Страница 1 из 17
Галина Гончарова
Средневековая история. Интриги королевского двора
Но чтобы не забыть итога наших странствий:
От пальмовой лозы до ледяного мха,
Везде – везде – везде – на всем земном пространстве
Мы видели все ту ж комедию греха:
<…>
Мучителя в цветах и мученика в ранах,
Обжорство на крови и пляску на костях,
Безропотностью толп разнузданных тиранов, —
Владык, несущих страх, рабов, метущих прах…
Ш. Бодлер. Плавание (Перевод М. Цветаевой)
Глава 1
Варево закипает
– Марс, ваше сиятельство.
Лиля сверкнула глазами, но деваться было некуда. Сама подставилась.
Ганц Тримейн вообще отлично научился играть в нарды. И выигрывал у бедной-несчастной графини примерно три партии из пяти. Хорошо хоть не на деньги.
– Пропуск хода.
Лиля задумчиво посмотрела на доску из простого некрашеного дерева.
Вот так вот. А кто бы мог подумать еще год назад?
Жила-была девочка. Училась, радовалась жизни, может, даже замуж собралась бы в скором времени. Ан нет. Ничего этого судьба студентке меда Але Скороленок не отмерила.
А вместо этого подсунула автомобильную аварию, бред, боль, беспамятство – и в результате чужое тело и другой мир.
И они девушке сразу не понравились. Мир был натурально средневековым. Ни теплого туалета, ни водопровода, ни даже приличного стекла в окнах – слюдой стеклили. Грязь в три слоя, и даже оброк еще не изобрели, так барщиной и обходились. Интернет? Телефон? Телевизор?
Это чаво это вы демонов-то призываете, ась?
К телу тоже были претензии.
Воспитанная СМИ двадцатого и двадцать первого века, Аля привыкла к тому, что стройность и красота – синонимы. А тут – тушка весом поболее центнера. Куча болячек и проблем.
Кубики простучали по доске. Лиля бросила взгляд и покачала головой. Еще бы. Даст ей Ганц так просто из ловушки вырваться, жди…
Одно хорошо – что графиня. Ее сиятельство Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, вот даже как. Но и графиня – одно название. Замок – развалюха. Мужу на графинюшку наплевать, управляющий ворует, родные далеко… короче, все печально. Хотя сейчас уже и не настолько.
Замок ремонтируется, управляющий был выкинут за ворота, а что до мужа… ну Лиля и сама не рвалась его видеть. Хватило ребенка. Любимицы мужа, единственной дочурки от второго брака.
С точки зрения Лили, девочке не помешала бы крепкая порка. Но – вовремя вспомнился дедушка Дуров. И принялась графиня воспитывать падчерицу теплом и лаской.
Вроде бы пока получалось. А что будет дальше – бог весть.
Но к чему тут муж?
А к тому, что под его чутким руководством малявка выросла капризным избалованным чудовищем. То есть детей товарищу доверять уже нельзя. А если человеку не доверишь ребенка – как самой ему довериться?
Что-то Лиля сомневалась в своем взаимопонимании с невесть где (в посольстве) шляющимся супругом. Тем более что ее уже пару раз пытались убить – и кто бы?! Любовница мужа нанимала киллеров для избавления оного от законной жены. Вот казалось дамочке, что она лучше будет выглядеть в графских изумрудах. А Лиля почему-то умирать не собиралась. И всячески старалась обустроиться.
А вы бы что сделали на ее месте?
Как-то женщину не тянуло на ритуальное самоубийство. Или на громкие признания.
Вместо этого Аля (то есть теперь уже Лилиан Иртон) занималась хозяйством, лихорадочно записывала все, что помнила по медицине, и прикидывала, какие из новинок ее мира можно принести в этот мир. Отпало одно – но сразу.
Военная техника. Даже порох тут пока не изобрели. И Лиля понимала – никогда!
Она никогда не упомянет о порохе в своих записях! Хотя и помнит состав (кто в детстве не баловался дымовухами и «поджигами», особенно если ты ребенок и живешь в гарнизонном городке). Но нельзя. Техническое развитие человека не должно опережать морально-этическое. Или первое надо притормаживать.
Так что пока все попроще. Стекло. Кружево. Кое-какие женские мелочи.
