Сказки бабушки Вульф

Оливия Вульф

Сказки бабушки Вульф

Медные пуговицы Жошки

Жил в старом городе трубочист, звали его Йозеф. Был он ростом не велик, а фигурой не представителен. А как же иначе, в трубу-то представительная фигура не поместиться, застрянет. Вот по этой причине и имя его из полного – Йозеф, сократилось до Жошки. В старом городе все хорошо его знали и ценили, потому как работа его хоть и была грязновата, но очень важна. Шутка ли – труба не чищена, так и до пожара недалеко. Много лет он чистил трубы, да богатства не нажил, день прошел и ладно. Характером он был легок, а нравом весел, знал, что даже если к вечеру в кармане не звенит, то завтра точно кому- ни будь понадобится почистить копоть, а если для работы пригласили, то и чашка ароматного кофе с куском хлеба обеспечена. Ведь трубочиста в гости зазвать – счастье в дом принести, да чем больше копоти с него насыплется, тем лучше. Работу он свою любил. Знай себе, идешь по улице со щеткой на плече, песенку напеваешь и даже если лицо твое чумазо от печной золы, народ от тебя не шарахается. Ведь считалось в старом городе за большую удачу повстречать трубочиста, чем чернее он, тем больше счастья принесет. Люди приветствовали его, улыбались и старались дотронуться до пуговицы на его камзоле и потереть ее на счастье украдкой. Ведь пуговицы трубочиста как есть волшебные, да каждая со своим значением, каждая исполняла свое желание: первая сверху – к счастливой семейной жизни, вторая – – к богатству, а самая нижняя – к веселью безудержному и радости. Дотронешься до такой медной пуговицы и знай жди, желание точно исполнится. Вот только особенно нетерпеливые старались медную Жошкину пуговицу посильнее дернуть и с собой унести, если пуговица в ладошке осталась – счастливый билет в кармане, только успевай желания загадывай.

Прознал о чудесных пуговицах тамошний король король, и очень захотелось ему удачу за хвост поймать. В город Величеству выходить было не по чину, и приказал он пригласить трубочиста в королевский дворец. Да не какого-ни будь, а самого, что ни на есть счастливого выбрать. Объявили глашатаи королевскую волю – в четверг, после обеда, на главной площади. Надлежало жителям выбрать самого счастливого трубочиста, а тому – явиться во дворец не позднее субботнего утра. Спора у жителей старого города на этот счет не вышло, все как один решили, что счастливей Жошки во всем свете трубочиста не сыскать. Жошка от такого почета да уваженья аж просопливился, начал всех благодарить, пачкая сажей платья и сюртуки, вот и порешили, что с утра пораньше в субботу Жошка явится в королевский дворец для аудиенции. Ему строго- настрого приказали до этой поры шею не мыть и камзол от сажи не вытрясать. Заказы Жошке посыпались как из рога изобилия. Всю пятницу он как птичка порхал по крышам, выпил дюжину кружек кофе, но к вечеру от забот так устал, что валился с ног. На улице начали зажигать фонари, и Жошка решил, что пора возвращаться домой, ведь поутру нужно отправляться в королевский дворец. Вернулся Жошка затемно, снял аккуратно сюртук, что бы сажу не стряхнуть и повесил на спинку стула. Жена головой качает – лицо черным-черно уже, и признать Жошку сложно, делать нечего, велено не умываться и шею не мыть. Пока она суп наливала, трубочист решил, что если лицо чумазое, то он хоть пуговицы медные на камзоле натрет – пусть блестят поярче. Хвать, а второй пуговицы в ряду нет, только ниточка сиротливо висит. То ли к богатству кто оторвал, то ли сам в трубе зацепился. Жошка аж расплакался, катятся слезы по щекам и оставляют белые дорожки. Жена сначала и не поняла, что случилось, а когда сообразила так и ахнула.

– Что ж делать?

Пуговицы-то не простые – большие, медные, с выпуклой бляшечкой, и на каждой герб трубочистов – лестница со щеткой.

