Страница 17 из 19
Однако известие о постигшей их нового командира неудаче поколебало купленную посулами и взятками лояльность бывших людей Нарваэса. Не прибавляло им оптимизма и понимание, что все обещанные Кортесом сокровища остались в бунтующем городе. Командиру испанцев пришлось «немало повозиться», убеждая людей Нарваэса в выгодности совместных действий. «Если бы они знали размеры Мешико и степень опасности, ни один из них не согласился бы!» – насмехался над алчностью и неосмотрительностью новых товарищей очевидец.
24 июня 1520 года измотанное спешным маршем воинство Кортеса возвратилось в Теночтитлан. Здесь выяснились кровавые подробности разразившегося кризиса. В мае, пока Кортес готовился к противостоянию с Нарваэсом, ацтекская знать испросила у Педро де Альварадо позволения провести в храме Уицилопочтли традиционную церемонию в честь одного из главных религиозных праздников, называемого Тошкатль. Столичный комендант обещал не препятствовать торжеству, если гости явятся безоружными и не будут совершать человеческих жертвоприношений.
С последним, как выяснилось позже, прекрасно справились и сами испанцы. Ночью, в самый разгар ритуального танца масеуалиштли, конкистадоры во главе с Альварадо перекрыли все выходы из храма и принялись убивать собравшихся на праздник индейцев. Первыми они зарубили барабанщиков, а затем набросились на остальных. «Они отрубали руки и головы, пронзали шпагами и копьями… Кровь лилась по двору, как вода во время ливня. Весь двор был усеян головами, руками, кишками и телами. Повсюду рыскали испанцы, добивавшие уцелевших» [74].
Точное количество жертв неизвестно. Лас Касас говорит о 2000 погибших, но большинство исследователей считают это преувеличением. В любом случае речь идет о многих сотнях убитых ацтекских аристократов – от 600 до 800, по мнению историков конкисты. Причина резни тоже осталась загадкой. Даже учиненное Кортесом разбирательство не дало внятного ответа на вопрос о мотивах Альварадо. Комендант упорно оправдывался тем, что, по его сведениям, барабанный бой во время ритуала должен был стать сигналом для начала вооруженного восстания против испанцев. Однако куда же пропали из столицы якобы собранные для этой цели сто тысяч воинов, Альварадо объяснить не смог.
Впрочем, комендант ошибался не во всем. Ацтеки действительно стянули к Теночтитлану войска, и Монтесуме с огромным трудом удалось отговорить соотечественников от начала боевых действий. Вместо этого индейцы прибегли к блокаде. Гарнизону, окопавшемуся в бывшей резиденции Ашаякатля, перестали доставлять провизию и питьевую воду. Известие об этом привело обыкновенно вкрадчивого и дипломатичного Кортеса в неописуемую ярость. Не стесняясь в выражениях, он велел Монтесуме открыть рынки и вернуть горожан на улицы, «иначе он, Кортес, принужден будет прибегнуть к крутым мерам».
Угрозы не подействовали – после оскорбления ацтекских богов, нанесенного при попустительстве Монтесумы, августейший пленник больше не имел реальной власти. Себе на беду, он предложил Кортесу отправить к восставшим своего брата Куитлауака в качестве парламентера. Тот не вернулся. Наутро испанцы узнали о том, что часть подъемных мостов, ведущих из города, разрушены, а дамба занята многочисленными отрядами индейцев.
Прояснить ситуацию Кортес отправил большой отряд, но тот угодил в засаду и с большими потерями отступил к осажденной резиденции испанцев. Там уже вовсю шел штурм, закончившийся обрушением части здания и сильным пожаром. Воды, чтобы тушить огонь, у конкистадоров не было. На следующий день Кортес лично возглавил еще одну вылазку в город – столь же дерзкую, сколь и бессмысленную. Отряду эта контратака стоила дюжины солдат, а сам Кортес получил серьезное ранение в левую руку[75].
Невиданные доселе упорство и ожесточенность ацтеков ввергли испанцев в уныние. Люди Нарваэса открыто роптали, и лишь осада препятствовала их массовому дезертирству. Тем не менее Кортес решился на последнюю авантюру. Под прикрытием выстроенных передвижных осадных башен он повел солдат на штурм пирамиды Уицилопочтли. По мнению историков, Кортес надеялся закончить противостояние одним ударом – захватом главного храма[76], как то было принято у индейцев. Лидер испанцев просчитался и чуть не поплатился за свою ошибку жизнью: «…он едва не погиб от отважного замысла двух мешиков: жертвуя собой, они повисли на нем, чтобы увлечь своей тяжестью вниз и всем троим разбиться насмерть. Только по чистой случайности им не удалось совершить задуманное».
