Страница 23 из 138
Филатов, Толкунова, Золотухин, Зыкина, Кобзон, Ильченко, Карцев… Своей компанией садятся актёры Театра сатиры Аросева, Миронов, Ширвиндт и Державин. Дородная женщина в русском народном костюме, как позже выяснилось, народная артистка РСФСР Мария Мордасова. Ещё знакомые лица… Точно, это же Вадим Тонков и Борис Владимиров – они же Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична.
Какой-то военный в очках с погонами подполковника… Много неизвестных и молодых лиц, видимо, массовка. Как в фильме «Москва слезам не верит», где оператор телевидения по имени Родион главную героиню тоже провёл на запись «Голубого огонька».
А вот и Муслим Магомаев с Тамарой Синявской. Синявская одаривает меня величественной улыбкой, Магомаев подходит, я встаю, жмём друг другу руки. Некоторые из присутствующих смотрят в нашу сторону с недоумением, те же космонавты. Видимо, не все ещё знают в лицо Максима Варченко.
Проявившихся буквально друг за другом Ротару и Пугачёву рассаживают по разным столикам. Они демонстративно не смотрят друг на друга, игнорируют, а вот мне поочерёдно улыбаются. Интересно, если Софа поёт мою песню, то чью будет петь Алка?
Я неожиданно для самого себя решаюсь, встаю и двигаюсь сначала к Пугачёвой, которая сидит ближе, целую ей руку, обмениваюсь парой ничего не значащих фраз. Затем то же самое проделываю с Ротару. У меня ещё хватает наглости спросить, пусть и в якобы шутливой форме, что это она на меня даже не посмотрела, когда пела сначала «Лаванду», затем «Хуторянку» на «Песне года».
— Ой, да я как-то и не заметила тебя в зале.
Ага, не заметила, как же… Когда она спела «Лаванду» и ещё стояла на сцене, я при ней вставал и кланялся зрителям.
На обратном пути чуть ли не врезаюсь в Высоцкого, позади которого двигается Влади. Владимир Семёнович держит в руках свою знаменитую семиструнную гитару, похоже, будет петь. И выглядит каким-то посвежевшим, что ли… Может, и впрямь к моим советам прислушались, почистили его от всякой дряни?
— А, юное дарование! — ухмыляется он, протягивая руку. — Как успехи? Слышал, на «Песне года» ты был главной звездой?
— Скажете тоже… Вот мы на сборах смотрели «Место встречи изменить нельзя» - вот это я понимаю! Вы и раньше знаменитостью были, а теперь вообще…
— Ну спасибо за комплимент, — ухмыляется Владимир Семёнович, и я вижу, что ему приятна моя похвала.
— Меня, правда, хотели прямо со съёмок в больничку определить, — понизив голос, добавляет он, — да я не дался, сказал, что пока не отснимемся – хрен они меня получат.
— Кто они, в какую больничку? — сделал я непонимающий вид.
— Да есть… такие люди, с которыми лучше не спорить. Но я их уломал, после съёмок им отдался. Короче говоря, месяц меня в каком-то ведомственном санатории держали, гипнотизёра подослали, я уж даже и не помню, о чём с ним говорил. Но теперь на водку, не говоря уже о... Хм, в общем, на спиртное смотреть не могу... А как выпустили – сразу на озвучку поехал. Успели к ноябрьским, а то думали, в этом году фильм не сдадим.
— Надо же, — покачал я головой. — А вы сегодня петь будете?
— Да вот, вроде как попросили исполнить что-нибудь шуточное. Думал-думал, выбрал песню про Кука.
Они садятся за один столик с Филатовым и Золотухиным – товарищами Высоцкого по Театру на Таганке.
— Товарищи, заканчиваем с рассадкой! — слышу усиленный динамиками голос Людмилы Ивановны и двигаю к своему столику. — Оркестр, играем вступление. Ведущие, готовимся к выходу.
Ведущие сегодня – известные телекомментаторы Николай Озеров и Анна Дмитриева. Неожиданный выбор, но, видимо, это связано с тем, что 1980-й год будет олимпийским, а этому уделяется очень серьёзное внимание. Озеров, само собой, на порядок известнее стоявшей рядом коллеги. Одно дело комментировать элитный большой теннис, и совсем другое – всенародно любимые футбол и хоккей. Правда, в отличие от Николая Николаевича, Дмитриева всё же ещё появлялась в качестве ведущей спортивных новостей в программе «Время». Вернее, появляется, какие её годы!
Озеров и Дмитриева начинают со вступительного слова, не забыв упомянуть, что 1980-й – год олимпийский. Затем следует команда организовать несколько пар для вальсирования под живую музыку оркестра. Нас с Ингой тоже поднимают, предлагают подвигаться. С вальсом у нас дела обстоят более-менее, поэтому опозориться не боимся. Пока танцуем – на нас сверху падают конфетти и серпантин, их бросают помощники редактора или режиссёра – в общем, той самой Черниковой.
Действо развивается своим чередом. Выступают певцы, танцоры, артисты разговорного жанра… Вот Юрий Тимошенко и Ефим Березин, они же Тарапунька и Штепсель. Тарапунька в образе постового.
— Давайте не будем. Я вам не кто-нибудь, не шо-нибудь, и кое-шо понимаю.
Зовут меня Грицко, фамилия моя, извиняюсь, Тарапунька. Работаю я в Отделе регулировки уличного движения, сокращённо называется ОРУД. Вот потому меня и выдвинули на концерт сегодня ОРУДовать…
Показывает набор свистков, включая дамский. Достаёт губную гармошку, берёт пару нот.
Тут на сцене появляется Штепсель в рабочем комбинезоне и красной рубахе.
— Товарищ милиционер, пойдёмте за кулисы, там беспорядок.
— Это меня не касается.
— Как это вас не касается? Вас поставили сюда смотреть за порядком…
М-да, совсем не смешно. Не знаю, над чем народ смеётся, даже вон Инга хохочет, аплодирует. И мне кажется, камера нацелена прямо на неё.
— Максим Борисович, нужно хотя бы улыбаться, — слышу за плечом голос помощницы режиссёра. — Нельзя сидеть с таким скучающим видом.
Обещаю, что с моего лица не будет сползать улыбка. Мой ответ, похоже, девушку удовлетворяет.
Блондинка в красном - не кто иная, как итальянская певица Рафаэлла Карра. Она с подтанцовкой из двух усатых парней исполняет зажигательную композицию "Tanti Auguri".