Страница 10 из 17
– Добрый день, господин Галушко. О, – перевела взгляд на его собеседника, – господин Щербак! Не ожидала вас здесь встретить.
– И я вас, но я рад нашей встрече, – ответил художник, опять превратившись в Париса.
– Мира, прошу вас присоединиться к нашему разговору, – пригласил хозяин. – Мы пробовали луковый конфитюр, а еще мой гость рассказал кое-что о том вечере, когда исчезла ваша сестра.
Мира удивленно посмотрела на художника:
– О, а я не знала, что… что вы что-то знаете…
Она села напротив Щербака.
– Расскажите мне. Когда вы видели Веру?
– Скорее, когда не видел, – грустно молвил художник. – Она должна была выступать в Интимном, я пригласил ее встретиться в Шато де Флер.
– Она мне не говорила, – удивилась Вера.
Шарм элегантности вмиг улетучился, черты лица художника стали резкими:
– А она вам всегда говорит, с кем и когда собирается встречаться?
Мира перехватила взгляд Галушко и дрожащим голосом сказала Щербаку:
– Простите, просто… В тот вечер Вера приглашала меня на встречу. Мы… Должны были пойти вдвоем в «Семадени». Там… ее ждали.
Мира зарделась. Щербак смотрел на свои лежащие на столе руки с длинными тонкими пальцами.
– Ждали, – эхом повторил он, а потом переспросил. – Назимов?
– Я… не уверена. Но, да, возможно, Назимов.
Галушко с интересом наблюдал за собеседниками. Пожалел, что не прихватил записную книжку. Художник начал с защиты – обвинял себя в исчезновении девушки, но надеялся, что это не так. Теперь перешел в наступление – обвинял соперника. Идеальная сицилианская защита, воинственная по своей природе. Интересно, сможет ли мосье Лефевр так быстро перейти от защиты к атаке?
– Выходит, в тот вечер вы не видели ее? – спросила Мира.
– Мы договорились о встрече накануне, в театре, – грустно ответил гость Тараса Адамовича. – А вы когда видели ее в последний раз?
– Когда она танцевала, – тихо ответила Мира.
– Вы поможете ее найти? – отвлек Тараса Адамовича от размышлений Щербак.
Хозяин дома ответил обстоятельно:
– Я попробую разобраться в этом деле. Как частное лицо. Возможно, смогу найти ответы на интересующие вас вопросы. В то же время у меня есть определенные обязательства и работа, от которой я не собираюсь отвлекаться.
– Но ведь…
– Пропала девушка. Я понимаю. Вы уже помогли нам, господин Щербак. Позднее мы вернемся к разговору с вами, если вы не возражаете. Возможно, у меня возникнут дополнительные вопросы либо же всплывут новые детали.
– Я буду помогать вам во всем! – пылко пообещал художник.
– Мы будем благодарны.
– Мы? – удивленно спросил художник.
– Да, барышня Томашевич любезно согласилась помогать мне в этом деле в качестве секретаря. Расследование требует аккуратности.
Мира улыбнулась. Щербак нахмурился.
– Что же, – сказал он, – вы также всегда можете рассчитывать на мою помощь.
– Благодарю вас, – кивнул Тарас Адамович.
– Благодарю, – эхом повторила Мира.
Ворона на дереве каркнула, как будто тоже желая поблагодарить.
Тарас Адамович перевел взгляд с дерева на своего гостя:
– Кстати, Олег Ираклиевич, кто вам дал мой адрес?
Гость смутился, покраснел. Пауза затянулась. Мира уже открыла рот, дабы нарушить неловкую тишину вопросом, когда гость Тараса Адамовича заговорил снова:
– Я… я хотел подойти к вам еще тогда, в парке. Познакомиться, спросить, могу ли чем-то помочь. Понимаете… – он старательно подбирал слова. – Но к вам подошла какая-то девушка, вы разговаривали, и я… решил не вмешиваться. Когда вы закончили разговор, поплелся за вами. Я не следил, вовсе нет. И не прятался, надеялся, что вы оглянетесь и спросите, почему я иду за вами. Я бы все рассказал.
– И так вы дошли до моего дома?
– Я сел в трамвай вслед за вами. Думал доехать до вашей остановки, выйти и познакомиться.
– Но не вышли.
– Понимаете, я переволновался, не спал всю ночь. Я… я уснул в трамвае.
