Мои палачи (СИ

Они переглядываются. Ваня ухмыляется:

— Я не знаю, какой дворник, Юль. Куда он хоть засунул-то? В какое место? Большой у него?

— Большой, — соглашаюсь. — А у тебя какой?

Он сводит брови. Они снова переглядываются.

— Я перезвоню, — говорит в трубку Паша. Откладывает телефон. — Ты зачем пришла-то? Размер членов спросить? Тебе показать, Юль?

— Покажи, Паш.

Чего терять, они уже меня трахнули. Наверное, они. У меня есть теперь чей-то один большой патрон с родимым пятном, на фотке. Того, который на мне был. Который текилой меня поливал. С которым мы целовались.

То, чего не видела, в памяти так ярко живёт.

Щас и посмотрю. Стою на пороге, за спиной туда-сюда ходит персонал. Они не показывают.

Ваня, помолчав, манит пальцем:

— Ну заходи сюда. И дверь закрой.

— Давай так.

— Мне слабо думаешь? — он хищно улыбается. — Его и так все официантки видели. И во рту держали. Иди ко мне.

Он расстегивает рубашку.

Сжимаю ручку до боли в пальцах, и не знаю, что творю. Вдруг нет у них на членах родимых пятен, тогда я своим же языком без костей только что выпросила, чтобы меня ещё разок в кабинете отымели. Он расстегнулся, они оба смотрят, как на загнанную добычу жадно, внутри нарастает паника, и я делаю шаг назад, пошли они в жопу все со своими пятнами, масками, кисами, я сменю номер телефона.

— Ты долбанутая совсем? — меня с такой силой хватают за руку, что вскрикиваю. Рядом вырастает Артур, смотрит на друзей, в глазах серый сплав, застывшее олово, и голос такой же серый, без эмоций, — голову щас включили, оба. Ещё раз рядом с ней увижу, без ху*в останетесь.

— Поспорим, может? — кто-то из них спрашивает, не различаю, меня разбирает хохот, прискакал мой рыцарь-заступник, спасёт меня.

— Они, думаешь, виноваты, не ты? — вырываю руку.

— А не ты? — он поворачивается. — Названиваю тебе. Бегаю за тобой. После того, как ты мне рога наставила. Какого хера?

Молчу.

Мимо слишком часто таскаются официантки. Слушают скандал. В ресторане обо мне уже черте что сплетничают. Артур читает мои мысли. Хлопает дверью, отрезая моих боссов и цедит:

— Бесплатное кино. Пошли отсюда. Поговорить надо.

Глава 15

Небо вмиг посерело, над крышами завис туман — щас будет дождь. Чудный день, быстро шагаю к своей машине, но Артур качает головой:

— Ко мне садись.

— Нет, ты ко мне, — спорю и роюсь в рюкзаке. Хотя бы сама смогу остановить авто, если Артур взбесится, и выйду. На секунду замираю, сжимая брелок, ведь даже Кия не моя, ее Артур покупал, супер, за руль садиться смысла нет.

— Юль, — он выдирает у меня ключи. Сводит брови, и тут же хмыкает. — И чего тебе не хватало? Обещали Феррари купить за то, что отсасываешь? Эта тачка простенькая показалась, да, — он лезет за руль Кии.

— Ага, — стою рядом, не даю хлопнуть дверью. — И просили передать тебе, что ты редкая скотина, и теперь ходи и оглядывайся, потому, что мои любовники… — отскакиваю в сторону, когда он рывком выбирается на улицу и сгребает меня за локти.

Ойкаю, он толкает в салон, лезет следом, стесняя меня с водительского на пассажирское, мне больно, но он тараном прёт, и я переползаю с кресла в кресло.

Он стартует с места, я тру руку, он смотрит вперёд, на разноцветные машинки, раскрашивающие полуденную хмарь и цедит сквозь зубы:

— Я тебя прощаю.

— За вчера? — тянусь к бело-красной пачке на панели, купила ещё после ЗАГСа и так ее и не открыла. Сдираю фольгу и щелкаю зажигалкой.

Этот звук привлекает его внимание, он косится и вырывает у меня сигарету. Швыряет в окно:

— Не доводи меня. И в смысле "за вчера"?

— А тебе не донесли разве? Котики эти.

— Что донесли?

— Всё.

— А что было?

— Издеваешься? — сую в рот новую сигарету.

— Прекрати, — он ее мнет, кидает в окно, но этого ему мало, забирает у меня пачку и та летит на задние сиденья. — Я у тебя спрашивал. Они тебе что-то сделали?

