Зловредный старец

Нет, отпускать надо вовремя. Да и до этого без особой нужды не стоит слишком уж сдерживать и опекать.

– Отец Валараш, корона дает свое соизволение на наем витязей в охрану монастыря с правами временных монахов. – произнес я и, повернувшись к Тумилу, добавил. – Постарайся не сложить голову в степи, рати. И возвращайся в Ежиное Гнездо, когда настоятелем станет преподобный.

– Не грусти, величество, не прямо сейчас уезжаю. – улыбнулся, на этот раз искренне, мой стремянной. – Еще, поди, успею перед отъездом на корреру выйти!

Это точно. Папец егойный ее уже почти достроил.

Вернулся в столицу я в чувствах весьма растрепанных, но отдохнувший, чего уж там. Все же при моих возрасте и графике работы семь – двадцать четыре иногда надо и расслабляться.

– Асир. – негромко окликнул я внука, едва мы спешились во дворе. – Помнишь, когда вы пришли на заплетение Тумила?

– Конечно. – кивнул тот. – Прямо как сейчас.

–Ты уже знал тогда, что он задумал?

– А что он задумал, дедушка? – влез с вопросом Утмир.

Асир отвел глаза.

Кажется, государство после моей смерти окажется в надежных руках.

Едва я успел возвратиться в свои покои и затребовать Князя Мышкина (хоть кто-то в этом дворце старику мозг не канифолит) как аудиенции попросил Люкава.

– Случилось чего? – вместо приветствия спросил я.

– Не знаю, ваше величество. – он вертел в руках плотный конверт. – Два часа назад прибыл гонец с посланием от отца Тхритравы. Вот.

Он протянул конверт мне.

– Ну, давай глянем, чего там пишет наш настоятель.

Я вскрыл письмо и достал из него лист бумаги.

Государю нашему, Лисапету из рода Крылатых Ежей от настоятеля Обители Святого Солнца привет и долгие лета.

Первым делом, о царь, благодарю тебя за нового нашего насельника. Имя ему мы нарекли то же самое, что ты первоначально планировал, после окончания послушания, дать рати Тумилу (первое, государь – не звери же мы тут совсем), дабы, если вдруг и упомянет он в беседах с паломниками о своих заблуждениях, тем было затруднительно точно сказать, от кого именно они такое слыхали, и тем высказыванию придать вес.

Сей многомудрый муж прибыл в Обитель для искупления грехов со всеми своими, для наблюдения звезд, приборами, и хотя потребная для его изысканий башня еще только-только начала строиться, он уже собрал из медной трубы, зеркал и выточенных из горного хрусталя линз хитроумный прибор, посредством которого позволяет богомольцам и братии созерцать Око и Сердце много ближе, чем приносит всем великую радость. А, как докладывал мне брат Асмара, коего я приставил, за сими ночными к лику Святых приобщениями присматривать, еще сие паломников побуждает к невиданной ранее благочестивости и, к нашему скромному служению, благодарности. Узнав же, что брату нашему, для его богоугодных изысканий требуется высокая башня особой конструкции, с радостью, без понуждения даже и добрым словом, охотно сами на ее постройку жертвуют. Брата Асмару и меня такие искренние проявления веры бесконечно радуют.

Также, государь, хочу поблагодарить тебя за присланные чертежи устройства для книгопечатания. Уму непостижимо, сколь многое с помощью сей хитрой машины можно сделать во славу Святой Троицы и Небесной Дюжины! Правда, нету у нас среди братии добрых механиков, но сию неурядицу мы, с помощью Троих, надеемся в скором времени разрешить.

При том, однако, не подлежит сомнению, что сие изобретение истинно боговдохновенно, отчего все мы надеемся, что изобретатель, после сдачи экзамена, совершит поездку в нашу обитель, где брат Круврашпури благословит его припасть к самой Реликвии, что лишь достойнейшим из достойных дозволяется.

Всей братией тебя целуем.

Тхритрава.

* * *

– Энгель, величество. – доложился вернувшийся из порта Тумил. – Его корабль.

– Это хорошо. – кивнул я, поглаживая оккупировавшего мои колени Князя Мышкина. – А что за лоханку он за собой на буксире тащит?

