Страница 5 из 8
Резко развернувшись, Алиса побежала к выходу из парка.
– Алиска, стой, – Люська нагнала подругу и коснулась её плеча. – Ты чего, плачешь? Тебе Димку жалко?
– Иди ты со своим Димкой знаешь куда! Тебя саму по башке подсвечником долбануть надо. Еле на ногах держусь, думала, ты Димку убила. Настоящего Димку! Нашего Димку!
– Я?!
– Ты!
– У тебя и фантазия. Я про книгу говорила.
– Предупреждать надо.
– Ну прости.
Минут через пять Люська спросила:
– Как теперь быть с Генкой?
– Не морочь мне голову. Перепиши и не грузись.
– Ха! Перепиши. Да я такой текст накатала, он гениален во всех отношениях. Мне даже буковку одну выкидывать жалко, а ты говоришь, перепиши. Нет, Алиска, надо серьёзно обмозговать ситуацию.
– Обмозговывай её сама. И вообще, я ведь к тебе заскочила, чтобы радостью поделиться.
– Радостью? Так-так-так.
– Я успешно прошла пробы и получила роль!
– И ты молчала? Алиска, у тебя есть хоть капля совести?
– Скажи спасибо, что я сейчас об этом вспомнила. После известия, что ты «убила» Димку, я чуть с ума не сошла.
– Всё, Алиска, считай себя знаменитостью! Роль в популярном сериале это твой шанс. Он второй год идёт – рейтинг зашкаливает.
– Не сглазь.
– Я не ведьма. Вот это класс! Помнишь наш уговор?
– А как же. Я становлюсь знаменитой актрисой, а ты маститой писательницей. Твои романы экранизируют, и я играю в них главные роли.
– Так и будет, попомни моё слово. Потом тебе вручат Оскара за лучшую женскую роль, а мне Пулитцеровскую… Нет, мелочиться в таких делах нельзя. Мне присудят Нобелевскую премию в области литературы. Оторвемся мы тогда не слабо, Алиска.
– Мечтай.
– А мечтать, между прочим, не вредно. Даже полезно.
– Мне страшно, Люсь. Не знаю, смогу ли влиться в коллектив.
– Не думай об этом, плыви по течению. С актерами на съёмках держись на расстоянии вытянутой руки, они там все… Шоу-бизнес вещь жестокая. Запомни, у них не знают, что такое дружба. Диана иногда такие ужасы рассказывает. Чтобы тебя не съели, ты должна быть крепким орешком. Алис, а ведь твоим партнером будет Костя Андреев – кумир всех девчонок.
– Так уж и всех.
– Он симпатичный.
– При чем здесь это, Люсь?
– А чего ты злишься, я просто констатирую факт. Где-то даже завидую тебе.
– Белой завистью?
– Не совсем белой. Чуточку зеленоватой, ну… короче, зависть цветная.
– Мою приемную мать, будет играть Маргарита Грушевская. У меня были с ней пробы.
– Серьезно? Ничего себе. Ты в курсе, что они с Дианой на дух друг друга не переносят?
– А почему?
– Не знаю. Но Диана даже имя Грушевской запрещает произносить в её присутствии.
Алиса поежилась.
– А про Платову тебе что-нибудь известно? В сериале она будет играть мою настоящую мать.
– Могу у Дианы спросить, если хочешь. Но судя по тому, что о ней пишут в прессе, та ещё стерва. Да ладно тебе, Алис, не переживай раньше времени. Настраивайся на лучшее. В такой коллектив вливаешься – богема!
***
Диана вернулась из театра в двенадцатом часу. Пока она разгримировывалась и принимала ванну, Люська готовила на кухне легкий ужин и чай.
– Люсьена, есть я не буду, – сказала Диана, взяв из тарелки тонко нарезанный свежий огурец. – От чая не откажусь.
Разговор Люська начала издалека.
– Алисе дали роль в сериале.
– Да что ты?
– Успешно прошла пробы.
– Я её поздравляю.
– Конечно, с её слабеньким характером, загрызут нашу Алиску на съемочной площадке.
– Люсьена, не преувеличивай.
– Её мать играет Платова. Вы знакомы?
– Снимались вместе лет десять назад.
– А приемную мать играет Маргарита Грушевская, – Люська внимательно следила за реакцией Дианы.
Ни один мускул не дрогнул на лице актрисы. Пожалуй, только взгляд выдал сильное волнение.
– Диан, давно хочу тебя спросить, почему вы с Грушевской на ножах? В молодости вы ведь дружили.
