Белые Врата

Встречная

Спустя два часа, состоявших из легкого… завтрака? да, наверное, все-таки завтрака… и попыток сгладить неловкое молчание.

— Ален!

— Что?

— Иди сюда.

— Не хочу. Там холодно.

— Выходи! Не пожалеешь.

Она выглядывает и мгновенно жмурится. А когда глаза все же привыкают к яркому свету, становится видно: голубые лоскуты, мелькающие между несущихся высоко в небе обрывков облаков. Ощутимо теплее. И… в это сложно поверить, но вокруг снова нереально красиво — так, как бывает красиво только в горах. Так, что не верится, что этот безмятежный и величественный пейзаж — оборотная сторона смертоносного дыхания гор. От которого они едва убереглись.

У нее с непривычки, от долгого постоянного сидения или лежания, подкашиваются ноги, опирается на его плечо.

— Неужели кончился?..

— Да. Надо собираться.

— А сколько градусов?

— Минус двадцать два.

— Холодно. Может быть, подождем?

Артем бросает взгляд на небо. Качает отрицательно головой.

— Нет, не стоит. Будет теплеть. А вот «окно» в буране может быстро закрыться. Нам же еще спускаться несколько километров. А у тебя нога травмирована. Так что… ждать нельзя.

Арлетт кивает. Она совершенно точно уверена — Артем знает, о чем говорит.

Кончился буран. Они, упаковав рюкзаки, покидают свое временное убежище, которое спасло им жизнь. Уходят, оставляя то, что произошло и не произошло между ними здесь, в снегах. Как и должно быть.

Артем несет оба рюкзака, Арлетт шагает налегке. Но ей все равно непросто, травма чуть поджила, но идти быстро она не может. Литвин ее пока не подгоняет, подстраивается под ее темп. Оглядывается по сторонам. Небо почти безоблачно, потеплело уже до минус пятнадцати. Поводов для беспокойства пока нет. Главное, чтобы Аленка выдержала.

Шли они преимущественно молча. Сказывались неловкость, усталость, накатывали грустные воспоминания. Лезли мысли о том, что случилось с остальной группой. Артем был уверен, что и Арлетт думает примерно о том же.

Окружающий пейзаж резонировал с их невеселыми мыслями кардинально. Величественные белоснежные красавицы-вершины демонстрировали себя во всем великолепии. Сквозь абсолютно прозрачный горный воздух они казались так близко, совсем рядом. Артему был известен этот оптический обман. Расстояние, казавшееся парой километров в этом кристально-чистом воздухе, на деле представляло собой десяток километров. И в показную безмятежность этих красавиц он тоже дано не верил. Они были прекрасны и смертельно опасны. И стоит только расслабиться, хотя бы на мгновение повернуться спиной — и ты получишь удар кинжалом между лопаток от этих роковых красавиц.

К вечеру они спустились до уровня, где буран, даже если он вдруг вернется, будет уже не столь опасен. Но пока никаких признаков к этому не было. Они наблюдали безмятежный, красивейший закат, доедая последние запасы. Продукты можно было уже не экономить, завтра они должны выйти к людям. Воздух прогрелся до минус десяти. Под конец дня идти было даже жарко, а Аленка совсем расхромалась. Артем рассчитывал, что они за день пройдут больше, но торопить спутницу не стал, пожалел, взвесив все риски. Все-таки из опасной зоны они почти спустились.

Разбили палатку, Артем безапелляционно, не дав Арлетт и шанса поспорить, обменял их спальники. Не может он спать в тепле, когда девушка рядом мерзнет. А предложить ночевать снова вдвоем он не решился. Это все осталось там, наверху, в снегу, в буране.

А потом, уже в палатке, пожелав ей спокойной ночи, и услышав ответное: «Спокойных снов», он гадал — услышит ли он, как она плачет? Нет, только тихое мерное дыхание быстро заснувшего человека. Все правильно, это же дочь Бертрана Деларю, кем бы он ни был, а не какая-то слабачка. Она все понимает как надо.

Утром, встав с первыми лучами солнца, он достал из рюкзака зарядник на солнечных батареях, повесил на палатку, подключил рацию. Пусть заряжается. Им самим «заряжаться» почти нечем — на завтрак у них последняя шоколадка и чай. Все, еда закончилась. Но Артем имел все основания предполагать, что в ближайшие сутки они доберутся хотя бы до спасателей. Должны же их искать… Словно в ответ на его мысли «хрюкает» рация.

— Миша, прием, прием. Квадрат «Б-2» проверен. Ничего не обнаружено.

— Вас понял. Переходите к следующему.

Артем не узнал голос, но это неважно. Это явно ребята Федорчука.

Взял рацию.

— Прием, прием. Литвинский на связи.

Тишина. Треск помех в эфире. И потом…

— Литвин, это ты? Повтори!

— Да, я. На связи Артем Литвинский, прием.