Зловредный старец

– Властитель Вселенной тебя приве… – Урунгаль, легким движением пальцев заткнул своего «Караима» на полуслове.

– Я приветствую государя-инока Лисапета, царя Ашшории и истинного друга Парсуды в моей убогой лачуге. – царь царей обратился ко мне лично, что означало ну просто неземное с его стороны благоволение.

Речь его была несколько манерна, движения изящны и выверены, поза расслаблена, но вот глаза, полуприкрытые веками, взгляд, вот что выдавало его с головой. Матерый хищник, волк в гламурной шкуре, вот кто сидел сейчас передо мной. Я был прав в своих предположениях – сатрапов Парсуды впереди ожидает несколько пренеприятнейших лет.

– Мне докладывали, что ты не любишь пустой болтовни и предпочитаешь говорить прямо, так ли это?

Это он от души, или завуалировано назвал меня невоспитанным хамом?

– Тебе не солгали, Великий. – ответил я. – Мне осталось не так много времени под Солнцем, чтобы я тратил его на пустые расшаркивания.

По губам царя вновь скользнула тень улыбки.

– Тогда и я не стану ходить вокруг да около. – сказал он. – Ты показал себя истинным другом Парсуды и оказал Престолу неоценимую помощь. Верно, что-то хочешь за это?

Придворные, всем скопом, были настолько шокированы таким попранием традиций делового словооборота, что даже не смогли этого скрыть.

– Твоя правда, хочу. – я хмыкнул. – Страна тут у меня завалялась бесхозная, Скарпия называется. Вот, думал, может ты заберешь?

После моих слов в шатре повисла такая гробовая тишина, что я отчетливо услышал зуд летающего где-то тут комара. Даже Урунгаль замер, словно громом пораженный.

– Ты хочешь сказать, что в качестве награды за помощь, желаешь отдать потерянную моими предками провинцию? – недоверчиво спросил, наконец, царь царей.

– Если кто-нибудь украдет храмовое или дворцовое имущество, то его должно предать смерти; смерти должен быть предан и тот, кто примет из его рук украденное, не так ли? – блеснул я знанием законов Лугальзагеси. – А вообще, не поговорить ли нам, о Великий, без лишних ушей?

Властитель Парсуды вновь помолчал, затем решительно кивнул и поднялся с трона.

– Повелитель, благоразумно ли это? – вскинулся некий мужчина в доспехе, чья церемониальная, а не боевая принадлежность буквально кидалась в глаза (ну и доспех тоже был явно не для боя). – Мы ведь не можем знать помыслов царя Лисапета.

– Да в уме ли ты, почтенный? – укорил его я. – Уже стариков пугаешься. Будь я хоть сотню раз злодеем, Владыка мне при первой попытке взбрыкнуть голову отвернет.

Урунгаль усмехнулся и сделал жест, который однозначно переводился как «валите все отсюда».

– Следуй за мной. – обратился он ко мне.

Ну что же, более личное помещение его шатра оказалось куда как менее пафосным, даже не лишено некоторого уюта.

– Присаживайся. – царь царей указал на стульчик. – Выпьешь чего-нибудь?

– Спасибо, воздержусь. – я тяжело опустился на предложенное место а Урунгаль сел напротив.

– Так чего ты хочешь, Лисапет? – спросил он. – Отдать Скарпию мне? Зачем?

– А на что она мне? – ответил вопросом на вопрос я. – Сухопутного сообщения с Ашшорией у нее нет, да и даже выпроси я кусок бантальского побережья у тебя для таких целей, его в любой миг можно прервать. Значит нужен флот, причем офигенно большой, чтобы и сноситься между двумя частями государства, и скарпийское побережье прикрывать. Ну зачем мне такое счастье? У Ашшории все деньги в колонизацию Большой Степи вложены, на морские игрушки уже не хватит. К тому же я уже вывез из Скарпии все для меня ценное.

– Ну, хотя бы честно. – задумчиво ответил Урунгаль. – А мне эта земля, такая ограбленная, для чего?

– Так в Парсуде-то работорговля не запрещена, а народу в Скарпии более чем достаточно. Обрабатывать же землю никто не мешает посадить… Да кого захочешь. Ну и престиж, конечно. Статус собирателя земель и все такое.

– Ладно. – он подался вперед и вперился в меня своим волчьим взглядом. – И что ты хочешь взамен?