Положение запертых в полуразрушенном дворце Ашаякатля конкистадоров становилось отчаянным. В отчете императору Карлу V Кортес так описывает фатальное соотношение сил осаждающих и осажденных: «Даже ежели их людей погибнет двадцать пять тысяч на каждого нашего солдата, все равно нам конец придет раньше, ибо нас мало, а их много. И, по чести сказать, не будь у нас иных врагов, кроме голода и отсутствия съестных припасов, мы бы и так вскорости все бы перемерли».
Безвыходное положение подтолкнуло конкистадоров в последний раз попытаться разыграть единственный оставшийся у них козырь – пленного императора ацтеков. Как заложник тот, очевидно, потерял всякую ценность, но, по мнению Кортеса, Монтесума еще мог выступить гарантом временного перемирия на следующих условиях: ацтеки прекращают военные действия, а испанцы взамен тотчас покидают бунтующий Теночтитлан.
Несколько солдат вывели Монтесуму на крышу здания, откуда пленник с большой неохотой обратился к штурмующим. Сделка, на которую рассчитывал Кортес, не состоялась – ацтекские военачальники с извинениями сообщили Монтесуме, что тот низложен, а новым императором избран его брат Куитлауак. Сразу по окончании беседы штурм возобновился, в испанцев вновь полетели стрелы и камни. Несколько булыжников поразили и Монтесуму – в ногу, руку и голову, поскольку сопровождавшие пленника испанцы «пренебрегли в тот момент своим долгом защищать его».
Через несколько дней Монтесума скончался. Обстоятельства его смерти остаются невыясненными. Кортес в отчете Карлу V, по своему обыкновению, переложил вину в гибели заложника на восставших, но от подробностей уклонился. Не прояснил ситуацию и рассказ непосредственного участника кампании Берналя Диаса. Он сообщил лишь, что раненый отказался принимать от испанцев пищу и лекарства, «а вскоре неожиданно пришли сказать, что он [Монтесума] умер».
Существуют и записанные Диего Дураном[77] – правда, с опозданием на несколько десятилетий – показания противной стороны, где говорится, что после ухода испанцев ацтеки обнаружили труп Монтесумы в кандалах и с пятью колотыми ранами груди. Есть и совсем уж отталкивающие свидетельства – якобы фатальный удар испанского меча пришелся низложенному императору «ниже пояса».
Апологеты конкисты утверждают, что такие отнюдь не рыцарские подробности выдуманы завистниками Кортеса с целью очернить великого конкистадора и умалить его воинские подвиги. Это вполне возможно, однако так ли уж невероятна мысль, что бахвалившиеся своей жестокостью конкистадоры могли зверски убить бесполезного уже пленника? Впрочем, всего пару месяцев назад Кортес приказал выпороть одного из сторожей Монтесумы за слишком громогласные пожелания «собачьему сыну и язычнику поскорее околеть» – ведь из-за него «добрые христиане» вынуждены терпеть тяготы ночного караула…
Как бы то ни было, вместе с Монтесумой умерла и слабая надежда разрешить конфликт политическими методами. В последний день июня Кортес принял решение прорываться из Теночтитлана с боем. Для преодоления столичных каналов он распорядился сколотить переносной мост взамен разрушенных ацтеками. Награбленное золото[78] было тщательно сосчитано и упаковано. Кортес лично проследил за составлением официального акта, подтверждавшего, что «им было сделано все возможное для спасения королевской доли» добычи.
74
Sahagun Bernardino De. Florentine Codex: General History of the Things of New Spain. – Utah: University of Utah Press, 1982. – 137 p.
75
Без должного ухода состояние пораженной конечности быстро ухудшалось, и в итоге Кортес остался без двух пальцев. Без должного ухода состояние пораженной конечности быстро ухудшалось, и в итоге Кортес остался без двух пальцев.
76
Сам конкистадор в отчете Карлу V аргументировал атаку желанием выбить противника с господствующей высоты и «поубавить у индейцев спеси».
77
Дуран Диего (ок. 1537–1588) – доминиканский монах, изучавший религию и обычаи ацтеков, автор книг по истории коренных народов Мексики.
78
По некоторым оценкам, конкистадоры унесли с собой 8 тонн благородного металла. Остальное им пришлось бросить во дворце Ашаякатля.