Страница 27 из 47
Эскель снова взглянул в зеркало. С убранными волосами смотреть на себя было непривычно, но сильно отросшие пряди давно напрашивались на это. А еще из образа выбивалась почти двухнедельная щетина. Ведьмак потер подбородок.
— Пойду, побреюсь, — сказал он, поднимаясь. — Спасибо за стрижку и… хм… резинку!
— Не за что, — улыбнулась Брин в ответ и занялась своими подсохшими волосами.
К обеду они спустились вместе.
— О! Воссоединились, голубки, — издалека заприметил Ламберт. — Эх, опять будете плешь проедать своими сюсюканьями.
— Когда это такое было? — возмутилась Брин.
— А то, думаешь, не видно, как вы друг на друга смотрите и нас заставляете?!
— Так не смотри, — подсказал ему простое решение Эскель.
Ведьмаку было немного неловко от такой публичности их воссоединения. Он не привык выставлять напоказ свою личную жизнь. Но с другой стороны, именно Ламберту он был за него обязан. Если бы не его настойчивый почти пинок в нужную сторону, Эскель бы не пошел к Брин и до сих пор маялся бы в обществе бутылок.
— А мне нравится смотреть, — в пику Ламберту заявила Трисс, с улыбкой глядя на парочку.
— Да, вам обоим на пользу пошло, — согласилась с ней Йен, насмешливо поглядывая то на Эскеля, то на Брин. — А то всё один вечно пьяный, а другая — вечно невыспавшаяся. А теперь любо посмотреть!
— Так, я не поняла, чем вам всем так не угодили мои ранние подъемы? — весьма натурально возмутилась Брин. — Что за делишки вы тут проворачиваете с утра, пока я сплю?!
— Завтрак без тебя съедаем, — усмехнулся Весемир. — Обедать-то будете?
— А как же, — усмехнулась чародейка.
Эскель и Брин присоединились к уже сидящим за столом.
— А, правда, Эскель, что это с тобой сегодня? — и так и эдак глянув на друга, все-таки спросил Геральт. — Весь такой… накрахмаленный!
— И кое-кому бы стоило взять с него пример! — весьма прозрачно намекнула Йеннифер, поглядывая на своего ведьмака.
Брин тихонько хихикнула.
— Тебе же самой с бородой больше нравится! — запротестовал Геральт.
— А лохматый — не очень! — парировала Йен.
— Где ж я тебе в Каэр Морхене цирюльника найду? — развел руками ведьмак.
Брин расхохоталась.
— Тебя подстричь? — предложила она, веселясь.
— А ты умеешь? — удивился Геральт.
— Я не всегда была чародейкой, — рассмеялась Брин.
— Без магии умеешь стричь? — не поверил беловолосый ведьмак.
— Еще один! — закатила глаза Брин. — Я, между прочим, профессиональный парикмахер, цирюльник, по-вашему. Я этим деньги зарабатывала до того, как появилась в вашем мире. Разумеется, умею стричь людей без магии! Так что можешь обращаться.
— Что сейчас будешь делать? — спросил после обеда Эскель.
— Думаю, настала пора Вечернего зала, — ответила Брин, раскладывая по местам бедлам, который они устроили вчера вечером и сегодня утром. — Давно хотела его восстановить.
Вещи порхали по комнате туда-сюда, сами складываясь под чутким руководством чародейки, вода, расплесканная за утренним купанием, высыхала, ванна приобретала первозданный блеск. Эскель, чтобы не бездельничать, отправился заправлять постель.
Снова одному оставаться совсем не хотелось, он уже был сыт по горло одиночеством.
— Могу я пойти с тобой? — после некоторых раздумий все же спросил ведьмак, решив, что достаточно создал себе сложностей своим молчанием.
— Со мной? — удивилась чародейка. — Ты же уже видел, как происходит восстановление, это скучный процесс, хотя теперь он пойдет быстрее.
— Я по тебе слишком соскучился, не хочу расставаться, — честно признался мужчина. — Если я не буду тебе мешать…
— Не будешь, — не дала ему договорить Брин. — Но там будет холодно и нечем заняться.
— Не хуже, чем во всем остальном замке, — развел руками Эскель.
Брин несколько озадачилась, видимо мысли об этом в ее голову раньше не приходили. Вскоре они уже поднимались на второй этаж цитадели.
