Страница 5 из 17
— Обычный ОРВИ, — отвечаю, чуть ли не шмыгая носом, покорённая тем, как мужчина беспокоится о моём сыне, о котором вообще только вчера узнал. — Выписал кучу лекарств. Купила, и себе взяла мазь из тех, что ты написал вчера.
— Молодец, — искренне хвалит, и улыбка появляется на моём лице, как наверно и на его. — Вам уже лучше?
— Артёму — да, — отвечаю, посмотрев на сына, мирно спящего в кроватке. — А я пока не чувствую результата. Только нанесла мазь.
— Почувствуешь, — заверяет, и я слышу скрип кровати, свидетельствующий о том, что мужчина лёг. — Как день прошёл?
— В очереди к педиатру, а потом в покупках и обычных домашних делах, но чувствую я себя отдохнувшей. Впервые за долгое время бодра и энергична.
— Вот и отдыхай дальше.
— Саша, я так не могу. Пойми, я не привыкла.
— Ладно, хорошо, — неожиданно соглашается. — Я предлагаю тебе такой вариант, Арина. Я буду вам с сыном помогать, пока ты не найдёшь нормальную работу, где твоему здоровью не будет ничего угрожать.
— Но…
— Не спорь со мной, Арина, — строго перебивает. — Мне здесь деньги ни к чему. За время моей службы у меня накопилась приличная сумма, и я могу себе позволить немного дать вам. Мне не на что их тратить. Я могу пойти и купить себе телефон за сто или больше тысяч, но он не принесёт мне такой радости, как понимание, что я помогаю хорошему человеку. Могу купить этот телефон и разбить его на следующий день. А могу дать тебе и знать, что это сохранит и даже восстановит твоё здоровье.
— И всё же…
— Арин, не стоит, — тяжело вздыхает, устав, наверно, от моего упрямства. — Послушай меня. Моя мать тоже работала раньше уборщицей, но на заводе. Застудила себе почки и в итоге последние пятнадцать лет своей жизни мучилась. Порой я смотрел на неё, и молился о том, чтобы она не плакала при очередном приступе. Прошу, хоть раз в жизни, стань эгоисткой и подумай о себе. Сын тебе потом спасибо не скажет, когда ты будешь реветь от боли и не знать, где взять хорошее обезболивающее.
— Хорошо. Я уволюсь, — всё же соглашаюсь, понимая, что Саша прав. — У меня есть накопления и их хватит, пока я не найду хорошую работу.
— Действительно хорошую, Арина. Я проверю, — строго проговаривает, и я точно знаю: проверит.
— Хорошо.
— А что с отцом ребёнка? — неожиданно спрашивает. — Ты не подавала на алименты? Всё же это тоже деньги.
— Не подавала, — грустно рассказываю. — Он не записан у Тёмки в свидетельстве и никакого участия в жизни сына не принимает. Я не хочу навязываться, поэтому ращу его сама.
— Вы видитесь?
— Он иногда приходит, — уклончиво отвечаю, не решаясь рассказать всего, что происходит, когда он вновь появляется в моей жизни. — Последний раз был два с половиной месяца назад. Приходит, просит прощения, обещает, что больше не бросит и уходит,… пропадает.
— Ты его любишь? Несмотря на его скотское поведение?
— Наверное, люблю, — пожимаю плечами. — Если бы не любила, то не прощала. И не верила бы каждый раз.
— Очень,… очень жаль…
— Почему?
— Да так…
Глава 10
Александр
Весь день меня не покидает чувство паники и тревоги. И дело вовсе не в том, что мы проводили, опасную для нашей команды, спецоперацию. Всё было иначе. Вчера Арина почему-то не брала трубку, хоть я и звонил на протяжении четырёх часов через каждый час. Списав всё это на то, что телефон на вибрации, девушка уснула вместе с сыном или они просто заняты, решил пока не трезвонить, а позвонить на следующий день, но и сегодня Арина весь вечер трубку не брала, чем заставляла меня волноваться ещё больше.
Пропустив ужин, без остановки набирал номер Арины, чувствуя панику за девушку и ребёнка, которые, по сути, мне никто, но за короткое время стали очень родными. Я слышал, как порой разговаривает и бормочет о чём-то Артём, что-то мне «рассказывая». И я был готов слушать это столько, сколько нужно, подыгрывая мальчишке, отчего он начинал хохотать или ещё больше тараторить. Это вызывало улыбку и укрепляло моё желание о сыне или дочери. Неважно, главное, чтобы у меня дома бегали такие же карапузы, кричащие и ругающиеся на игрушки.
