Генетическая ошибка

– Все будет хорошо, – эхом повторила Марина и проснулась…

В окно ярко светило солнце. Из кухни раздавался звон посуды. Значит, Сережка еще не ушел. Марина вскочила и босиком прошлепала в кухню.

– Соня. – Сергей улыбался ей с чашкой в руке. – Пора вставать, не то проспишь свои пары.

– Я что, не поставила будильник? – удивилась Марина.

– Похоже на то. – Он подмигнул ей. – Хорошо, что у тебя есть я, который просыпается с петухами. Кофе готов, прошу к столу.

– Знаешь, кто мне сегодня снился? – спросила Марина десятью минутами позже, когда они с мужем уютно потягивали латте из красивых стеклянных бокалов.

– Кто?

– Родители. Они обижались, что мы давно не приезжаем.

– Резонно, – согласился Сергей. – Мы действительно давно у них не были.

– Я сказала им про аварию.

– Во сне сказала? Или наяву?

– Во сне. – Марина опустила глаза.

– Почему ты им до сих пор не позвонила? – удивился Сергей. – Я был уверен, что они в курсе.

– Не знаю. – Марина тяжело вздохнула. – Я сама не своя все это время.

– Это я заметил. – Сергей встал и поцеловал ее. – Все, зай, я побежал. Звони, если будут новости. И ничего не бойся. – Он скрылся в прихожей.

Марина машинально допила кофе, так же машинально убрала чашки со стола. Хлопнула дверь. Марина взяла телефон и хотела было набрать мать, но взглянула на время и передумала. Рано, родители еще спят. Отец на пенсии, мать работает всего два дня в неделю. Сегодня у нее выходной. «Позже позвоню, из института», – решила она и пошла собираться на работу.

8

В институте только и разговору было про Аверину. Утром в деканат звонил ее муж – ей стало хуже. Состояние критическое, врачи сказали готовиться к худшему. Спешно собрали некоторую сумму на лекарства, обсуждали, у кого есть хорошие неврологи, на будущее, если все-таки пронесет. Марина в этой суете немного отвлеклась от своих мрачных мыслей. В обед она наконец дозвонилась матери.

– Вот ведь, легка на помине, – ахнула та в трубку. – Только сейчас отцу сказала – что-то Маришка совсем пропала, который день не звонит.

– Я не пропала, ма, – как можно мягче проговорила Марина. – У меня проблемы.

– Какие проблемы? – заволновалась мать. – Что случилось? Что-то со здоровьем?

– Нет, со здоровьем все в порядке. Мамуль, ты только не пугайся и не нервничай.

– Господи, да уж не тяни, – пролепетала мать, – говори сейчас же, что стряслось. Сергей изменил?

– Что ты! Вовсе не это.

– А что тогда?!

– Мама, я наехала на человека. Он вылетел прямо мне под колеса из кустов. Я его не видела, клянусь.

Воцарилась напряженная пауза.

– Он… жив? – совсем тихо спросил мать.

– Нет. Погиб.

– Бедная моя девочка! Какое несчастье! Почему ты нам сразу не сказала? Ведь тебе нужна помощь. Нужен адвокат.

«Точь-в-точь как во сне», – с суеверным трепетом подумала Марина.

– Прости, мамуль. Я не смогла сразу позвонить. Была в шоке.

– Да что ты извиняешься! Я же все понимаю. У отца есть отличный юрист. Он поможет тебе.

– Мамуль, я вас люблю.

– И мы тебя, детка. Может, нам приехать к тебе?

– Не стоит. Я сама постараюсь до вас добраться в выходные. Обещаю.

– Хорошо. Ради бога, звони, не пропадай.

– Обязательно.

Марина отключила вызов. От разговора с матерью ей стало легче. Какая она дура, что сразу не позвонила ей. Телефон грянул вновь. Сергей.

– Зай, как ты?

– Нормально. Поговорила с мамой.

– Вот и умница. Что она сказала?

– Ужасно разволновалась. Предлагала приехать прямо сейчас. И адвоката.

– Отлично, – бодро отозвался Сергей.

От его беспечного тона Марина ощутила болезненный укол в сердце, однако вслух ничего не сказала.

9

В четверг она провела свои пары, выпила кофе, аккуратно освежила макияж и поехала к Петелиной.

