Зловредный старец

Дав знак стражникам эскорта оставаться на месте, я подошел к Тумилову брату.

– Что? – негромко, но интонацией постаравшись вложить в это короткое слово все возможные в текущей ситуации смыслы, спросил я.

– Нет, не беда. – столь же тихо ответил Лесвик. – Но новость… нежданная. Из порта прибыл вестник – сообщил что по Великой Поо только что спустился караван ааков, и на одном из них прибыл настоятель Обители Святого Солнца с несколькими сопровождающими.

– Удивительное рядом. Чего бы это он из монастыря, через всю страну, перся?

– Его спутники во время путешествия с попутчиками на эту тему не распространялись – либо скрытничают, либо о цели путешествия не знают. – ответил сын князя Камила. – Известно лишь, что после выгрузки вещей и кареты они планируют ехать в Верхний город и остановиться на постоялом дворе при Пантеоне.

Есть там такое заведение, слыхал – специально для постоя высокопоставленных иерархов, не имеющих собственного жилья в столице, содержится. Вывески и непременной таверны на первом этаже там в помине нет, – это и не постоялый двор даже, а скорее небольшой пансион, – а вот охрана, по слухам, хорошая. Вопрос лишь в том, будет она моего бывшего начальника охранять, или стеречь?

– Не солидно это как-то. – я покривился. – Столько лет жил под его пастырской опекой, а теперь, когда отец-настоятель прибыл в Аарту, он будет вынужден ютиться незнамо где? Да это же мне прямой позор! Скачи, голубчик, в порт и передай магупату Тхритраве мое приглашение поселиться в Ежином Гнезде на все время его пребывания в столице.

Ну а что? Не может что ли царь, которого (по докладам неявной стражи) едва ли не в глаза обвиняют в святости, по своему монастырскому настоятелю соскучиться? Имею же я право с ним повидаться, пообщаться по стариковски, перемыть косточки общим знакомым? А заодно, в приватной беседе, попробовать вызнать у старого лиса истинную причину его появления в столице. В то, что Тхритрава просто по мне люто заскучал и решил предпринять вояж с целью просто повидаться я как-то не особо верю.

– Мне представиться ему своим истинным званием? – уточнил Лесвик.

– Да, пожалуй. Так будет и чиновное титулование настоятеля уважено, и никаких попыток, ни с чьей стороны, отклонить это приглашение не последует.

Командир столичных неявных отвесил короткий поклон и поспешил выполнять распоряжение, а я вошел, наконец, к себе.

– Румиль, дуй-ка давай, сыщи мне князя Папака. – приказал я царскому котохранителю, переступая порог. – Скажи, у нас сегодня гость будет дорогой, разместить надо.

Князь Мышкин приказ не одобрил, но бунт поднимать не стал и подошел погладиться. Впрочем, счастье его было недолгим: буквально минут через пять в комнату влетели запыхавшиеся кастелян-распорядитель, верховный церемониймейстер и министр царского двора, так что коту пришлось покинуть мои руки и с обиженным видом отправиться на обход своих владений.

– Я, князья, очень рад, разумеется, что вы так внимательно относитесь к своим обязанностям, бдите я все тому подобное, но разве я говорил, что намерен устроить нечто торжественное?

– Ваше величество упомянули, что прибыл дорогой гость. – ничуть не смутился Папак из Артавы. – А раз так, то кроме его и его свиты размещения может быть потребен и некий особый церемониал, а то и торжество, что не в моей компетенции. К тому же когда Румиль меня отыскал, мы как раз все трое беседовали, и раз уж так сложилось, поспешили явиться к вам вместе.

– Вот с торжествами давайте повременим, а то на меня Триур Эшпани наругается. Я ему уже обещал по возможности казну поберечь. – князья преданно ели мое величество глазами и делали вид что от образцов царской риторики совершенно не охреневают. – Настоятель Обители Святого Солнца в Аарту прибыл, я пригласил его пожить в Ежином Гнезде.

– И как скоро он прибудет, повелитель? – уточнил кастелян.

– Думаю,что где-то через час. Вряд ли он от причалов до дворца будет дольше добираться.

Шедад и Караим переглянулись.

– Боги, боги, я же ничего не успею… – пробормотал князь Золотых Колпаков.