– Да, дружили. На одном курсе учились, все свободное время вместе проводили, в одной компании. Но как позже выяснилось, это я с Риткой дружила! Сама Ритка в принципе не знает, что такое дружба. Она не умеет дружить. Хищница!
– А что все-таки произошло?
– Знаешь, как говорят: дружба дружбой, а табачок врозь. Сколько раз она меня подставляла. Роли прямо из-под носа уводила. Подруга, – Диана хмыкнула, и вопреки железному правилу, не есть сладкое после шести вечера, взяла из вазочки шоколадную конфету. – Бесконечно это не могло продолжаться, мое терпение лопнуло. Сейчас жалею, что больше тридцати лет считала эту бездарность подругой. Слышать о ней не хочу!
– Но ты осталась наплаву, а Грушевская уже лет десять нигде не появляется. По сути, этот сериал её второй шанс.
– Что заслужила, то и пожинает. И не шанс это, Люсьена. Она сильно сдала, располнела, постарела, не получится у неё второй взлет совершить.
– А когда вы виделись последний раз?
– Лет семь назад, столкнулись на студии. Она на пробы приезжала.
– Диан, ты только не сердись, но я должна сказать.
– О чем?
– Грушевская недавно в рекламе снялась.
– Вот как? И что же она рекламирует?
– Увлажняющий крем против морщин.
Диана громко расхохоталась.
– Ритка? Крем против морщин? Господи, да у неё на лице морщин, как на карте мира дорог.
– Ты ошибаешься. По ходу она подтяжку сделала. Выглядит очень хорошо.
На этот раз актерское мастерство Диану подвело. Лицо исказилось, губы сжались, Люська поняла, что сказанула лишнего.
– Конечно, выглядит она не так круто как ты…
– Люсьена! – прочеканила Диана. – Попрошу впредь имя этой… актрисы в моем доме не произносить.
– Хорошо.
– Я пошла спать.
– А чай?
– Расхотелось.
Оставшись одна, Люська скорчила гримасу.
– Вот вам и актерские делишки. Одна нервотрепка. Нам, писателям, в этом плане повезло больше.
Глава четвертая
В поисках виновных
Как только я зашел в школу, ко мне подбежала Нина Владимировна.
– Глеб, я думала, ты не придешь.
– А что такое? – я посмотрел на часы. – До звонка ещё пять минут.
– Алгебры у вас не будет, проведем классный час.
– Опять!
– Глеб, ты не хуже меня знаешь, что произошло.
– Все понятно, классный час проведет Штанген… Клара Степановна.
– Угадал, – Нина Владимировна легонько подтолкнула меня к лестнице. – Идем.
Когда мы зашли в класс, все наши были в сборе и ждали только меня (надо же какая честь), на лице Штангенциркуля появилась кривая улыбка. Все-таки как сильно улыбка меняет черты человека. Не улыбаясь, Штангенциркуль была похожа на обычную змею, если улыбнется – сразу становится ядовитой.
– Опаздываешь, Озеров.
– Урок ещё не начался.
Штангенциркуль встала и прошлась по классу.
– Я полагаю, никому не стоит объяснять причину нашей вынужденной встречи.
– Лучше уточнить, – хмыкнул Витька.
– Комаров, ещё слово и отправишься к директору.
– Я с радостью, Клара Степановна, не хочется на классном часе сидеть.
С задних рядов послышался смех.
– Не паясничай, сегодня тебе это не поможет. – Клара Степановна остановилась, усмехнулась и мотнула головой. – Подумать страшно, ученики залезли в стол учителя и украли деньги. И они довольны, сидят с ангельскими лицами, переглядываются, хихикают. Тебе очень смешно, Парамонова? Скажи всем, что тебя так веселит, вместе посмеемся.
– Давай, Светка, скажи нам.
– А чего я? – скривилась Светка. – Сижу, никого не трогаю.
– Ну, все, поиграли и хватит. Теперь серьезно. Случай вопиющий, отвратительный, низкий…
– Сколько синонимов. Записать бы.
– Комаров! – рявкнула завучиха.
Витька вздрогнул. Нина Владимировна подошла к его парте и тихо сказала:
– Витя, я тебя прошу, держи себя в руках.
– Они не умеют держать себя в руках. Распустились. И в этом мы с вами виноваты, мы, Нина Владимировна. Я неоднократно предупреждала, настаивала, во время перемены классы должны закрываться. Прозвенел звонок, открыли окна, вышли в коридор, закрыли дверь. Неужели трудно запомнить?