Брат наш, ате Гикамет, все же сподобился продать Ашшории пятнадцать старых пентекоров, для перегонки которых в Питусу[10] были направлены набранные Михилом из Гаги, что называется «с бору по сосенке», экипажи.

Нет, в принципе-то в Усталом море найти потребное количество моряков, которые взялись бы перетащить корабли из порта А в порт Б, это не такая уж и проблема. Вопрос в том, как это сделать быстро, потому как конкретно в Ашшории с матросами, прямо скажем, не богато, а ждать когда оплаченные чеканной монетой корабли сгниют в гавани продавца, или еще какой с ними пожар приключиться (не станут же скарпийцы охранять и содержать в порядке то, что уже продали) как-то не хотелось. Тем паче что по отчету все того же Михила все пентекоры без исключения нуждались в тимберовке, после которой, из готовых запчастей, собрать удалось бы хорошо если десять.

Однако же Морской воевода справился, заблаговременно навербовал экипажи по рулинойским городам-государствам, прихватил немного скарпийских дембелей, ну и Вартугена с прочим нашим купечеством частью экипажей вынудил поделиться, так что когда Адриналь Исавелл притащил на ратификацию подписанный со стороны Скарпии договор, у Михила практически все уже было на мази.

Доверия таким экипажам, разумеется, не было ни на бисти, потому что рулинойский моряк и рулинойский пират, это практически слова-синонимы. Куда эти архаровцы повели бы мои новые бэушные корабли и как бы на них потом отжигали – пес его знает. Потому-то все новоприобретенные пентекоры – исключительно из заботы о гребцах, разумеется, чтоб никто по дороге не обидел, – были снабжены и полноценными абордажными командами. Ну и действующий флот, разумеется, пришлось обобрать, забрав с лузорий практически всех старших офицеров, ибо абордажники, это хорошо, но их во сне перерезать можно, урона мореходности от этого не происходит, а вот без толкового кормчего куда ты нафиг уплывешь?

Один из пентекоров достался под управление Энгелю – самый маленький, ибо Михил сына очень любит и тщательно следит, чтобы тот не зазвездился. Ибо зазвездившийся командир боевого корабля может попутать берега во всех смыслах, через что запросто смогет случиться утонутие вверенного ему казенного плавсредства вместе с экипажем и самим зазвездуном, а такой судьбы Морской воевода для единственного сына, разумеется, не желал.

Правда, пентекор хотя и был самым маленьким из приобретенных, оказался единственным, в срочном ремонте не нуждающимся, так что когда буря разметала движущуюся к Аарте эскадру, Михил не сильно напрягся – дело-то житейское. И даже когда корабли собрались на рейде столицы, а двух из них, включая возглавляемый Энгелем, не досчитались, мой Главвоенмор категорически отказался унывать и впадать в панику. Подумаешь, буря? Да парень до самого Зимнолесья ходил, и ни друджа с ним не случилось! Корабль самый легкий, отнесло его штормом, следовательно, дальше прочих – подождите пару дней этого охламона, явится.

Как в воду глядел. Вот он, аккурат к рассвету третьего, после прибытия эскадры, дня нарисовался, еще и небольшую онерарию под асинским флагом с собой на буксире приволок. Пиратствовал он там у себя в море что ли?

– Купец из Гатола, величество. – ответил мой стремянной и без пяти минут настоятель собственного монастыря. – Вез в У-Гор[11] оливковое масло и каких-то асинских шишек.

– Важных? – полюбопытствовал я.

– Понятия не имею. – парень пожал плечами. – Нвард лодку взял и поплыл выяснять подробности, а я из порта сразу обратно, доложить что и как.

– Ну и как, доложил? Или скажешь, что моих внуков сегодня еще не видал? – Асир с Утмиром, ясно дело, о пропавшем друге переживают.

– Почему же, величество? Конечно виделись мы сегодня. – ответил Тумил. – Последний раз, так в порту, когда они на весла Нвардовой лодки усаживались.

Уши открутить засранцам надо…

– И как они из дворца умудрились выйти незаметно? – поинтересовался я.

– Как обычно, через калитку, минимальным выходом – при двух сопровождающих. – пояснил юноша. – Нвард – гвардеец, я тоже при Блистательных полевым капелланом числюсь. Все согласно дворцовому распорядку.