Мой горячий Север

Я звоню подруге в другой офис и записываю на подкорку всё, что она знает об Алисе Дмитриевне. Особенно меня волнует факт — как именно она предпочитает переживывать неугодных ей сотрудников. Медленно и с выдумкой или быстро и решительно? Я провожу на новом месте почти час, а потом вспоминаю, что мои вещи до сих пор лежат в кабинете клиентского менеджера.

Я спускаюсь вниз и с облегчением замечаю, что дверь закрыта и другого менеджера еще не посадили за мой стол. Карточка-ключ тоже срабатывает, и через минуту я уже проверяю ящики. Я даже талисману нашла уголочек, только вот его пора выбрасывать, он явно больше не работает. Мишка с олимпийским шарфиком оплошал… или, наоборот, переусердствовал. Два повышения за одну неделю — это перебор, моя нервная система не готова к таким перегрузкам.

— Ностальгия?

Что?!

Я узнаю его голос прежде, чем поднимаю голову. Я тяну момент до последнего и не желаю смотреть правде в глаза. Ведь пока есть надежда, что я ошиблась.

Ослышалась.

Задумалась.

Плохо спала.

— Уже соскучились по старому месту? — мужчина изгибает бровь и проводит широкой ладонью по дверному косяку.

Он небрежно облокачивается плечом на дверь и смотрит на меня прямым твердым взглядом, пусть и с мягким эхом.

— Что вы здесь делаете?

Я выпрямляюсь и прячу мишку в карман пиджака, что оказывается скверным решением. Карман некрасиво топорщится, но ничего исправлять я не собираюсь. Я вздергиваю подбородок и смотрю на Севера, пытаясь скопировать его прямой твердый взгляд.

— Вы отключились, и я не успел сказать, что хочу заехать, — он делает шаг в кабинет и в нем тут же становится тесно. — Мне все-таки нужен полис, я вдруг разучился водить.

Он крепкий и очень высокий. Другими словами, мужлан, который занимает очень много место. Готова спорить, что у него за спиной спортивное прошлое, а еще там банковские огромные счета прямо с пеленок, шумные развлечения и привычка брать всё, что понравится. Каждый его жест буквально пропитан хозяйской аурой. Никакого зажима или нерва, он спокоен и смотрит на меня так, что я чувствую его мужское желание кожей. Как шепот, легкий, но дерзкий.

— Тогда минутку, простите, — я киваю ему и выхожу из-за стола, направляясь на выход. — Я позову менеджера. Я, к сожалению, теперь занимаюсь другими делами.

Я изображаю фальшивое сожаление и царапаю его стервозным взглядом, на что сукин сын закусывает нижнюю губу. Я его веселю? Ему по-прежнему забавно?! Да и пусть, мне плевать, главное пусть уйдет с дороги и подвинет свои шкафообразные плечи, мимо которых никак не протиснуться. Я красноречиво указываю на его заминку, но мужчина остается стоять передо мной как вкопанный.

— Андрей? Вы не могли бы…

Он, наконец, делает шаг. Но не в сторону, а ко мне. А потом толчком захлопывает дверь за своей спиной.

— Север, — поправляет он. — Нет здесь никакого Андрея.

Он продолжает неотрывно смотреть на меня, а я, как идиотка, теряюсь, потому что он вдруг оказывается надо мной. Мне приходится запрокидывать голову и чувствовать себя малышкой, которую не спасут самые высокие шпильки. Нет, он все равно будет на две головы выше.

— Я не знаю, что вы себе придумали, но я не хочу в этом участвовать. Хватит, Андрей.

— Почему вы так упрямы?

— Я?

Он кивает и в следующее мгновение делает то, от чего у меня все слова застревают в горле. Он просто-напросто кладет ладони на мою талию и отрывает меня от земли. Не дает опомниться и делает пару стремительных шагов, после чего усаживает на письменный стол. Прямо перед собой, и выглядит это со стороны так, словно мы вот-вот перейдем к еще более жарким упражнениям.

Он наклоняется к моему лицу, обдавая крепкой волной мужского парфюма, и я просыпаюсь. Я выставляю локти и больно впиваюсь ему в грудь. На груди могут быть кубики пресса? Но сталь точно может быть, я злобно выдыхаю, когда понимаю, что заодно делаю больно себе и гневно думаю, что на его рубашках надо писать “Осторожно!” жирными буквами.

