Страница 43 из 62
У служебного входа, вполоборота курила девушка. Новенькая, отметила я, пытаясь прочесть информацию на бейдже. Она резко посмотрела в мою сторону, а я отвела глаза, так и не успев разобрать ни должность, ни имя.
Аня Фомина, единственная коллега с которой у меня сложились отношения напоминающие приятельские, попалась в дверях, с сумочкой наперевес.
– О! Аська! – воскликнула она и потянула меня за рукав пальто к выходу: – Есть хочешь? Давай, со мной в «Самобранку», там и поболтаем.
Анька всегда стремилась меня накормить, по её стойкому убеждению я недоедала. Как-то раз я расчувствовалась, решила завязать с затворничеством и имела глупость пригласить Фомину к себе в дом, то есть в квартиру, разумеется. Гостья за пять минут бесцеремонно осмотрела комнату, за ней обследовала кухню, заглянула в холодильник и скуксилась. Следом распахнула дверцу морозильного отделения и поразилась:
– Господи, у тебя что, даже пельменей нет?!
Я только пожала плечами, а следом заволновалась – надо же, пригласила в дом человека не удосужившись позаботиться об угощении! Мы спешно заказали суши и вполне мило провели вечер за болтовней, где я в основном выступала в роли слушателя. С тех пор Анька непременно пыталась выдернуть меня с собой на обед, то в одно, то в другое ближайшее кафе с формулировкой – хоть раз в день нормально поешь.
– Привет, Ань, – поздоровалась я и начала готовить почву к отступлению: – Не могу, к Борисовне спешу. Не видела она у себя?
Анька, успевшая распахнуть дверь, прикрыла её обратно и заговорщицки спросила:
– Это она тебя вызвала?
– Нет, зачем? – удивилась я. – Мне самой с ней переговорить нужно.
– Ясно, – заключила она, распахнула-таки дверь и безапелляционно позвала: – Идем, сначала со мной поговоришь.
Что-то во всем её таинственном виде подсказывало: мне лучше пойти за ней, и я послушно поплелась, но в душе ещё беспокоясь, что все Анькины ужимки яйца выеденного не стоят, а сейчас просто окажется, что она хотела первая узнать как я провела отпуск. К тому же, выходя, она как бы между прочим заметила «подзагорела», а когда проходили мимо новой сотрудницы, утилизирующей остатки сигареты, недовольным шепотком протянула: «– У-у, всё дымит, зараза!». Это ещё больше утвердило меня в мысли, что Анька просто желает посплетничать, а я как раз удобные свободные уши.
Отказываться от еды я не стала, успела изрядно проголодаться, заказала стандартный бизнес-ланч и приготовилась слушать. Анька начала с меня. Как отдохнула, где была, что видела – стандартный набор вопросов. Отвечала я односложно, в своем духе, её вполне устроило, да и ничего особо грандиозного от меня она скорее всего не ждала. Я особа скучная, закрытая, это всему отделению давно известно, лишь Фомина носится со мной, не иначе как в противовес. У меня сложилось впечатление, что спрашивает она больше из вежливости, а поговорить ей не терпится о чем-то другом, возможно, своем, личном.
– Что у тебя нового? – подтолкнула я её, надеясь не засиживаться до конца обеденного времени.
– Ой, у меня ничего особенного, – отмахнулась Анька. «А чего меня тогда взбаламутила?», возмутилась я, и тут-то она, немного пожевав нижнюю губу, наклонилась ко мне: – Видела новенькую? Ну, черненькая такая, курила у входа.
– Ну, видела и что?
– А то. Вечно ничем не интересуешься, в общественных мероприятиях не участвуешь, я тебе сколько раз говорила, что это полезно, укрепляет корпоративный дух.
– Эти ваши традиционные попойки в «Мадере», укрепляют что ли? – усмехнулась я.
– А хоть бы и они. Тут пошепталась с одной, там с другой. Этими попойками, как ты выразилась, даже Борисовна не гнушается. И заметь ни одну из нас она двигать не стала, а именно тебя, потому что, мы входим в круг, – прочертила она указательным пальцем фигуру на столе и ойкнула. Проболталась. Состряпала сожалеющую глубоко физиономию и протянула: – Блин, вот дура, язык без костей… я ж подготовить тебя хотела. А ты не соглашайся, настаивай на своем, не имеет права! А знаешь, ты трудовой инспекцией ей пригрози, нечего, понимаешь…
– Погоди, погоди, не тараторь. Ещё раз и поподробней.
– Сухова тебя в зал переводить собирается, понимаешь, а твоё место для курвы этой пригрела. Племянница она чья та или дочь, я так и не разобралась пока, родственница друзей, в общем.
Работа в зале означала всё своё трудовое время контактировать с людьми. С разными характерами, с разной степенью воспитанности, с разной гибкостью сообразительности. Напряженная и утомительная. Перевода в отдел я добивалась долго, своей безупречной работой, а не «закулисными» интригами и место было бы терять очень обидно, Анька знала это как никто другой и поэтому так сочувственно на меня смотрела. Но в душе, каждая из девочек в отделе, я уверена, думали: хорошо, что не меня. Однако, то раньше, а сейчас, когда у меня совершенно иные обстоятельства, я так обрадовалась данному факту, что не смогла сдержать улыбку хотя бы ради приличия, ради того, чтобы не разочаровывать трепещущую от жалости ко мне коллегу. У меня даже моментально созрела идея, как обыграть это в свою пользу, чего сроду со мной не бывало. Мастером по извлечению выгоды из ситуаций я не была, даже близко.
– Как же всё вовремя! – вслух восхитилась я, радуясь дополнительному толчку для бесповоротного решения. – Не поверишь, Ань, шла заявление на увольнение писать.
– О-па… Вот это номер! Ну, ты даешь, подруга. Типа в отпуск, а сама стажировалась небось?
– Ты хороший человек, Анька, я тебе адрес черкну, ты приезжай ко мне отдыхать, – я поднялась и заторопилась в банк. Мне уже не терпелось, хотелось быстрее понять выгорит ли мой моментально созревший план.
Выгорел, ещё как выгорел. Марина Борисовна, руководитель нашего отдела, отводила глаза, завидев меня, а когда я предложила ей сделку, без промедления согласилась отпустить меня без отработки. Самолично помогла оформить бумаги, сбегала в отдел кадров и вскоре положила передо мной на стол мою трудовую. Домой я возвращалась воодушевленная – дня через три можно будет лететь обратно. По пути заскочила в кафе, прикупила кое-какой еды на вынос, для Гордея. Проснется голодный.