Страница 59 из 101
Разнообразная
За десять дней до Рождества в Альпы пришла зима. Пришла внезапно, уже даже и как бы неожиданно. Вернулась загулявшая хозяйка в свою вотчину. И улицы Тиня стал заполнять снег и туристы.
Те, кто, видя такую ситуацию с погодой, отменили свои рождественские поездки в Альпы, колоссально просчитались. Ну а те, кто до последнего надеялись на чудо — те были вознаграждены сполна. Непрекращающийся ни на минуту снег — а снегопад лишь иногда ослаблялся, превращаясь временами из густого потока, будто там, наверху вспороли пуховую перину, в медленный танец крупных снежинок-солисток, за три дня полностью укутал Тинь, сделав его тем, чем ему и положено быть — одним из самых продаваемых брендов: Рождественские Альпы.
Кафе, рестораны и бары наполнились разноголосыми толпами, довольные, возбужденные лица. Артема не интересовало ничего, кроме снега. Он купил себе трехдневный скипасс[1] и методично его выкатывал. Впрочем, его решимости после Рождества уехать это не отменяло.
Зайдя в очередную кафешку и размышляя, чего ему хочется больше — глинтвейна или горячего шоколада, он вдруг услышал… Нет, русскую речь он слышал неоднократно, но этот голос говорил не столько на русском, сколько на родном Артему языке.
— Бля, я просто не знаю, как мы будем гидовать эту банду алкашей втроем. Надо было искать кого-то на замену, хоть не из наших!
— Да кого ты найдешь накануне Нового Года! У всех гидов все с осени на новогодние расписано!
Литвин резко оборачивается.
Группа говорящих по-русски состоит из троих: двое к нему спиной, третий — лицом. И лицо, блин, знакомое…
Их взгляды пересекаются, проблеск узнавания у его визави. Приглашающе кивает ему головой, Артем подходит, не раздумывая.
— Литвин?
— Он самый.
— Рад встрече!
Отвечает на крепкое рукопожатие. По всему видно, из наших, из своих, но кто?..
— Взаимно. Только, извини, не помню… Лицо знакомое, но вот имени…
— Максим. Макс Пуля. Поляков, то есть.
И имя знакомое, но вот откуда…
Макс правильно понимает сомнение, отраженное на лице Артема.
— Ты к нам на Камчатку прилетал, пару лет назад, на хели.
Точно! Камчатская белая диаспора. Эти всегда особняком, сказывается удаленность географии. Но она же — география, а еще климат и суровый дальневосточный характер, делает этих ребят одними из лучших в их деле. Артем вспоминает ту свою единственную поездку на Камчатку с целью расширения географии катания и приобретения нового опыта. Волшебные склоны и снег — им тогда повезло с погодой, купание в горячих источниках, знаменитый камчатский краб. Да, классная вышла поездка. И Макс тогда был один из гидов.
Еще раз, уже совсем иначе, с искренним удовольствием от встречи и узнавания, жмет руку Полякову.
— Здорова, Макс. Рад, рад тебя видеть! Извини, что не узнал. Просто не ожидал тебя здесь увидеть.
— Ну а где встречаться, как не здесь! — ответно улыбается ему Максим. — Здесь сейчас рай на земле.
— Точно!
— Знакомься! Ты, по-моему, не знаешь… Илюха Панин, — еще одно рукопожатие. — Маша Елизарова.
На Машу уставился не только Литвин. Как минимум, половина мужчин в этом кафе разглядывали Машу. Откровенно или исподтишка, но — смотрели. Было на что.
Истинный тип славянской красоты — рослая, статная. Яркие голубые глаза, золотисто-русая коса толщиной с руку Артема. Губы, как лепестки, ямочки на щеках от искренней улыбки.
— Так вот ты какой, Артем Литвинский… Наслышана. Рада встрече, — она протягивает ему ладонь для рукопожатия.
Какие ж гарные на Камчатщине дивчины!
— А я вот о тебе не слышал. Рад, что восполнил этот пробел в своем образовании, — неожиданно для себя Литвин изображает поцелуй руки. Его неуклюжая галантность вызывает улыбку у Маши и смех у ее спутников. Впрочем, смеются по-доброму.
— Какими судьбами тут, Артем?
— Да так… — неопределенно пожимает плечами Литвин. — Приехал… в гости.
— Классно! А мы тут попали в переплет…
— В смысле?
— Да мы привезли сюда бл*дских олигархов нашенских, камчатских. Типа, Альпы посмотреть, покататься. Подряжались вчетвером их пасти, а четвертый наш… накануне поездки с аппендицитом в больницу загремел. Теперь вот не знаю, как мы тут втроем с ними справимся… — Макс замолкает, смотрит внимательно на Литвинского. И потом, осторожно: — Слушай, Артем…
— Да?
— А у тебя тут… ты… Может, ты, случайно, располагаешь свободным временем?