— Ты не знаешь?

Разглядываю его профиль, и не понимаю, зачем он прикидывается идиотом. Даже если он готов был их остановить, он ведь не остановил. Он пошел успокаивать маму. Бросил жену с двумя здоровыми мужиками, у которых из-под носа уводят то, что уже пообещали. И верил, что они послушаются, не тронут?

На светофоре он поворачивается.

У меня на шее синяки, точечные, видела утром в зеркале. Или от его рук у ЗАГСа, или после кошачьих лап в кабинете, он их изучает и ничего не говорит. Скользит взглядом выше, серые угли догорают, становятся золой. И сутки назад мы ещё могли со всем справиться, а сейчас он предатель, и он ещё и отвлекается на звонок сотового.

— Да, — пока в динамике болтают, он щурится на дорогу. Жуёт губу. Отключает вызов и предупреждает. — Заскочим в офис на пять минут. Потом остановимся где-нибудь пообедать и поговорим.

— Я не поеду ни обедать, ни к тебе в офис, — везу молнию на рюкзаке, она заедает, я нервничаю. — Лучше высади.

— Юля, ты же знаешь, — в его голосе прежние раздраженные нотки и саму фразу я слышала миллион раз. — У меня ненормированный рабочий день.

— Плевать мне на твой рабочий день, Артур, — перерываю рюкзак. Натыкаюсь на галстук, воняющий текилой — моя вчерашняя фирменная повязка на глазах. Мну его в кулаке, — ты совсем больной? В офис. Со мной. Максим звонил или Денис? Не стыдно? Ещё раз захотели?

— Они напугали тебя? — он тянется за галстуком. — Дай это сюда.

— В магазине купи, — огрызаюсь. Карманов нет, поднимаю футболку и затыкаю шелковистую ткань за резинку леггинсов, к телефону. — Всё, я прямо щас электронное заявление заполню. И документы отправлю в суд. И…

Он хватает мой рюкзак за лямку, и, кажется, в окно его готов швырнуть. Пугаюсь и перегибаюсь через его колени, тащу к себе за другую лямку, он отвлекается от дороги, нас заносит и нам сигналят, он одной рукой удерживает руль, но у меня нет сил против него, и вещи уплывают из моих пальцев. Заторможенно смотрю, как черный кожаный мешок падает на мокрый асфальт, под чужими колесами раскидав мои скудные пожитки. Артур выравнивает машину, спокойно напоминает:

— Я просил меня не доводить.

— Там паспорт. И, вообще, — оглядываюсь, мужик в кепке высунул из окна средний палец и что-то орет, матом оценивает умственные способности Артура. Я смягчаю. — Ты псих. Кошелек, документы.

— Восстановим. И нам время нужно, подумать, — он игнорирует мой крутящийся возле виска палец, и мои слова. — Я в тот момент все и понял, когда ты вчера обняла его, — он сжимает руль, пока я тереблю под футболкой повязку. — Представил, что ты не моя больше и понял. Что расстаться не смогу. И всё прощу. Скажи просто, почему предала. И заново начнем.

— Ты готов измены простить, а в то, что их и не было поверить не готов? — слушаю и поражаюсь.

— Ты опять все портишь своим враньём, — он морщится. И забив на мои просьбы паркуется возле офисного центра. — Выходи.

— В машине побуду.

— Посидишь у меня в кабинете. Я не собираюсь по всему городу скакать тебя искать, если удерешь.

Он стоит на улице под дождем и уступать мне не планирует. Я тоже не хочу выходить, и я сижу. Он говорит:

— Тебя силой тащить?

Знакомый вопрос, с этой ночи всем понравилось применять ко мне силу. Смотрю на него, там позади высотка и большие окна в каплях, а памятью возвращаюсь в темноту кабинета, к двум мужчинам, что крадут мой разум, заполняют его собой, как и мое тело, неотвратимо. Мне нужно выпить таблетки.

Хлопаю дверью, идем к крыльцу. Поднимаемся на лифте, минуем секретаря — одну на троих партнёров длинноногую девицу с блондинистой гривой. Показательно вхожу в кабинет Артура, сквозь стекло наблюдаю, как он скрывается в переговорной и выскальзываю обратно в приемную.

Под возмущенные протесты блондинки ныряю в кабинет Дениса, и быстро запираюсь, может, у него тут телефон, с которого мне шлют сообщения, или мой браслет, или пахнет текилой, да хоть что, но когда оглядываюсь на стол, мне и фантазию дальше напрягать не нужно, я вижу.