Мира внимательно слушала, подняв брови вверх.
– Проснулся, когда вас уже не было на месте. Я вскочил, бросился к окну. Мне повезло – увидел вас, шедшего по улице. Я поехал дальше в проклятом трамвае. Решил – это знак судьбы. Возможно, мне не стоило приходить к вам. Сегодня… Я снова не спал, подумал, что попробую найти ваш дом. Если… если удастся, то это…
– Знак судьбы, – улыбнулся хозяин.
– Приехал на ту же остановку, пошел туда, куда вы шли вчера. Встретил на улице парнишку, сказал, что где-то здесь должен быть дом следователя, он мне и показал.
Тарас Адамович мысленно вздохнул. Надо будет провести беседу с маленькими любителями варенья. Раздавать его адрес незнакомцам – не самая лучшая затея.
– И последний вопрос, господин Щербак, – после минутной паузы сказал хозяин.
– Да? – с готовностью спросил гость.
– Не могли бы вы сопроводить нас с барышней Томашевич завтра в театр? Вы же работаете в Оперном?
– Да… Да, конечно, буду очень рад. Вы хотите поговорить с балеринами?
– Да, это было бы нелишне.
Мира грустно качнула головой.
– Услышите много сплетен.
– Возможно. Но ведь это тоже информация.
Мира кивнула. Щербак наклонил голову и, подхватив шляпу, поднялся.
– Что ж, Тарас Адамович, благодарю, что выслушали меня. Встретимся завтра у театра? В котором часу?
– А в котором часу начинаются репетиции? Какое время лучше выбрать?
– Если встретимся около двенадцати, можно будет поговорить с девушками за чашкой кофе.
Галушко кивнул. Олег Ираклиевич Щербак попрощался и направился к калитке, после того, как она скрипнула, Тарас Адамович произнес:
– Мира, я сказал, что мы пойдем в театр вместе, но вам лучше пойти на лекции, – он оторвал руку от поверхности стола, чтобы упредить возражения девушки.
– Вы не поможете мне в театре, скорее помешаете, потому что балерины могут не сказать всей правды, если увидят нас вместе.
Мира склонила голову в знак согласия.
– Однако вы будете чрезвычайно полезны для дела во второй половине дня, когда мы будем конспектировать мои размышления и наблюдения. И вот именно об этом я хочу с вами поговорить.
– Я… слушаю вас.
– Бумага и ручка у вас с собой?
– Да, разумеется.
– Тогда возьмите их и пишите то, что я продиктую.
Девушка послушно достала письменные принадлежности.
– «1916 год, 7 сентября. Мы, нижеподписавшиеся Галушко Тарас Адамович и Томашевич Мирослава…»
– Феликсовна…
Тарас Адамович кивнул. Девушка писала быстро. Он скосил взгляд. Почерк аккуратный. Продиктовал дальше:
– «…заключили настоящий договор в следующем:
1) Томашевич М. Ф. поступила на службу к Галушко Т. А. в качестве секретаря сроком с 7 сентября 1916 года на полгода.
2) К обязанностям Томашевич М. Ф. относится:
а) оформление протоколов по делу исчезновения балерины Томашевич Веры Феликсовны;
б) составление деловых бумаг.
3) Галушко Т. А. обязан за вышеозначенную работу Томашевич М. Ф. заплатить 120 рублей и выдать 60 рублей при подписании договора, и 60 рублей по окончании указанного срока».
– Что? – изумленно подняла на него глаза Мира.
– Дальше только дата и наши подписи. Сроки условные, я не знаю, сколько времени понадобится нам на поиски вашей сестры. А на то, чтобы арестовать злоумышленника или злоумышленников, предать их суду – и в самом деле может потребоваться несколько месяцев.
– Но… вы не можете. Я не просила о службе. Вы же будете искать мою сестру, это я должна была бы вам платить!
Тарас Адамович пожал плечами.
– Но вы не предлагали мне работу следователя. Вы просили о помощи. Я же предлагаю вам работу, значит, должен платить. В конце концов, Мира, я буду отбирать ваше время, которое вы могли бы потратить на частные уроки.
Девушка опустила глаза.
– Я сейчас не в том положении, чтобы отказываться от такого предложения. Оно весьма щедрое, – тихо молвила она.
– Обычная процедура обмена времени на деньги. Поверьте, за время никогда не доплачивают. Но вы еще слишком юны, чтобы понять это.