Страница 4 из 25
Говорят как-то официально. Не по-родственному.
Заглянул. Мама, ошарашенная, сидит на стуле, перед ней два мужика в чёрных костюмах, галстуках. Серьёзные.
Один высокий, худой, молодой, но уже с седыми висками, прислонился к подоконнику и внимательно смотрит на Дениса. В глазах настороженность и сочувствие. Второй постарше, лысоватый и черноусый, стоит посреди кухни и говорит маме:
– Завтра в тринадцать ноль-ноль. Единственная ваша забота, успеть до этого времени оповестить всех близких, чтобы явились хотя бы за полчаса до церемонии.
Заметил Дениса. Грустный взгляд из-под нависших век.
– Вечер добрый, милостивый государь! Сын покойного? Денис Иванович?
– Да, – Денис напрягся, пытаясь понять, кто такие и что здесь делают. Может, из тех, кому чужое горе – повод на деньги развести?
– Позвольте представиться, Левон Игоревич Оганов, – продолжал усатый. – Мой спутник – Павел Геннадьевич Шатерников. Мы представляем небезызвестное БДУ-13. У нашего ведомства контракт с вашим батюшкой. Как раз по данному печальному поводу. Вот! – он поднял вверх папку. – Согласно бумагам, все мероприятия, связанные с похоронами, мы обязаны взять на себя. Как говорил Спаситель, буде он одесную Всевышнего ныне, присно и во веки веков: «Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов». И нет, молодой человек, даже не думайте, денег не надо! За все уплочено Иваном Ильичём, то бишь вашим папенькой. От вас с мамашей требуется только присутствие. Благодарите покойного за заботу. Контракт заключён в прошлом году. В канун Пасочки. Заранее побеспокоился супруг и родитель. За что от меня лично превеликий респект столь исключительному человеку. И похороны прописаны, и развоз людей, и ресторан. Возьмите. Этот, образно изъясняясь, вексель – копия. Я оставлю для ознакомления и распоряжения. Засим извольте откланяться. У нас сегодня ещё многая работа.
Странные гости кивнули и поспешили уйти.
На пороге усатый ещё раз настойчиво напомнил:
– В тринадцать ноль-ноль тело покойного уже двинется в последний путь. Все желающие проститься пусть приходят загодя, хотя бы в полдень.
4. Родственники
Половину ночи Денис ворочался в постели, размышляя о странных людях в пиджаках.
Мама ничего вразумительного не объяснила. Ну договор. Ну заплатил отец ещё при жизни за собственные похороны. Всё равно, странное ощущение, что в буквах БДУ что-то не так. Слишком много их во вчерашнем дне. Почему такую известную фирму в Батайске мало кто знает? Почему никто, кроме отца, не в курсе о контракте? В интернете о БДУ-13 ничего. Очень подозрительно.
Они с мамой, конечно, на всякий случай пригласили родственников и друзей на завтра к одиннадцати-двенадцати, кто как сможет, но если наврал усатый, придётся говорить, что это поминки, а с похоронами типа позже решим.
Забылся под утро.
Будильник зазвенел в восемь. Денис натянул майку и штаны. В ванную. Умылся.
Хотелось куда-то бежать, что-то делать, только не тупить, не сидеть на месте.
Поставил чайник на плиту. Зажёг газ.
Задумался, глядя в окно.
Допустим. Допустим, они приедут и всё сделают. Похороним. Даже в столовой посидим. А водку они учли? Ромка говорил, водку надо купить…
– Ты чего стоишь?
Мама. Глаза уставшие.
– Ты поспала бы.
– Тут поспишь. Там плов остался в холодильнике. Подогреть?
– Я чайку.
– Ну ладно. Пойду одеваться.
В начале одиннадцатого начали подходить родственники.
Мама заводила в зал, рассаживала на диваны и стулья. Бабушка Надя, мать отца, в чёрном платочке разносила гостям воду, возилась на кухне. Пахло жареными пирожками. Родители мамы, дедушка Саша и бабушка Инна, понуро горбились на стульчиках. Тётя Алла, сестра папы, с мужем Виктором курила на улице, на лавочке под окнами, чтобы родители не увидели с сигаретами. Под пятьдесят женщине, а от родителей прячется.