И работать, работать, работать…
Багаж знаний?
Если кто-то рядом с вами станет ныть, что ничего не знает, – дайте товарищу в лоб. Ибо – лентяй. В век, когда в Интернете можно найти любые курсы – от кролиководства до кружевоплетения, – и ничего не знать? Даже как-то непонятно. Берешь газету, берешь ноги в руки – и вперед. Что до Лили…
Отца мотало по гарнизонам, семья моталась вместе с ним, и первым делом на новом месте Алю тащили в школу, а вторым – во дворец пионеров. Справедливо рассудив, что в России надо знать как можно больше и уметь как можно больше, Татьяна Викторовна загружала в дочкину голову все. От бальных танцев до хирургии, от консервирования овощей до вышивания гладью. И радовалась, что ребенок пошел в медицину – с такой профессией нигде не пропадешь.
Вот оно и пригодилось. И сейчас Лиля с благодарностью вспоминала мать.
Бдуммм!
– Твою селедку!
Графиня Иртон подскочила и бросилась к окну.
Так и есть. Дети шалят.
– Лэйр Ганц, признаю свое поражение. Пойду-ка я посмотрю, что там наши озорники делают, – подхватилась Лиля.
Ганц Тримейн поклонился:
– Как скажете, ваше сиятельство.
Лиля кивнула мужчине на прощанье и вышла за дверь, оставляя Ганца собирать фишки в коробку. И подумала, что если с эпохой ей не очень повезло, то вот с правителями – вполне.
Эдоард Восьмой казался вполне вменяемым товарищем и хозяйственным мужиком. Чего только стоил его представитель, прибывший, чтобы разобраться с проблемами в Иртоне. Ганц Тримейн был умницей и профессионалом в своем деле. Лиля даже его немного побаивалась иногда. Слишком острый взгляд, слишком серьезное выражение лица… но что тут сделаешь?
За этими мыслями графиня достигла двора и чудом увернулась от камушка из пращи.
Дети тренировались вовсю.
– Лиля!!! Смотри, как я могу!!!
– Ну-ка?
Камешек вырвался из пращи и впечатался точно в мишень. Дерево загудело. Миранда торжествующе поглядела на мачеху.
Лиля рассмеялась и кивнула.
– Так держать! Ты у меня вообще умница! И красавица!
Миранда Кэтрин Иртон гордо подбоченилась. И улыбнулась, показывая щербинку на месте недавно выпавшего зуба. Тоже та еще беда. Ну до всех Лиле дела не было, а они с Мири зубы чистили каждый день. Крапива, плюс кора березы, плюс мел, то есть известняк с берега, все тщательно измельчается, просеивается – и извольте. Мири сначала спорила, но потом послушала Лилины рассказы о кариесе, посмотрела на щербатые улыбки окружающих и, впечатлившись, стала драить зубы мягкой тряпочкой два раза в день.
Да и то сказать – Лиля же делала! А своей мачехе девочка теперь подражала и в большом и в малом. Это же так здорово, что есть Лиля! Добрая и веселая, которая всегда готова выслушать, посоветовать, просто поговорить. А иногда – и поругаться. Но Миранда впервые ощутила, что у нее есть… мать?
Этого девочка пока не знала. Но то, что есть человек, которому она не безразлична, – это факт. Девочка подбежала, на минуту повисла у Лили на шее, чмокнула ее в щеку и унеслась с друзьями.
Лиля с улыбкой смотрела ей вслед.
И куда что девалось?
От высокомерной, бледной и одутловатой аристократочки и памяти не осталось. Веселый, загорелый на позднем солнышке чертенок, из которого веселье так и брызжет во все стороны. В вечной юбке-брюках и жилете поверх рубашки, с широкой улыбкой, с вечной пращой…
Да, по результатам размышлений рогатка таки отпала. А вот пращу Лиля дала детям в руки без раздумий. И не пожалела. Да, пока они не научились, – страдало многое. Но местные дети были как-то взрослее. И старались думать о последствиях. Наверное, потому, что рисковали, в случае чего, не лишением компьютера на неделю, а жестокой поркой. Своей или родительской.
Так что обошлось без жертв. И даже все стекла (в окна замка вставляли откровенный брак, с пузырями, а иногда и разных цветов, но и это было лучше слюды) остались целы…