— Я закричу.

У меня остается последнее женское оружие.

— Нет, — он качает головой.

— Что еще за нет?

— Вы не будете кричать, Юлия. Вы не из тех, кто устраивает истерику на пустом месте.

— Это пустое место, по-вашему? Вы.. вы…

— Что я? Вы же видите, кто перед вами, и что ничего я вам не сделаю. Плохого.

Боже, за что мне это?

— Откуда вам вообще знать из каких я?! — я взмахиваю ладонью сильнее и предпринимаю новую попытку оттолкнуть его. — Я вот сейчас возьму и удивлю вас! И вы узнаете из каких я!

— Давайте.

Он усмехается.

Нет, он реально усмехается. Его ничего не берет, он определенно считает, что классно проводит время и не собирается покидать вечеринку. Я понимаю, что он берет меня на слабо, но отмахиваюсь от скучной логики и завожу руку за спину. Хватаю первое, что попадается под руку, и подношу к лицу.

Это оказывается карандаш.

Даже не заточенный как следует.

— Опасная вещь, — замечает Север. — У вас есть разрешение на его ношение?

— И на применение.

— Вот черт. Но отступать поздно, я уже согласился.

Он встряхивает головой и ведет плечами, как делают бойцы перед выходом на ринг. Он перестает улыбаться и надевает непроницаемую маску, а потом протягивает мне ладонь.

— Показать, где у меня слабое место?

Север снова делает это. Понижает голос и окутывает гипнотическими нотками с ног до головы. Не будь я сейчас на стуле… то есть на столе, могла бы и покачнуться на каблуках.

Пока он предлагает показать свое слабое место, мы явно находим мое.

— Не нужно мне ничего показывать! — фыркаю и сжимаю карандаш крепче, хотя уже сама не знаю, что с ним делать. —  Вы понимаете, что испортили мне карьеру?! Вам, наверное, всё игрушки да развлечения, а у меня испорчены отношения с начальством. Мне не простят прыжок через чужую голову и чужие полномочия… Я всего день проработала в центральном офисе и вдруг стала руководителем отдела. Знаете, почему-то никто не хлопает в ладоши от восторга вместе со мной! Наоборот, мне уже намекнули, что праздник по поводу повышения будет недолгим.

Я на мгновение представляю, какие “занимательные и насыщенные” деньки меня ждут. После звонка подруги я сильно сомневаюсь, что потяну столкновение с Алисой Дмитриевной. Она закаленный ветеран и прошла столько военных кампаний, что провернет операцию под кодовым названием “по собственному желанию” за неделю. Или вовсе дней за пять. И я еще буду благодарна, что так, а не с выговором и скверной записью в трудовую. У меня ведь ипотека, старенькие родители и кот, который отказывается есть дешевый корм. Так что новую работу нужно будет найти быстро.

Лучше молниеносно.

— Вы выбрали не ту девушку для игры. Я не буду бегать с бенгальскими огоньками, пока вы хозяйничаете в моей жизни. Отойдите уже!

Он опять медлит и откровенно нарывается. Ну и к черту! Я колю его карандашом в живот, показывая, что тоже могу быть неадекватной. На что мужчина кривится, но недостаточно. Я надеялась, что он хоть вскрикнет, а в идеальном варианте — отшатнется в сторону в приступе адской боли.

Тогда я сползаю со стола самостоятельно. Другого выхода все равно нет, он не собирается сторониться. Наши тела соприкасаются, так плотно и тесно, что это очень плохо, и я дышу воздухом где-то между третьей и четвертой пуговицей белоснежной рубашки.

— Мне нечем дышать.

— Я подумал, вы этого и хотите. Вы же сами…

— Север, все девушки знают, где у мужчин слабое место. Вы уверены, что хотите проверить мои знания?

— Вы обворожительны, Юлия, — Север делает шаг в сторону. — Особенно на расстоянии.

Он подшучивает над собственной капитуляцией.

Нет, он все-таки пуленепробиваем. Мне казалось, я видела упрямых мужчин, но Север удивляет меня снова и снова. На мгновение даже становится интересно, какой он под лощеной маской небожителя. Ведь там есть нерв? Живое?