– Не понял. Что ты успевать собрался? Я пригласил его частным порядком, как старого товарища, а не как священника высокого ранга.

– Это мы уразумели, государь. – пояснил министр царского двора. – И, однако, потребно организовать встречу соответствующую его положению, иначе будет урон и чести отца Тхритравы, и царскому гостеприимству.

– Как-то не припоминаю, чтобы нас с тобой в том же Тампуранке встречал парад с оркестром. – я хмыкнул. – Выйду, поприветствую в дверях дорогого гостя, на ужин позову поболтать по стариковски, всего-то и делов.

У Караима из Золотых Колпаков сделалось такое лицо, словно он сейчас схватится за голову и начнет рвать на себе волосы.

– Повелитель, такое никак не можно! – едва не возопил он. – Князь Хурам, будучи наместником Запоолья, встречал Владетельных, следовательно соблюдал порядок гостеприимства равных! Вы же, государь, превыше любого из своих подданных!..

– Сутану надену. – перебил я церемониймейстера.

Тхритрава – старый засранец, и как отреагирует на то, что придется тащиться в тронный зал и выказывать самые верноподданнические чувства тому, кого долгое время в хвост и в гриву гонял… Пророком не надо быть дабы понять, что весьма неважнецки. Он и получив приглашение во дворец наверняка уверился, что освоившийся на царском месте брат Прашнартра зовет его, чтоб теперь поглумиться и посамоутверждаться. Потом можно будет вокруг него хоть ужом виться, а первое впечатление никуда не денется.

– А вот это можно. – моментально среагировал Шедад Хатикани.

Он, может, и не эпического ума мужик, но в том что касается всевозможных интриг, этикета, сигналов окружающим на предмет того, что да как следует понимать и всего подобного – о, тут он себя чувствует как рыба в воде и реагирует со скоростью атакующей кобры.

– Сие подчеркнет личный характер визита преподобного в Ежиное Гнездо. – продолжил свою мысль князь. – И личный же характер приглашения. Неплохо, если отца Тхритраву будут встречать также брат Шаптур и брат Люкава.

– Тогда уж и отец Ашаван. – задумчиво добавил Караим. – Как капеллан дворцовой часовни должен приветствовать. Тем более что его ранг неизмеримо ниже. Рати Тумил… Ну, он более не принадлежит Обители, так что на его усмотрение. И ты, князь Папак, разумеется. А вот нам с министром царского двора при встрече присутствовать как раз не стоит.

Могут же, когда хотят! Главное правильно поставить перед ними задачу – вон как моментально все разложили по полочкам.

– Ну и прекрасно, приступаем к подготовке. – распорядился я. – И, это, князь Караим… Весть о скором прибытии отца-настоятеля скоро станет общеизвестной, раз уж ему будут готовить апартаменты.

– Безусловно. – кивнул тот.

– Тогда доведи до сведения царевичей, что если они явятся – а я уверен, что они придут, – так вот, если они явятся с заплетенными косами, то будут пороты. Оба.

Перебор при лизании задниц, он тоже вреден. Может засосать.

Судя по одобрению в глазах всех троих моих собеседников, я верно уловил текущий политический момент.

– Да, и баню не забудьте приготовить – Тхритраве с дороге будет самое то.

Добирался отец-настоятель до Ежиного Гнезда, правда, несколько дольше, чем я рассчитывал (произошла какая-то заминка с выгрузкой на берег его колымажки, как мне потом доложили) но через полтора часа возок с тремя пассажирами и – вот же сюрприз, дядюшкой Ауком на козлах, – сопровождаемый Лесвиком из Старой Башни и двумя витязями городской стражи въехал в дворцовые врата.

– Э-хей, братие! – воскликнул я, и сделал шаг с крыльца, распахивая руки для объятий.

Тумил, также переодевшийся в сутану с вышитым на ней знаком обители, и Шаптур с Люкавой отстали всего на пол шага, а вот Ашаван, моль бледная, замешкался. Ну ни украсть, ни покараулить – тип совершенно бесполезный.

– И тебе привет, государь! – звонко отозвался Тхритрава, как молоденький выскочив из своего транспортного средства. – Вся наша монастырская братия поминает тебя в своих молитвах ежечасно!