проблему защиты города пришлось уже решать не императору Александру, а его преемникам по трону.
Не очень благополучно обстояли дела и на Востоке, где наседали арабы. Летом 912 г. они выступили из Тарса под командованием Рустум-ибн-Барду и осадили крепость Мелих-аль-Армени, где ранее проживали павликиане и которую затем завоевали византийцы вместе с армянами. Хотя осада не задалась, сарацины сожгли все прилегающие земли, а затем беспрепятственно вернулись на родину203.
К несчастью, император, внешне красивый и статный, был обделен не только добродетелями, но и мудростью государственного мужа. А его злопамятство было таково, что однажды он даже высказал мысль о желательности оскопить малолетнего Константина Порфирородного и венчать на царство своего любимца славянина Василицу, родом из Славинии. Императора едва смогли уговорить старые товарищи Льва Мудрого, сославшись на детский возраст и слабость Константина, неминуемо должного погибнуть после такой «операции». По счастью, авторитет покойного царя Льва VI в народе был очень высок, и Александр не решился реализовать свой план.
Тем не менее из ссылки в Галакрине был срочно вызван Николай Мистик, которого с большой торжественностью приказом царя восстановили на патриаршем престоле, а престарелого Евфимия отправили в Агафов монастырь. Все дела в государстве теперь сосредоточились в руках патриарха Николая Мистика, управлявшего Империей по своему разумению, не особенно задаваясь мнением царя. Постепенно все, входившие некогда в «близкий круг» императора Льва Мудрого, стали покидать государственные должности по воле архиерея.
Сославшись на поражение, которое потерпел от арабов в октябре 911 г. друнгарий флота Имерий, Александр вызвал заслуженного боевого полководца к себе, долго ругал, а затем отправил в дворцовый монастырь Кампа, где тот вскоре и умер. Следующий после Евфимия удар Мистика пришелся по «евфимитам» – сторонникам низложенного патриарха. Николай потребовал от них вернуть грамоты своего отречения, подписанные им в 907 г., желая таким способом обеспечить формально-юридические основания своего второго архиерейства. Но те даже не удостоили Мистика ответом: для них вопрос о каноничности и обоснованности соборного решения 907 г. не подлежал никакому сомнению.
Напрасно сам Евфимий попытался уговорить их принять в общение Николая: «Если из-за меня поднялось это волнение в Церкви, то позвольте мне погрузиться в этой пучине, вы же спасайтесь и будьте в мире между собой. Пусть меня побьют камнями, сожгут, пусть гонят, лишь вы жили в мире и без волнений». Судя по словам Евфимия, едва ли в отношении к опальному патриарху и «евфимитам» применялись уговоры, и понятно, почему те не вняли совету своего вождя. Но при таком императоре, как Александр, новый патриарх мог не бояться ничего. И уже вскоре митрополит Петр Сардикский был отправлен в заточение, а другие архипастыри низложены: Димитрий, митрополит Гераклейский, Григорий, митрополит Никомидийский, Гавриил, митрополит Анкирский, Илларион, митрополит Иерапольский, и другие204.
Однако это было только началом «славных дел». Мистик решил во что бы то ни стало восстановить свою честь, для чего ему нужно было, как казалось патриарху, превратить в ничто Евфимия. А потому, едва прибыв в столицу, он срочно занялся организацией нового церковного Собора, который и состоялся уже в мае 912 г. Мистик восседал рядом с императором в центре тронного зала Большого царского дворца в Мангавре, неподалеку расположились немногие епископы, его сторонники, синклит и – почему-то – сирийские заложники. Пригласили Евфимия и его епископов, которых решил обвинять лично патриарх. Евфимий попытался защищаться, но ему просто не дали говорить, тут же низвергнули из священнического сана и отправили на вечное заточение в монастырь; имя его было вычеркнуто из церковных диптихов.