Белые Врата

С рюкзаком за плечами

Бруно оказался совершенно нордического типа здоровяком. Руководитель экспедиции экологов являлся владельцем истинно арийского профиля, ухоженной бороды и совершенной неприличной на русский слух фамилией Йобст.

Однако, на деньги действительно не скупился, что, в общем-то, было понятно, учитывая, сколько они хотели тащить с собой груза. «У нас много оборудования», — снисходительно пояснил он Артему. Он был снисходителен и вальяжен весь. Предварительная беседа показала, что наниматель и нанимаемый не испытывают друг к другу ни малейшей взаимной симпатии. Что не помешало Литвину принять предложение, а Бруно — заплатить тому аванс. Договорились о времени, обговорили детали и разошлись. До следующего утра.

Литвин топал последним, что было неудивительным, если принять во внимание стосорокалитровый рюкзак за плечами, набитый под завязку. Судя по всему, господа ученые взяли с собой целую передвижную лабораторию. Передвижную усилиями Артема, разумеется.

Созерцая величие ослепительно-белых вершин вокруг и вдыхая холодный чистый воздух, Артем не мог не признать — Ковалев был все-таки прав. Литвин был благодарен Виталию за то, что оказался участником этой небольшой экспедиции. Он успел уже соскучиться по горам. А, учитывая тот факт, что ему не надо было ломать голову и нести ответственность за ученых мужей, которые, вопреки мрачным прогнозам Виталика, оказались вполне подготовленными и адекватными людьми, да еще и прекрасно говорящими по-русски, Артем просто получал удовольствие от похода. Немного ныла спина, но так вес рюкзака способствовал. Ничего, Артем крепкий, справится.

Поэтому Литвинский неспешно шагал замыкающим в группе и разглядывал тех, кто шел впереди. Разглядывал, размышлял, делал выводы. Прямо перед ним шел итальянец, Косимо Фабретти. Коллеги называли его Коко. Всем своим обликом Коко отнюдь не походил на ученого. Внешность его была такова, что бдительные бабушки у подъезда безошибочно опознали бы в нем бомжа. Ростом с Артема, но тощий, патлатый, заросший клочками неким подобием бороды. Вид имел преимущественно созерцательно-задумчивый, если не сказать — придурковатый. А еще у Артема было сильнейшее подозрение, что сигаретки, которыми он с наслаждением затягивался на привалах, отсаживаясь подальше ото всех… что не табак он там курил, словом. А еще Гринпис называется. С другой стороны, Канабис[1] очень даже зеленый. Специальность сего чуда природы (здесь имеется в виду Коко, конечно. О специальности Канабиса известно всем, думаю) называлась петрология.

Чуть впереди Коко шагал Гаспар Пети, француз. Был он коллегой Коко, тоже петрологом. Про него Артем не мог сказать ничего определенного, кроме того, что парень находился в неплохой физической форме, потому что пер приличного размера рюкзак без особого труда, и, пожалуй, хуже всех в группе говорил по-русски. Далее шел Бруно Йобст собственной персоной. Артем получал совершенное непонятное для всех остальных удовольствие, обращаясь к руководителю экспедиции официально — херр Йобст. Тот отнекивался, просил называть его запросто Бруно, стараясь быть демократичным. Но Литвин иногда просто не мог удержаться.

Перед Бруно друг за другом шагали его соотечественники — «братья-зайцы», как их окрестил про себя Артем, на самом деле Тиль и Удо Зайтц. Оба — геохимики.

Ну а во главе процессии бодро топал самый неожиданный для Литвина участник экспедиции — Арлетт Деларю. Ни фигура — выше среднего роста, сухопарая, ни совершенно не женская выносливость — Арлетт тащила на себе довольно объемный рюкзак безо всяких видимых усилий, не давали ни малейшей возможности отнести ее к слабой половине человечества. Темные, коротко стриженые волосы, будто по линейке очерченный тонкий нос, узкие губы — если особо не всматриваться, в группе окружающих ее мужчин в ней можно и не заподозрить девушку. Выдавали ее глаза — огромные, светло-зеленые и неприлично ясные, безмятежные. И еще голос. Было совершенно непонятно, откуда в ее худощавом, если не сказать — тщедушном теле зарождался этот голос: низкое, чуть хрипловатое, но несомненно женское и до мурашек чувственное контральто. На первом же привале Литвин специально сел поближе, прикрыл глаза и, навалившись на рюкзак, слушал, как она негромко беседовала на своем родном языке с Гаспаром. Звучало как музыка. Или как сказка. Там же, на первом привале, выяснилось, что Гаспар — не просто Гаспар, а еще и жених Арлетт.

Повезло парню.

Арлетт стоит в сторонке, пропуская всю группу, медленно идущую по каменистому плато. Дожидается, когда Артем поравняется с ней и пристраивается рядом.

— Артим?..

— Меня зовут Артем.

— Я знаю, — у нее и улыбка такая же ясная, как глаза. — Но я не умею выговаривать этот звук. Скажите, а вас можно как-то по-другому называть?

— Ну, можно Тема.

— Тима?

— Все ясно с вами, — хохочет Артем. — Тогда называйте Литвин.

— Литвин? — переспрашивает. — Это ваша фамилия?

— Почти. Прозвище. Вы о чем-то хотели спросить, Арлетт?