Страница 5 из 5
Юному Петру Алексеевичу приходилась Елизавета Петровна тёткой по отцу, но одно название, что тётка – немногим она старше своего племянника была. Он от неё ума лишился – бывало, прибежит обедать и кричит:
– Вот вырасту и на Лизаньке женюсь! Я буду жених, она – невеста, и свадьба у нас будет пир на весь мир!
А она игралась с ним, как кошка с мышкой: то коготки отпустит, то опять сожмёт. То приласкает его, а то насмешничать начинает – иной раз до слёз его доводила, но он всё ей прощал…
В последний год жизни государя Петра Алексееича и в правление государыни Екатерины Алексеевны юный Пётр Алексеевич проживал в Петербурге, и мы его не видели. Но когда он на престол российский взошёл, то изволил в Москву со всем двором вернуться и в Измайлово по-прежнему на охоту наведывался.
Он сильно в это время переменился: вымахал с коломенскую версту, но стал заносчив, груб со слугами и немилосерден. Даже со своими близкими бывал он пренебрежителен, – бабка его родная Евдокия Фёдоровна, бывшая царица, первая жена государя Петра Алексееича, – от внука ласки так и не дождалась. Из монастырской ссылки он ее вернул и достойное содержание установил, однако теплом и вниманием отнюдь не одаривал.
Евдокия Фёдоровна единственный раз приезжала в Измайлово, тогда-то я её и видел. Стара она уже была, но величественна; росту небольшого, но держалась прямо, будто корону на голове несла, – сразу видать, что царица. Лицом, должно быть, в молодости была весьма пригожа, да и в старости привлекательности не утратила. Со слугами говорила тихо, но властно, – такую без крика послушаешься. Подумалось мне: вот если бы она царицей осталась, если бы муж её государь Пётр Алексеевич от себя не удалил, по-другому жизнь в России пошла бы… Ну, да что говорить – человек предполагает, а Бог располагает!..
Коротким её свидание с внуком было: потолковал он с ней часок и уехал на охоту. Ждала она его, ждала, да где там!.. Он на охоте неделями пропадал, разве дождёшься?.. Так и уехала, больше с ним не повидавшись.
Зато к Елизавете Петровне он не на шутку стал сердечную симпатию показывать. Случилось ли что промеж ними, нет ли, не знаю, но это уже не детские ухаживания были.
– Женюсь на Лизе, и делу конец! – говорил Пётр Алексеевич на все возражения. – Наше родство не близкое, у нас отцы и матери разные, – да разве не было примеров, чтобы и при близком родстве цари женились? Я император, – как прикажу, так и будет.
Видя такое его влечение, Долгоруковы поспешили Петра Алексеевича со своей дочерью Екатериной свести, которая была родной сестрой князя Ивана. Красавицей была княжна Екатерина, – глядеть, не наглядеться, – но скандал вышел: она к Петру Алексеевичу никакого расположения не чувствовала, у неё собственный воздыхатель имелся. Тем воздыхателем был иноземец Миллесим или Миллезим, – имя это или прозвище, не помню [9]. Такая у них любовь была, куда там! – но Долгоруковы этого Миллесима прогнали и чуть не силком заставили Екатерину с Пётром Алексеевичем обручиться. Как они их уговорили, никому не известно; его-то ещё могли склонить, он весь в их власти находился, но она была горда и характера сильного, такую сломить непросто.
Долгоруковы её уже на престоле видели, а себя при ней первыми людьми, но Бог рассудил иначе: в тот самый день, когда должна была княжна Екатерина с Петром Алексеевичем венчаться, царь умер. Говорили, что от оспы, – мы этого не знаем, в последнее время он у Долгоруковых проживал, у нас не появлялся, – однако и при оспе люди выживают. У нас кузнец Михей оспой болел, за ним – Феофилакт, плотник, а за ним ещё Дормидонт, маляр, со всем семейством, – и никто не помер, слава Богу! А тут, молодой, в цвете сил, и, нате вам, помер! Правда, пил юный Пётр Алексеевич много, – я уж рассказывал, – и жизнь вёл беспокойную, разгульную, так что, может, и впрямь не смог болезнь одолеть.
Анна Иоанновна
По смерти государя Петра Алексеевича Второго императрицей стала Анна Иоанновна, дочь родного брата государя Петра Алексеевича Первого, слабого умом царя Иоанна, что умер в молодых летах, успев, однако, изрядное потомство оставить. В живых остались только девки, царевны; жили они со своей матерью, вдовствующей царицей Прасковьей Фёдоровной, все здесь, в Измайлове, пока государь Пётр Алексеевич Первый их в Петербург не перевёз, где своих племянниц за иностранных принцев замуж выдал.
Анна Иоанновна тоже была выдана за какого-то принца, но тот возьми и умри сразу после свадьбы [10]; так она и жила молодой вдовой на чужой сторонке. Как и отчего Анну Иоанновну на престол российский пригласили, не нашего ума это дело [11], но вернулась она из-за границы снова в Измайлово. Жила она здесь год или малость более, но нам этот год целым веком показался. Что тут творилось, не приведи Господи! Машкерады, балы, увеселения с фейерверками, заграничные театры, шутов да скоморохов представления – и прочее, и прочее, и прочее! И ладно бы, если шло то веселье от сердца, простое и искреннее, но нет – было оно надрывным, а нередко и злым.
Большой парадный портрет Петра II.
Художник И. Люден
Скажем, привезла государыня с собой карликов и карликовиц, – любила она всяческих уродцев, совсем, как её дядя Пётр Алексеевич. Он, однако, из них умерших коллекцию составлял, в банки помещая, словно редких животных, а государыня Анна Иоанновна при себе таковых уродцев держала, поощряя на выходки, кои не в каждом кабаке допустили бы. Заполонили эти карлики и карликовицы всё Измайлово, житья от них не стало: такие пакостники, всех задирают, невзирая на чин и возраст, и всякие обидные мерзости выделывают. А тронуть их нельзя – головы лишишься.
На расправу государыня была скорой. Как-то повар наш Никодим недоглядел: подал ей к блинам прогорклое масло; государыня Анна Иоанновна очень русскую кухню любила – блины и пироги всегда к её столу подавали. Государыня осерчала и велела тотчас Никодима повесить. Схватили его и повели к дубу, что прямо под окнами кухни стоял. Мы глазам своим не верим – думаем, для острастки это делается, для одного только виду. Попугают, мол, и отпустят Никодима, тем более что и жена его с детьми прибежала; воют они, плачут, просят Никодима помиловать. Ан, нет, – накинули бедолаге петлю на шею, руки связали и вздёрнули на дубовом суку. Вот тебе и острастка, – лишили человека жизни ни за что, ни про что!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.