Страница 6 из 14
– Разрешите, Евгений Константинович? – сегодня адъютант заглянул в кабинет без стука, что делал не так часто. Наверняка дежурный офицер тоже сверялся с какими-то своими приметами, по которым угадывал настроение начальства. И в зависимости от этого варьировал шкалу обращения от свойского имени-отчества до полного титулования, согласно Уставу. – К вам фельдъегерь великого князя с пакетом. Мне не отдает. Говорит, приказано вручить в собственные руки.
Великий князь Даниил, в отличие от венценосного брата, имел не политэкономическое, а военно-историческое образование и в академических кругах военных теоретиков слыл незаурядным стратегом. Так что никого не удивило, когда Георг IX именно его назначил Главнокомандующим объединенными силами Космофлота и планетарных сил Империи. И тем же приказом возвел великого князя в чин генералиссимуса, соответствующий новой должности.
– В собственные, значит, в собственные… – полковник Мирский поднялся из-за стола. – Зови.
Как всякий настоящий историк и археолог, великий князь Даниил с недоверием относился к возможностям хай-тек в правительственной связи, считая что любой хоть электронный, хоть ионный носитель можно вскрыть или подделать, – поэтому отдавал предпочтение самым архаическим способам коммуникации. До голубиной почты, хвала Вселенной, пока не дошло, но поговорка: «Что написано пером – не вырубить топором», внедрялась главкомом повсеместно.
Молодцеватый порученец лихо откозырял и громко, словно на строевом смотре, доложил:
– Здравия желаю, ваше превосходительство. Старший мичман Левинсон. Фельдъегерская служба. Пакет от Их Императорского Высочества. Разрешите вручить?
– Разрешаю…
Порученец, четко чеканя шаг, словно проверял на прочность стилизованные под дуб плашки металлопластикового паркета, промаршировал от двери и протянул Мирскому небольшой, запечатанный сургучом конверт.
– Разрешите идти или прикажете подождать ответа?
– Ступай, братец. Спасибо.
Старший мичман сделал поворот кругом и, по-прежнему печатая шаг, покинул кабинет. Мирский проводил его задумчивым взглядом и пробормотал негромко, зная, что адъютант услышит:
– Напомни, чтоб не забыл откомандировать в фельдъегерскую службу на недельку зама по строевой. Пусть хоть посмотрит, как должно быть… А то наши орлы, на фоне такого молодца, даже на мокрых кур не вытянут.
– Зато в бою рейнджер троих посыльных стоит… – счел возможным вступиться за честь училища адъютант.
– Думаешь? – усомнился Мирский. – А я слышал, что рукопашному бою фельдъегерей великого князя сам Морихэй Уэсиба-младший готовит. И никаких андроидов в спаррингах, только люди.
Адъютант промолчал, что как бы означало согласие.
– Отметь у себя, на осень… Организовать для старших курсов турнир по троеборью и пригласить на него учеников сэнсэя Уэсибы… Тогда и посмотрим – кто чего и сколько стоит. Преподавателей училища тоже внеси в список команды.
– Есть…
– Кстати… Кто из старших офицеров сегодня присутствует?
– Подполковник Штурм и секунд-майор Крапивин. Премьер-майор Истомин третьего дня отбыл в краткосрочный отпуск. Прикажете отозвать?
– Нет… – Мирский жестом остановил излишнее рвение адъютанта. – Пусть отдыхает Максимыч, пока есть возможность. Скоро не до отдыха будет. Пригласи Крапивина и Штурма. И это… Не в службу, а в дружбу. Кофейку организуй нам, и побольше, братец.
Закрыв для себя эту тему, полковник взломал печать и вынул из конверта пластинку тончайшего пластика, с выгравированной лазерным лучом текстом. Заверенный подписью и личной печатью генералиссимуса.
«Господин полковник, ввиду возможности обострения и дальнейшей эскалации известных обстоятельств, а также вопиющий некомплект в частях командиров младшего и среднего состава, предлагаю Вам в трехдневный срок доложить мне Ваши соображения по следующим вопросам:
1. Возможность расширения набора курсантов в этом году до пятисот человек и больше.
2. Уплотнение графика обучения с целью сокращения полного цикла обучения до двух лет, вместо четырех.
