Зловредный старец

Во дворце уже давно привыкли, что за завтраком царь общается с семьей и лишних ушей поблизости не терпит. Даже Караим из Золотых Колпаков смирился с таким попранием традиций приема пищи, как монаршее застольное самообслуживание.

– По сути – довольно скучно. – отозвалась Валисса.

Определил бы я сие как «весьма плохо». Опасная это штука, заскучавшая женщина – никогда не знаешь чего она там себе наскучала.

– Вы ведь не оставили мне никаких инструкций, а в ваши планы я не посвящена, так что, хотя на заседании министров, по обязанности, и присутствовала, но в решения Главного министра не вмешивалась, подтверждая их от вашего имени. Так что в основном осуществляла демонстрацию наличия власти для народа – посетила скачки в марзадаште, пару раз побывала в одеоне, службы в Пантеоне старалась не пропускать, и все тому подобное. – невестка пожала плечами и принялась работать вилкой и ножом. – Вмешаться пришлось лишь единожды, да и то, по пустячному вопросу.

– Вот как? И по какому же? – я последовал ее примеру.

Утмир, не дожидаясь нас, уже вовсю наворачивал так, что за ушами трещало.

– Всем известно, что коррера – одно из ваших любимых детищ. Поэтому, когда князь Камил из Старой Башни попросил выделить денег на дополнительную ее отделку, министры были склонны согласиться с его требованием, один только князь Триур возражал. – царевна задумчиво поглядела на кусочек каплуна на вилке и перевела взгляд на меня. – Я сочла, что такая трата не является необходимой и что деньгам можно найти другое, более полезное применение. Их, впрочем, пока не потратили, так что если вы, Лисапет, не согласны…

Она отправила мясо в рот и начала жевать.

– Нет-нет, твоя бережливость меня лишь радует. – заверил я невестку. – Как ты распорядилась их использовать?

– Мастеровым, которые с началом заселения Большой Степи получили заказы превышающие их возможности производства, требуется все больше рабочих рук, пусть даже на самые простые и немудрящие работы. Малоземельные крестьяне со всего Ежиного удела потянулись в Аарту, Кагенов посад уже полностью заселен и они начали строить дома за пределом городских стен. Там уже выросло несколько кварталов. – Валисса едва заметно усмехнулась. – В народе их прозывают «Лисапетовы выселки».

Ну ничего себе вошел в историю. Хотя, главное что не влип – и то сахар.

– Хефе-башкент хочет проложить в них деревянные мостовые и хотя бы самую примитивную канализацию. Мне показалось, что это более нужная для столицы вещь, чем всяческие украшательства.

– Разумно. – согласился я и отправил в рот очередной кусок.

– Вот, собственно, и все, что я сделала в ваше отсутствие. Ах да! Еще приняла зимнолесскую княжну. Ерхо-Рэймо передал вам с ней послание, но я предложила Нарчатке дождаться вашего прибытия и вручить его лично. Что касается даров – они уже в хранилище. В основном это янтарь и меха.

– Чем вы отдарились в ответ? – весьма важная часть в дипломатическом протоколе, между прочим.

– В Зимнолесье плохо с хорошим оружием, поэтому княжне и ее спутникам преподнесла по булатному мечу в дорогих ножнах. Кроме того… Помните мою золотую диадему с сапфирами? Нарчатка, хотя и воительница, но все же женщина. А вы? Как протекало ваше путешествие?

Поскольку у меня в этот момент рот был забит едой, я лишь указал глазами на внука – у него, мол, спрашивай.

Утмир, к этому моменту уже утоливший первый голод, себя долго ждать не заставил, и с восторгом начал рассказывать матери о вопросах мореходства вообще, и что он в этом непростом деле уже освоил в частности. Валисса слушала его с грустной улыбкой, явно осознавая, что и этот ее ребенок фактически уже выпорхнул из гнезда. Да, он все еще оставался мальчишкой, далеким от совершенных лет, но медная серьга в ухе полученная от бывалых мореманов – она как бы нехило сигнализирует.

– Значит, ты хочешь стать моряком, сынок? – спросила царевна, когда фонтан красноречия Утмира наконец иссяк. – Я верно все поняла?

– Ну… Если дедушка дозволит. – потупился паренек.