— Что ты имела в виду, когда сказала, что теперь восстановление будет быстрее? — спросил Эскель, припомнив слова чародейки.
— С тех пор, как я начала регулярно тренироваться управлять перемещением во времени, моя сила возросла, — ответила девушка. — Раньше я восстанавливала маленькие помещения замка, потому что большие не могла охватить целиком, а теперь я могу достать весь большой зал!
— Это не опасно? — сразу же поинтересовался Эскель. Зная, сколько бед могут принести колоссальные способности Брин уже сейчас, он легко мог предположить, что их усиление скорее создаст новые проблемы, чем решит предыдущие, и по лицу чародейки догадался, что не ошибся.
— В последнее время почти любое мое колдовство сопровождалось снегом, — не дав четкий ответ, заговорила Брин. — Йен считает, что по причине нестабильности моего состояния из-за нашей ссоры мои силы выросли неравномерно, конкретно магия льда перевешивает силу Старшей крови. Такое положение вещей может быть опасным, но сейчас, по предположению Йен, всё должно было вернуться в норму. По крайней мере, я за сегодня еще ни одной снежинки не видела, — честно, но витиевато описала положение вещей чародейка, чем выдала свое волнение.
Эскеля, с одной стороны, покоробило то, что Йен опять делает из него инструмент для развития магии, но с другой — он был страшно горд, что от него зависят такие важные вещи.
====== Часть 32 ======
— У меня еще появилась одна способность, но давай я тебе подробнее после восстановления зала расскажу, — Брин огорошила очередной новостью. — Хорошо?
— Хорошо, — согласился ведьмак, не выдавая своего удивления, а сам задумался, сколько же еще скрытых талантов кроется в его любимой женщине.
Вечерний зал встретил ведьмака и чародейку разрухой. Пыль и мусор, щедрой рукой времени рассыпанные по остаткам колонн и стен, давно никто не тревожил. У давно неразжигаемого камина грудой обломков валялась разломанная мебель, которой, похоже, в последние разы и топили. Окна пропускали так мало света, что Брин пришлось осветить зал дополнительно.
— Кажется, сюда лет сто вообще никто не заходил, — пробормотала Брин, осматриваясь.
— Возможно так и есть, — согласился Эскель, с не меньшим интересом осматривая помещение.
— Что тут раньше делали? — поинтересовалась Брин.
— Собирались по вечерам, — развел руками Эскель. — Обсудить дела крепости, просто поговорить, сыграть в карты или другие игры. Общались.
— Хорошее место, — оценила Брин. — Что ж, приступим, — девушка вышла в центр помещения.
— Мне отойти? — уточнил Эскель.
— Как хочешь, — не выразила никаких конкретных пожеланий девушка. — Я наушники надену, ты мне не помешаешь, — она действительно достала из кармана какие-то небольшие приспособления и вставила их в уши, а затем прикрыла глаза.
Эскель остался стоять на месте и просто смотрел на чародейку. Девушка застыла в центре зала, на ее безмятежном лице не отражалось никаких эмоций, тонкий ведьмачий слух уловил странные звуки, исходящие от того, что чародейка назвала наушниками. В какой-то момент, Эскель точно не мог сказать, сколько времени они так стояли, Брин неожиданно раскинула руки в стороны. Тугие ленты ледяной магии, рождаясь у ее предплечий, разлетались вокруг. В вечернем зале началась самая настоящая метель! А Брин стояла в ее центре, неподвижная и отрешенная, лишь пряди волос будто шевелил легкий ветерок. От чародейки исходил мороз. Ледяная корка быстро поползла по полу, разрастаясь в форме снежинки. Эскель было попятился, но лед, что образовался у него под ногами, не причинил никакого вреда. Не прошло и минуты, как весь зал превратился в ледяную пещеру и метель, швырявшая ведьмаку в лицо горсти снега, стихла.
— Ха-ха! Получилось! — в полной тишине неожиданно возликовала Брин и рассмеялась.
Эскель, отвлекшись от рассматривания льда под ногами, обернулся к девушке. Иней покрывал ее всю с ног до головы, при каждом ее движении разлетаясь снежинками. Кисти рук украшал морозный рисунок, такой же проступал на скулах, и без того светлые волосы еще побелели. Брин словно превратилась в удивительно изящную ледяную скульптуру, только живую, смеющуюся и сверкающую зеленью глаз, в которых искрилась радость.