Страница 3 из 92
— Кх, — юношу передёрнуло, точно шибануло молнией.
— Всё в порядке? — с беспокойством спросила броня.
— Да… Тч, тёплый приём, однако. Я знаю, где она… И она тоже знает где мы, кстати, — Фан Лин закинул голову и вгляделся в небеса. Пару мгновений они были пустыми — потом их заполнил огромный шершавый рой.
— Ну и морока, — покачал Фан Линь головой, поднял руку, и вытянутой ладонью рубанул по земле. Удар как пламенный хлыст пришёлся в ледяные толщи. В небо с визгом стрельнули облака раскалённого пара. В земле открылась, и продолжала открываться всё шире гигантская трещина — рождался целый каньон. Фан Линь шагнул в него и полетел солдатиком вниз.
Юноша вложил руки в карманы, падая с улыбкой на устах. У него под ногами, сквозь тучи густого, яростного ревущего белого пара, пробивался с каждой секундой всё более яркий свет. Пар вырывался в небо, но несмотря на это сам воин падал сквозь него точно тяжёлый камень. Его броня сверкнула:
— Ну давай.
— Что?
— Пошути про мой вес, — сказал она с явным и унылым раздражением. Вокруг стоял шум, но голос брони раздавался только в голове Фан Линя.
— Я такую шутку не потяну.
— … — броня замолчала, но её молчание было очень недовольным. Ей, наверное, хотелось огрызнуться в ответ, но она не находила слов. Тогда броня стала ещё тяжелее, и Фан Линя с утроенной скоростью потянуло вниз. Стенки выпаленного им каньона замелькали непрерывным потоком. Пламя в глубинах земли стремительно приближалось, но в самый последний миг перед столкновением оно просто исчезло, и ноги юноши врезались о твёрдый лёд. Ему на лицо упал статичный голубоватый свет.
Фан Линь поднял голову и осмотрелся. Вокруг простиралась пещера, огромное пустое пространство на фоне которого сам юноша напоминал мошку в залах великого дворца. Посредине этой пустоты сиял огромный белый кристалл, протянувшийся от земли до незримо высокого потолка. Фан Лин было шагнул вперёд, как вдруг его движения сделались немного деревянными. Тонкая корочка льда стала стремительно разрастаться по его телу. Губы юноши побледнели, и на его чёрные ресницы опустился пухлый иней; тонкая водянистая прослойка на его зрачке заледенела и треснула.
— Так вот почему снаружи было так тепло.
— …Императрица Гу собрала в своём коконе Ци со всей планеты…
Температура в пещере достигла абсолютного в природе минимума, и потому что Дао здесь искривлялось под напором страшной силы Императрицы Гу, она преодолела этот минимум и опустилась ещё ниже.
Весь мир, Звёздный Небосвод, состоял из энергии жизни — Ци. Оно могло принадлежать к одной из пяти стихий: огню, воде, дереву, металлу или земле. Каждое существо, каждая вещь и даже каждое определённое место сочетали в себе стихии в разных пропорциях. В большинстве своём пропорции были примерно равномерными. Если же одна из стихий значительно преобладала над другими, она становилась вредоносной для всего живого. Излишняя концентрация пламенного Ци, например, вызывала страшный жар. Рождались вредоносные миазмы. Иногда такие миазмы принимали образы живых существ — собак, волков, тигров или насекомых. Так появлялись злые духи под названием Гу. Для рождения ледяных Гу, соответственно, нужны были предельно низкие температуры, а потому Фан Линь немного удивился, когда по приземлению на планету обнаружил, что на ней было всего-то минус семьдесят.
И только теперь, спустившись в недра этого мира, юноша понял, что всё дело было в Императрице Ледяных Гу. Её кокон вобрал в себя всё предельное Ци планеты. Поэтому в её пещере стоял такой ужасающий холод.
Ранить юного воина он не мог. Его тело было крепче звёздной стали, а кровь бурлила пламенной рекой, — холода были ему нипочём. Однако воевать в таких условиях всё равно было немного не с руки. Нужно было что-то сделать. Фан Линь вдохнул, выдохнул и прикрыл веки. Внутри него вспыхнуло пламенное сердце, вокруг подул знойный ветер, а из земли стали бить и разливаться реки золотистой лавы.