Чем ближе она подходила к зданию, тем тяжелее двигались ее ноги. Ей хотелось развернуться и убежать прочь. «Что за слюнтяйство! – укоряла себя Марина. – Сейчас же прекратить праздновать труса!» В конце концов, она же не преступница, этот псих сам выскочил ей под колеса, любой другой на ее месте точно так же не успел бы затормозить. Значит, нужно бороться за себя, свою честь и права. Нужно быть спокойной и твердой. Уговоры подействовали. Ноги Марины перестали дрожать противной мелкой дрожью, руки, бывшие ледяными, немного согрелись. Она решительно поднялась по ступенькам и зашла в КПП.

– К кому? – спросил молоденький парень-сержант.

– К Петелиной.

Он слегка замялся:

– Ну проходите.

Марина поднялась на второй этаж и пошла по длинному коридору. Когда она почти поравнялась с кабинетом Петелиной, дверь открылась, и на пороге показалась полная женщина средних лет с пасмурным и отрешенным лицом. Она взглянула мимо Марины и медленно побрела к лестнице. Марина вошла в кабинет и остановилась в растерянности. На месте Петелиной сидел молодой блондин в лейтенантских погонах.

– Здравствуйте, – слегка запинаясь, проговорила Марина.

– Добрый день. Ваша фамилия Красникова? Марина Владимировна?

– Да. – Марина удивленно уставилась на парня. Лицо у того было слегка красноватым, через белесые волосы просвечивала такая же розовая макушка. Ярко-голубые глаза пристально и в упор смотрели на нее.

– А где Светлана Георгиевна? – спросила Марина. – Она должна была меня тут ждать.

– Светлана Георгиевна родила, – будничным тоном произнес лейтенант.

– Как родила? – невольно вырвалось у Марины.

– Обыкновенно. Как рожают. Утром начались схватки, приехала «Скорая», отвезла ее в роддом. У нее сын.

Марина слушала лейтенанта, и ее невольно охватывала дрожь. Значит, Петелиной нет и не будет. Кто же станет заниматься ее делом?

– Вашим делом отныне занимаюсь я, – словно услышав ее немой вопрос, сказал блондин. – Меня зовут Владимир Петрович Ковалев. Проходите, присаживайтесь.

Марина, стараясь выглядеть спокойной и невозмутимой, прошла к столу.

– Так. – Ковалев пододвинул к себе из груды папок, лежащих на столе, одну, раскрыл титульный лист и бегло просмотрел его. – Значит, ехали на запрещенной скорости и разговаривали по телефону. Тормозили кое-как. Не заметили человека, вышедшего на дорогу. Кстати, видели женщину, которая сейчас здесь была? Это жена покойного Гальперина. У него остались несовершеннолетний сын и дочь-студентка. – Он пронзительно глянул на Марину, отчего у той по спине поползли мурашки. – Что молчите? – спросил Ковалев. – Не стыдно вам? Впрочем, таким, как вы, редко бывает стыдно.

Марину настолько ошарашил его тон, что она потеряла дар речи. По сравнению с выдержанной, доброжелательной Петелиной, краснолицый лейтенант выглядел настоящим хамом. Похоже, жесткость была его стилем работы.

– С чего вы взяли, что мне не стыдно? – не- много опомнившись, произнесла Марина. – Я безумно жалею о том, что стала виновницей гибели этого человека! Но, ей-богу – он скрывался в кустах, и его не было видно. Как он мог добровольно кинуться под колеса? Это же самоубийство.

– Как у вас все складно получается. – В голосе Ковалева прозвучала насмешка, но лицо его оставалось непроницаемым. – А я вам скажу на это вот что: Гальперин был серьезно болен. Онкология. Проходил лечение в больнице. После такого лечения люди часто теряют ориентацию в пространстве. Вот он и вышел из кустов. Оттуда кто угодно мог выскочить, ребенок, например. Побежал за ускакавшим мячиком, и вот он уже под колесами автомобиля. Вашего автомобиля, Марина Владимировна. – Он подчеркнул слово «вашего».

Марина молчала, понимая, что попала по полной. В отличие от беременной Петелиной, которой, в сущности, все было по барабану, новый следователь так просто от нее не отстанет. Душу вынет, достанет до печенок.

– Я все понимаю и не отрицаю свою вину, – тихо проговорила она, – но я очень прошу вас все-таки проверить версию самоубийства. Мой видеорегистратор забарахлил, но майор, прибывший на место аварии, обещал мне допросить свидетеля, который, возможно, записал, как все произошло. Это молодой человек, врач по профессии, и…