Инопланетянка его мечты

Над ухом раздался начальственный тон.

Как он приблизился и как исчезла Булан, я позорно пропустила.

Ему опять потребовалось задать мне какой-то вопрос.

Ответ мой не изменился – молчание.

Он заложил левую руку за спину, а правой изобразил любезный жест, предлагающий мне проследовать вперед в комнату, где я очнулась. Оценив выражение его лица, я приняла приглашение. В крайнем случае с обрыва прыгну. Терять все равно нечего.

Глава 3

В спальне любезности продолжились. Мне предложили присесть на кресло за небольшой стол, прямо напротив хозяина. А вскоре Булан с помощью одной из девочек подносы с едой принесла. Сказать, что я хотела есть, ничего не сказать, но поскольку за мной наблюдали желтые надменные глаза, я сдержалась от проявления каких-либо эмоций на этот счет.

Он указал мне раскрытой ладонью на тарелки и произнес по слогам одно-единственное слово.

«Ешь», – предположила я. Или «еда». Раз перешел на произношение по слогам, пришло понимание, что я языком не владею.

Потчевали нас мясным бульоном, смешанной в плошке зеленью, красиво выложенными на подносе обитателями водных глубин и некоей густой молочного цвета жижей. Из столовых приборов двузубая вилка, ложка и изогнутый маленький нож.

Он демонстративно медленно приступил к трапезе.

Надеяться, что здешнее мясо искусственно выращено, глупо. Так что я осторожно, стараясь не показать, что пальцы дрожат, отставила в сторону все мясное, молочное тоже, съела только зелень. Не настолько моя ситуация критична, чтобы животных есть, а молоко неизвестного происхождения мне сейчас было явно не нужно.

Поев, я выпрямилась, глядя на подозрительно гостеприимного тюремщика. Покрывало пришлось в очередной раз поправить, оно сползало. Выражение желтых глаз, исподтишка наблюдавших за моими действиями, при этом на мгновение изменилось. Расслабленную надменность сменило напряжение. Расширившиеся на доли секунды зрачки я тоже не упустила.

Не такой он оказался невозмутимый. Как женщина я его интересовала, и очень. Логично, что по этой причине и запер в своем доме, в своей спальне. Может быть, татуировка к этому отношение имела. Ну и поскольку я обнаженной очнулась, то, что я прячу под покрывалом, он точно знал. В таком обществе женщины должны относиться к демонстрации своего тела более щепетильно. Пока я этого не учитывала.

Несмотря на кажущуюся расслабленную позу, он был напряжен. Я усмехнулась и отодвинула свой нож на его половину стола. Никого здесь калечить или убивать нарочно была не намерена. Мог бы и не проверять. Пока двигала, он не шевелился. Когда двигать закончила, он взглянул на меня насмешливо. Я ответила равнодушным взглядом.

Меня не интересовало его личное мнение обо мне. Меня интересовала моя одежда, о чем я дала понять жестами.

Он вновь вызвал Булан, отдал ей тихо приказ, и вскоре, к своему удивлению, я получила свое белье, а в дополнение белый балахон со сложной вышивкой в виде голубых цветов, покроем похожий на те, что носили женщины и девочки здешнего дома, только новый. Булан стопкой сложила все это на столике у входа и удалилась.

Я встала, подошла к столу, бегло оглядела вещи, взяла в руки свои и развернулась к хозяину дома.

Это все?

Его губы изогнулись в довольно неприятной холодной улыбке. Он что-то проговорил, глядя на меня своими надменными желтыми глазами.

Я склонила голову набок и оценивающе его осмотрела. Пора было умнеть.

Согласно кивнула. Хорошо. Без скафандра, значит, без скафандра.

Улыбка исчезла. Не такой реакции от меня он ожидал, но и такую принял. А дальше он поднялся и медленно, заложив руки за спину, подошел ко мне. Встал совсем близко, склонился к моему лицу. Взгляд его при этом уже не был жестким. Взглядом же указал на одежду, затем на мое тело и по слогам четко произнес одно слово.

«Одевайся», – предположила я.