– Сначала у Энгеля узнаю, что там такое было во время шторма, что экипаж тебя равным с ними перед Морским дедом признал.

– И сам могу рассказать. – внук надулся как мышь на крупу. – Канат лопнул, который парус удерживал, и пентекор из-за бокового ветра на борт начал заваливаться. Не успей я залезть на мачту, поймать его, и спуститься на палубу – могли перевернуться. А так – закрепили заново и все.

В голосе мальчика за свой подвиг никакой гордости слышно не было – скорее озабоченность, что вот, услышат старшие родичи про такое его приключение, решат, что слишком это все опасно, и прощай мечта.

Валисса и впрямь после его слов слегка побледнела, но, надо отдать Шехамской Гадюке должное, яжематьских истерик закатывать не стала.

– Выходит, ты в одиночку спас корабль от крушения? – спросила она.

– Ну-у-у… – протянул Утмир. – Не факт. Энгель-то с помощником уже против ветра почти вывернули…

Невестка повернулась ко мне.

– Каково будет ваше решение, Лиспет?

Вот же блин горелый! Завтракать исключительно в ее обществе – это к имеющимся болячкам можно и изжогу нажить запросто.

– Хочет учиться морскому делу – пускай учится. – ответил я. – Только и у Щумы, когда он возвратится в Аарту, ему уроки брать надобно. Пускай пока послужит на лузории, которая патрулирует воды близ столицы.

Хотя бы раз в неделю будет бывать дома и Валисса станет мне проедать плешь не с таким усердием как могла бы.

– Льняную броню сам себе покупай, раз такой самостоятельный. – обратился я к Утмиру. – Поди, не все доходы с книг и постановок в одеоне потратил-то?

* * *

Царские апартаменты встретили меня тыгыдымским топотом и диким мявом. Стоило лишь только переступить порог, как из соседней комнаты, развив скорость гоночного автомобиля, выскочил Князь Мышкин, в пару прыжков преодолел разделяющее нас расстояние, после чего вскарабкался по мне как по дереву, запустил когти в плечи шервани поглубже и начал тыкаться мордой мне в лицо, урча как идущий на взлет истребитель.

– Соскучился, маленький! – рассмеялся я, подхватывая зверя левой рукой и начав гладить правой.

За время моего отсутствия кот вырос еще сильнее и изрядно потяжелел. Что ж, не только внукам взрослеть…

В дверном проеме, из которого выскочил гроза немирных мышей, появился Рунька, с ошалело-перепуганным лицом.

– Что-то случилось, Румиль? – спросил я, усаживаясь в кресло.

Кошандер тут же принялся уминать мне грудь передними лапами, нещадно терзая одежду когтями, и вновь начал тыкаться мокрым носом в лицо – гладь, мол, не отвлекайся двуногий.

– Да… – мальчик стушевался и оробел. – Нет, ваше величество, просто Князь Мышкин спокойно спал, а потом ка-а-ак подскочит! И бегом!

Царский котохранитель опомнился и отвесил поклон.

– Ну, он теперь еще минимум полчаса с меня не слезет, так что иди, отдыхай. – зверь распластался у меня на груди, натуральнейшим образом обнял и начал мурчать в ухо. – К тому же сейчас Главный министр придет, нам поговорить надо.

Дважды повторять Руньке не потребовалось.

К появлению Штарпена мохнатый князь-союзник успел меня всего истоптать, после чего забрался под шервани и начал там возиться устраиваясь поудобнее. Владетель Когтистых Свиней делал вид, что такого безобразия не замечает и обстоятельно отчитывался о проделанной работе.

Если свести всю нашу беседу к краткому резюме, то все хорошо, прекрасная маркиза – намеченные реформы идут строго в соответствии с планами, первое поселение каторжан на небольшом полуострове близ устья Яхромы успешно основано и стремительно окапывается, заселение Большой Степи идет хоть пока и неспешно, но с неумолимостью асфальтового катка, однако денег в казне уже нет, а скоро совсем не будет.

– Я взял на себя смелость вложить часть средств в выкуп товаров княжны Нарчатки, но сильно это нам не поможет. – подвел итог Главный министр. – Корабли зимнолесцев слишком малы, чтобы брать много груза.