3. Внедрение поэтапного тестирования курсантов в процессе подготовки, с присвоением им воинских званий “сержант”, “мичман” и “лейтенант” по результатам тестирования соответственно. А также заключением о целесообразности дальнейшего обучения.
P.S. Евгений Константинович, считайте это официальным подтверждением Ваших полномочий в реорганизации учебного процесса, начиная с сего дня. Жду конкретных предложений и результатов. Даниил».
Великий князь, хоть и любил архаику, витиеватую манеру прошлого в письмах не употреблял, а придерживался стиля делового и максимально лаконичного. Порой граничащего с оскорбительным… Ну так и не им придумано, что там, где говорят пушки, музы скромно помалкивают. Inter a
– Господин полковник… Вы приказывали. Старшие офицеры…
– Да, да… Пусть заходят.
– Кофе сразу занести или потом позовете?
– Давай сразу, чего два раза бегать.
Адъютант вышел, а вместо него, нагибая лобастую голову, в кабинет протиснулся секунд-майор Крапивин. Зам по воспитательной работе был настолько огромным и мощным, что даже Мирскому иной раз чудилось, будто он носит мундир поверх боевого скафандра.
– Здравия желаю…
– Заходи, Антон, присаживайся. Завтракал?
– Как положено… – Крапивин подошел ближе и пожал протянутую руку. – Но, если предвидится кофе, то пара-тройка бутербродов лишней не станет. Чувствую, засядем надолго. Случилось что-то?
– А просто войны тебе мало?.. – пожал плечами Мирский. – Необходимо обострение?
– Хватит, – секунд-майор, как все тяжеловесы, машинально проверил рукой стул на прочность и только после этого уселся и указал взглядом на лежащий листок и вскрытый конверт. – Просто я в курсе прибытия фельдъегеря от великого князя. На КПП доложили…
– Читай… – Мирский пододвинул письмо главкома. – Меньше объяснять придется.
– Утро доброе, господа. Кофе заказывали?
Все еще молодцеватый, но уже начинающий тучнеть, первый заместитель Мирского, как заправский кельнер, заложил левую руку за спину, а удерживал поднос с кофейником и тремя чашками на пальцах правой. Трюк мог бы показаться сложным, если не знать, что подполковник легко сплющивает ими автоматную гильзу.
В Даль-разведке Штурм командовал вторым звеном в группе Мирского, и тот переманил его к себе, как только получил новое назначение.
– И не надоедает тебе паясничать, Тенгиз?
Подполковник сделал испуганное лицо и продемонстрировал пантомиму под названием: «Кельнер героическим усилием ловит падающий поднос». Причем проделал это так искусно, что Капустин непроизвольно дернулся в сторону от «падающих» на него чашек.
– Шут гороховый…
– Виноват, ваше высокоблагородие! Больше не повторится!.. – дурашливо повинился Штурм, ставя поднос на стол, и продолжил уже серьезнее: – Господа офицеры, что гласит девиз «поисковиков»? Пока мы живы, нет неразрешимых проблем! А у вас вид, словно узрели призрак отца Гамлета, размахивающий бластером.
– Читай сам…
Тенгиз Вадимович быстро пробежал взглядом текст и пожал плечами.
– Давно пора… И я тебе, Женя, не раз об этом говорил. Не военное училище, а институт благородных девиц. Из двадцати восьми часов в сутках на учебный процесс отведено девять, максимум – двенадцать. Остальные – личное время и самоподготовка. Вот и посчитайте, какой реальный запас для уплотнения графика. Даже если оставить на сон полноценных восемь часов. Ужимается вдвое на «раз-два». И с поэтапным тестированием тоже разумно придумано… Великий князь не зря пыль веков в архивах глотал… Взять хотя бы этот год. Сколько курсантов отчислили за неуспеваемость? Троих с первого курса. Одного со второго. И двоих с третьего…
– Пастернака и Мамедова по другой причине, – напомнил секунд-майор.
– Неважно. Я о том, что они сейчас на гражданке, а если б это распоряжение уже имело силу – Космофлот получил бы троих сержантов, мичмана и двух младших лейтенантов. И наши с вами усилия не пропали бы зря. Да и средства державные… Как ни крути, а чему-то мы этих гавриков все же обучили.