У каждого воина, достигшего определённой стадии культивации, — собственно, сама стадия так и называлась, — было своё Дао Сердце, в котором заключено было всё его понимание великого Дао. А на стадии следующей за этой Сердце могло излучать заключенные в него тайны и менять с их помощью законы мироздание. Эта стадия называлась Эманацией.
У Фан Линя было Дао Огненного Дракона. Он создал вокруг себя зону абсолютного жара. Температура подобно дракону взмыла до отметки в тысячу градусов…
Лёд вокруг стал таять, и даже узоры на броне воина потекли, — горы, реки, чудесные бессмертные, даже небо и луна закапали на землю; алмазы и прочие инкрустированные драгоценные камни так нагрелись, что аж треснули.
— Аааххх! — броня заныла. — Я так долго наряжалась…
— Виноват, извиняюсь. Хочешь куплю тебе металлической смазки?
— …Не надо, — пробурчала броня, которая теперь сверкала голым бронзовым лоском, как и колечко в правом ухе юноши.
Фан Линь улыбнулся, вздохнул и сказал:
— Ну-с, вперёд!
Юноша взмыл и полетел к ледяному кокону. Расстояние до него Фан Линь преодолел за секунду, после чего завис перед льдиной и провёл рукой по её поверхности. Постучал ноготком. Кулаком. Занёс руку и ударил. Ничего не случилось, на кристалле не осталось даже вмятины. Однако Фан Линь всё равно отлетел от него на километр и приземлился на ледяной утёс. Прошло несколько секунд. Вдруг ровно в месте удара пробежались трещинки. Сперва тонкие, небольшие, они всё разрастались и разрастались, пока вся льдина не покрылась подобием сверкающей паутины. А потом она хрустнула с приятным смачным звуком и рассыпался в белый вихрь.
Град ледяной пыли обрушился на Фан Линя; когда же вся она испарилась, юноша увидел посредине разрушенного кристалла создание — девушку.
Кожа её была голубовато-белой и гладкой, как у раглаженного снежка. Девушка была стройной и тонкой как шпилька. Она была такой тощей, что у неё должны выпирать косточки, но косточек у неё не было. Чем-то она походила на фарфоровую куклу. Девушка даже казалось немного игрушечной.
А ещё она была совершенно голой, но Фан Линь этому особенно не порадовался, потому что никаких половых признаков у этого создания не было. Ей грудь была плоской как у мальчишки.
— Ну хоть личико красивое… — прошептал юноша.
И действительное, лицо у неё было милое, как у юной девушки. Плечики её были тонкими, её длинные голубовато-белые волосы спадали до земли и разливались на её ножки. Но вот веки девушки приоткрылись, и называть её «девушкой» вдруг стало сложнее, потому что глаза её были какими-то взрослыми, тонкими, странными. Они были одновременно и больше, и тоньше положенного, — это была первая черта создания, которую можно было назвать ненормальной, нечеловеческой.
А потом она и вовсе перестала быть похожей на человека, потому что глаза Императрицы Ледяных Гу вспыхнули жёлтым вокруг огромных чёрных зрачков, а на голове среди её волос вытянулись две тонкие сяжки, как у бабочки.
— Милые антенки, — заметил Фан Линь. Голос юноши эхом прогремел по пещере, и в следующую же секунду всё его поле зрения заполонили жёлтые глаза. Мощный удар пришёлся ему в грудь. С грохотом и свистом Фан Линя бросило назад. Он врезался в стену и углубился в неё, пробивая спиной ледяные груды.
Грохот этот продолжался ещё долго, пока юноша углублялся всё дальше в стену, — когда шум всё же начал затихать, произошло это не потому, что Фан Линь наконец остановился, но потому что его отбросило на такое расстояние, что звука уже стало не слышно.
Императрица Ледяных Гу спокойным, даже леденящим взором своих жёлтых глаз наблюдала за стеной, в которую вдавила человека. Вскоре однако ничего стало не разобраться, потому что после прикосновения Фан Линя стена сперва плавилась, а потом закипала, превращаясь в туман и шипя как приставленный прямо к уху чайник.
Вдруг Императрица Вечного Хлада перевела взгляд себе в ноги, и в тут же из-под земли вынырнул Фан Линь с кулаком наперевес. Лёд вспыхнул и превратился в лаву, раскалённый кулак врезался прямо в гладкий живот Императрицы. На бело-голубой коже девушки выступили трещинки. Она схватила юношу, который ещё только наполовину вырвался на поверхность, за горло, и резко прижала его к земле, а потом занесла у него над головой свою острую ладонь.