– Немного. Три вещи. – я пожал плечами. – Первое, это Северное Прикарунье. Ахимак-дженаб, поди, не обеднеет.

Урунгаль хищно усмехнулся.

– К тому же я прошу эту землю не для себя, а для своего полководца, взявшего на копье Скарпию и командовавшего сегодня ашшорской армией, князю Латмуру.

Царь царей прищурился.

– Это не его ли сын женат на твоей внучатой племяннице? – спросил он.

– Так и есть. – нет смысла отрицать общеизвестное. – И я многим обязан лично ему, так что совсем не прочь видеть этого человека в числе Владетельных.

Повелитель Парсуды ненадолго задумался.

– Это приемлемо. – наконец произнес он. – Второе?

– Гм, даже не знаю как начать… Насколько знаю, именно ты утверждаешь первосвященника в своем государстве, и место год уже как пусто?

– Формально – да. – вздохнул он. – Фактически же в выборы Престол почти никогда не вмешивается. Ссориться со жрецами и влезать в их грызню, это чревато. А что, хочешь предложить интересного претендента?

– Ашшорский Конклав направлял тебе челобитную о назначении на это место нашего Примаса.

– Знаю. Это старинная традиция – на почти каждые выборы традиционно присылают, а престол традиционно же это прошение отклоняет, ибо не из подданных.

– Если бы ты нарушил эту традицию, то парсудсккому жречеству надолго бы стало не до вмешательства в дела государства. – заметил я. – Йожадату – энергичный и фанатичный борец с ересями.

– Ха, это интересно! – Урунгаль даже хлопнул себя ладонями по ляжкам. – Обещать не стану, подумать надо. Что третье?

– Да, тут такое дело… У тебя дочка в брачный возраст входит, а у меня внук и соправитель как раз не женат…

* * *

Царь царей согласился со всеми тремя пунктами, так что уже очень скоро Ржавый сменил статус и стал Владетельным князем Карунини. Не всех такое устроило в нашем царстве-государстве, но учитывая статус дарителя и общий авторитет одаряемого, открытое недовольство высказал один только Моцк Гелавани.

Да и пес бы с ним.

Известие о утверждении Йожадату на роль первосвященника всея Парсуды его сторонников в Конклаве воодушевило донельзя (и не менее сильно изумило самого примаса), но, поскольку очень скоро их партия по понятной причине лидера в пределах Ашшории лишилась, а достойного преемника нынешняя головная боль всего парсудского жречества себе не вырастил, результат борьбы с отцом Тхритравой для его противников был немного предсказуемым.

На интронизации нового примаса присутствовал и выбранный братией заочно юный настоятель Обители Святого Солнца. Он же, от лица Конклава, потом принес по этому поводу жертву Святой Троице. В коррере, как нетрудно догадаться.

Я же потихоньку начал все больше и больше дел перекладывать на соправителя – советуя, наставляя, объясняя последствия, но напрямую вмешиваясь все меньше и меньше.

Думаю, Асир будет хорошим царем даже тогда, когда меня не станет. Справедливым уж точно, поскольку за передачу брату престола Шехамы стоял насмерть и свое мнение отстоял.

Хотя против свадьбы на царевне Фаррох Лекке он был настроен категорически и совершенно иррационально. Наверное, просто еще не созрел для брака.

Впрочем, свадьба в царских семьях вообще-то дело очень не быстрое, и к прибытию невесты в Аарту, случившемся в последние дни осени, внук со своей судьбой смирился. А когда узрел невесту, так и приободрился даже. Настолько, что в заведение госпожи Гавхар тайком мотаться перестал, что нехило символизирует.

На их свадьбе меня малость просквозило, но, как тогда казалось, ничего серьезного. Ну подчихиваю иногда, подкашливаю – как и большинство мужчин я от таких легких недомоганий знаю два способа исцеления – само пройдет и замечать не стоит.

Но, к середине зимы болезнь вылезла во всю, так сказать, ширь. Шаптур пичкал меня отварами и порошками, однако легче мне от этого не становилось. Наконец, из-за температуры я почти перестал воспринимать окружающий мир. Помню только, что просыпался, пил бульоны и отвары не особо соображая, что вокруг меня происходит, и снова впадал в забытье. Даже не скажу, сколько это все продолжалось.