Три бабульки из дома вздыхали на диванчике и напевали что-то религиозное. Как их зовут, Денис не знал, помнил только, что одна из второго подъезда, две из третьего. Дочь тёти Аллы Настя, ровесница Алины, не отходила от сестрёнки и тоже сторонилась людей. Сидели девчонки в спальне и выходили только, когда мама говорила: «Идите, поздоровайтесь».
Ровно в полдень Денис стоял у окна. Во двор въехал большой чёрный микроавтобус, остановился возле подъезда.
Водитель скоро распахнул заднюю дверь, двое крепких ребят в чёрных пиджаках вынули из кузова две широкие табуретки, установили их между лавочек у входа в дом, сверху опустили обитый красным бархатом гроб. Сняли крышку и прислонили к металлической увитой диким виноградом сетке. Стали рядом как часовые, только руки за спиной.
– Мама! Там папу привезли!
– Где?
– Возле подъезда!
Выскочили на улицу. На белоснежном ложе в строгом чёрном костюме папа. Глаза закрыты, кажется, просто уснул.
Мама рванулась к гробу. Стражи мягко придержали, шепнули:
– Прощаемся! Пригласите родственников.
Она кивнула, наклонилась к папе, поцеловала его лоб, щеки, губы.
На соседнюю лавочку переметнулись три оперативные старушки, миг назад певшие в зале. Они быстро крестились и шептали молитвы.
Тетя Алла, уже без сигареты, спряталась за мужем и глядела из-за его плеча на мёртвого брата.
Из подъезда потянулись люди. Проходившие мимо соседи по пятиэтажке останавливались, долго смотрели на покойного, печально вздыхали и брели дальше. Некоторые оставались. Толпа вокруг Ивана Ильича росла.
Грузный, с благостным лицом священник махал дымящимся кадилом и пел заунывную песню. Бабушки на лавочке подпевали.
Помощник священника аккуратно раздал всем свечечки и салфетки. Люди зажгли оранжевые палочки, салфетками закрыли пальцы от плавящегося воска.
Денис осмотрелся. Человек под сотню собралось. Дяди, тёти, дальние родственники, знакомые родителей, жильцы дома… Хмурость. Слёзы. Так переживают. А может, правда они его любили? Защипало глаза. Опустил голову вниз, чтобы никто не увидел.
Ровно в час дня к гробу протиснулся вчерашний усатый БДУ-шник, осмотрел окружающих, перекрестился на священника и объявил громким голосом:
– Господа хорошие! Тело грузим в катафалк. Рядом два места для матушки и супружницы покойного. Остальных прошу в автобусы. С той стороны здания. Выдвигаемся на кладбище. Там обряд прощания. После похорон всех везём в ресторан на поминальную церемонию.
Люди в чёрном подхватили гроб с покойным и замерли, пока кто-то из фирмы взял большой деревянный крест и вышел на проезжую часть перед домом. Ещё один взял крышку и двинулся за крестом. Четверо с гробом напряглись и посеменили за ними.
– Пристраивайтесь следом! – кивнул усатый родственникам. – Берите каждый по веночку. Проводим в последний путь по родному району.
Родственники и просто знакомые брали венки и пристраивались к процессии.
Обошли седьмой дом. Остановились возле катафалка. Внутрь машины засунули крест, крышку и сам гроб. Маме и бабушке Наде помогли войти в салон, усадили в кресла.
Остальные сопровождающие расселись в два огромных двухэтажных автобуса.
– Роскошно! – услышал Денис голос кого-то из соседей и мысленно согласился. Выглядело так, будто хоронили или депутата, или криминального авторитета. Странно, но благодарность отцу за то, что заранее позаботился о родных, пересиливала остальные чувства, даже горечь потери, даже страх перед злой судьбой. Как он нашел этих удивительных людей в чёрных пиджаках?
На кладбище гроб снова установили на подставки и, под бдительным присмотром священника, родственники и товарищи подходили к телу и целовали бумажную ленту на лбу убывающего в царство мёртвых Ивана Ильича.
Денис заметил в стороне, за могилками, солдат в парадных мундирах с оружием. Так совпало, что хоронят какого-то военного?
Кладбищенскую тишь разбил громкий стук. Один из пиджаков вколачивал в крышку гроба семидесятые гвозди. Мама разрыдалась с новой силой. Дедушка Саша приобнял её покрепче. Чёрные работники БДУ подхватили обитый красным бархатом саркофаг и понесли по узкой тропинке в сторону военных.