Развернулся, дойдя до левой стены, отодвинул потайную панель и исчез в открывшемся проеме. Я оказалась права, в центральном крыле дома помещений было больше. Правда, скрытость панели была больше декоративной, поскольку не заметить очевидного несоответствия внутренних и внешних размеров строения и не найти впоследствии этот дверной проем мог только слепой.

Нижнее белье мое входило в экипировку скафандра, предназначено было в основном для терморегуляции и представляло собой облегающие топ и бриджи. Я скинула покрывало, надела белье, накинула сверху балахон, закатала рукава и направилась следом за хозяином дома.

Рабочий кабинет. Я бы так охарактеризовала предназначение этого помещения. Все та же богатая, вычурная обстановка, широкие окна, большой стол, по вечерам, полагаю, здесь было хорошее электрическое освещение. И полки с тетрадями. Осматриваясь, я пролистала пару и пришла к выводу, что это книги. Текст был печатным.

Все это время желтые глаза наблюдали за мной с нескрываемым любопытством.

На письменном столе в первую очередь меня заинтересовал телефон. Я не удержалась от того, чтобы не покрутить железную тяжелую махину в руках, и от беззвучного смешка тоже не удержалась. Неужели и мы когда-то пользовались чем-то похожим? Было просто поразительно оказаться в месте, где эта вещь в ходу. У нас антикварная техника встречалась в домах ценителей или входила в оформление интерьера, но это все понарошку. Я зацепила пальцами провод и проследила за его направлением. Для здешних людей эти массивные тусклые желтые лампы, пыхтящие автомобили, телефоны размером с мою голову – это все по-настоящему.

Следом наступила очередь пишущей машинки. Не менее занятный агрегат. Тихий теплый голос подсказал мне нужное слово. Я искренне и благодарно улыбнулась обладателю голоса. Все время моего присутствия в кабинете он сидел в мягком кожаном кресле с высокой спинкой и следил за каждым моим движением.

Указала на телефон. Он и тут подсказал. Повторять вслух чужую речь я не пыталась, но сами слова и произношение запоминала. Установила названия еще нескольких вещей на столе: кистей для письма, графита, бумаги. Слово «стол» тоже выяснила. Повернулась к лампам, как вдруг мой собеседник положил ладонь себе на живот и произнес:

– Вангьял.

Точно так же ранее мне представилась Булан.

– О, – открыла я рот в беззвучном виноватом восклицании.

На лице Вангьяла мелькнуло странное выражение. Лед, смешанный со злостью и высокомерием. Мое пренебрежение задело его гордость. Впрочем, он умел мгновенно гасить все ненужные эмоции. Правую бровь только приподнял, указав рукой на мой живот.

Я с еще более виноватой улыбкой пожала плечами.

– Индан, – кивнул он.

Возражать не стала. Как угодно.

Он достал из ящика карту, развернул ее на столе и указал мне на нее. Я тут же позабыла обо всем на свете. Взяла карту, расстелила на полу и принялась сосредоточенно изучать. Электроники в моей жизни было слишком много, это я поняла, как только прикоснулась к бумаге. Я помнила расположение материков и океанов, спешно собранную Маком информацию, помнила, где именно находится озеро с кораблем. Приблизительную точку на карте нашла. Сделать что-то более осмысленное не могла. Повернулась и вопросительно взглянула на Вангьяла.

Странно, но он мой взгляд понял без дополнительных пояснений. Встал со своего «трона» и с каменным лицом, почти не сгибая спины, спустился ко мне на пол.

Местность, где мы с пилотом совершили аварийную посадку, мне обозначили как Чамдо. Забавное название, мне понравилось.

Вангьял вновь обвел карту ладонью и указал на мой живот. Ему требовалось знать, откуда я. Чуть поразмыслив, я указала на северный полюс, выкрашенный на карте в белый. Во-первых, место, не настолько удаленное от Чамдо, чтобы усомниться, что я каким-то чудом добралась оттуда сюда самостоятельно. Во-вторых, с их развитием техники – самое неисследованное место на планете, не считая дна морей и океанов. Это означало, что мои синие волосы, странную одежду, непривычные черты лица, чрезмерно светлую кожу, отсутствие языка – короче, все мои чудачества можно списать на некий неоткрытый пока народ. Попытка не пытка.