— Да, — наконец отвечает Арина, и я тотчас выдыхаю, поняв, что с ней всё в порядке.
— Алло! С тобой всё в порядке? Ты не брала трубку и…
— Всё в норме, Саш, — откровенно врёт, и я это прекрасно понимаю, потому что, когда она решает скрыть правду, её голос повышается и становится тоньше. — Просто уснули вчера рано и…
— А если честно? — перебиваю её.
— Так заметно? — сдаётся, и её голос становится грустным. Маска радости, которую девушка часто применяет, когда говорит со мной, спадает, представив мне расстроенную и поникшую девушку.
— Ты шмыгаешь носом, — невесело отмечаю.
— Вчера приходил Виктор, — сдавшись, начинает нимфа рассказ. — Отец Артёма. Вновь включил свою шарманку о том, что больше не уйдёт и будет помогать сыну, но я ему не поверила и попросила уйти. Тогда он начал оскорблять меня и Тёму,… поднимать руку и,… в общем, у Артёма началась истерика из-за того, что он увидел. Плюс ещё и мне было обидно очень из-за его слов. Я не знала либо самой успокаиваться, либо сына приводить в чувства, а он ушёл…
— Урод, — шепчу, сам того не осознавая сжав телефон в руке, отчего тот издал жалобный хруст.
— Вот, Саш, скажи? Я что, распутная девица? У меня ведь никого не было кроме него. Понимаешь? — спрашивает Арина со слезами в голосе. — Мы когда познакомились, то я ещё была девочкой, если ты понимаешь в каком смысле. Я ему доверилась, полюбила, а он вчера назвал меня… распутной девицей! За что? За то, что я верна ему всё это время? За то, что сына родила? И даже о другом мужчине не думаю. С тобой лишь общаюсь, но я ведь сразу тебе сказала, что у меня есть мужчина и обозначила границы. Ты мой друг и единственный человек, с которым я общаюсь. И скажи: я что, настолько ужасна? Заслужила такое обращение к себе?
— Нет, Арина, — честно отвечаю, не понимая, как она может всё это терпеть. Давно бы уже забила на этого подлеца и нашла себе нормального мужчину. — Ты самая прекрасная девушка. Он недостоин тебя, поэтому и бесится. А ты достойна хорошего и любящего мужчины рядом, который будет помогать тебе, и заботиться, а не заставлять тебя вкалывать на работе с ребенком на руках.
— Но я ведь теперь не работаю. Ищу пока, — пытается оправдаться.
— И ищи дальше, Арина, — восклицаю, не выдержав. — До Тёмкиных трёх лет.
Повисает долгая пауза, за которую я пытаюсь прийти в себя, а Арина собраться с мыслями, чтобы продолжить.
— Я попросила у него денег на подгузники Артёму, и знаешь, что он мне сказал? Что у него нет денег на содержание очередной распутной девицы, которая не сделала вовремя аборт, — истерический смешок. — Ещё сказал, что никогда не будет с такой, как я, — сглатывает и продолжает, но шёпотом. — Я так устала от него. Я ведь красивая, умная и привлекательная женщина. Да, слегка набрала вес во время беременности и ещё не успела до конца скинуть лишние килограммы, но ведь я всё так же очаровательна, как раньше. Я вижу, как на меня смотрят другие… Я не распутная девица, Саш! Я приличная, правда… Ты мне веришь? Я понимаю, что рядом мне нужен другой мужчина, который не будет так со мной обращаться, но я люблю его,… и ненавижу себя за это! И за то, что прощаю, тоже ненавижу… Вот что мне делать?
— Может быть, для начала, впустить в свою жизнь кого-то другого? — предлагаю, но намекаю не на себя.
— Не могу! Он не даст мне этого сделать,… он убьёт меня! И заберёт Тёму! Я не могу его потерять! Это единственный человек в моей жизни, который мне важен! — у Арины начинается истерика и с каждой фразой кричит всё громче и громче. — Он моё всё! Не отдам!
— Арина, прошу, успокойся! Я… Я приеду через четыре дня! Скажи адрес! Приеду к тебе и…
— Не надо! Я говорю тебе это, не для того, чтобы ты пожалел, а просто хочу высказаться. Прокричаться! Не надо! Не надо приезжать! Я сама справлюсь. Я большая девочка!