– Все пропало, – причитает Жошка, – подвел целый город, не видать мне королевского дворца, вот тебе и самый счастливый трубочист.

А жена масла в огонь подливает: – Что же ты, растяпа, не уследил! Где нам теперь пуговицы- то эти искать? Ночь на дворе.

Жошка встрепенулся, утирая щеки и размазывая сажу по лицу: – «Нужно к кузнецу бежать! Он ради такого дела выручит и отольет новые пуговицы. Денег- то я сегодня заработал», – похлопал он себя по карману сюртука, в котором звенело нехитрое богатство. Побежал трубочист со своей бедой к кузнецу, а кузнец говорит: – «Хотел бы помочь тебе, Жошка, да не могу – нет в кузнице меди, олово есть, сталь, а меди нет. Давай оловянные выплавим». Жошка еще больше пригорюнился: – Нет, – говорит, – Нельзя оловянные, не будут они счастливыми, а ведь мне к самому королю.

Жошка долго горевать не привык, только улыбнешься и решение само явится:

–– Что, если я тебе меди достану, справишь мне тогда пуговицы? – спрашивает он кузнеца.

– Что ж не справить, конечно справлю.

Прибежал трубочист домой и кричит с порога:

–– Выливай, жена, суп из кастрюли, понесу ее к кузнецу.

– Умом ты что ли от горя тронулся, зачем кузнецу наша кастрюля- то, да еще суп выливать.

– Как зачем, он мне из нее пуговицы отольет, ведь она у тебя медная.

– Да как же суп- то выливать, это же брамборачка, я ж ее на последние деньги сварила. Да и выливать ее не куда, кастрюля- то в доме одна.

– Тогда давай сюда свою брамборачку, я ее съем, – говорит Жошка.

– Ополоумел! Там же на целую неделю, полная кастрюля! – вытаращила глаза жена.

Подумал трубочист и говорит:

– Зови соседей, устроим праздник, накормим всех твоей брамборачкой.

– Вот еще, придумал, мало того, что единственную кастрюлю из дома несет, да еще суп соседям раздавать! Что мы сами- то завтра есть будем?

– Вот завтра наступит и узнаем! Зови, говорят! – прикрикнул на нее Жошка.

Позвала жена всех соседей на угощенье, а сама чуть не плачет. Гости суп прихлебывают, да нахваливают: –  «Знатная, Жошка у тебя брамборачка, наваристая. И жена хозяйственная, и сам не жадный, не зря тебе почет.

А жена бубнит себе под нос:

–– С почета пузо- то урчать не перестанет.

Попировали с гостями, да и разошлись вскоре. Побежал Жошка с кастрюлей к кузнецу. Крутит ее кузнец, да языком прицокивает:

–– Ай, яй, яй, кастрюлю- то жалко, больно хороша.

А Жошка рукой махнул:

–– Плавь!

Отлил кузнец пуговицы – вышли целых три дюжины. Сидит Жошка дома не налюбуется, на столе обнову разложил – пуговицы красивые, блестящие, огнем горят. Взял, да и пришил к сюртуку второй ряд пуговиц – больно хороши, так посолидней будет. Жена остальные в платочек завернула, да подальше припрятала.

На утро помазал Жошка щеки сажей из очага, что бы вчерашние слезы скрыть, и отправился во дворец. Встретили его с почетом, в королевские покои пригласили – все чин по чину. Король по плечу похлопывает, чтобы сажи- то побольше насыпать по дворцу, да пуговицы медные натирает на сюртуке. Похлопает-, похлопает, да платочком белую ручку вытирает, значит. Усадили трубочиста к столу, накормили, чаем с пирожными напоили, он таких угощений в жизни не видывал. Натер король все пуговицы Жошкины – и верхние, и нижние, и средние, хочется ему всего, да побольше, а под конец и вовсе предложил камзолами поменяться.

Крутил-, крутил Жошка королевский камзол, да говорит:

–– Куда же я в таком наряде- то, ваше Высочество. Вы уж меня извините за ради бога, но мне ведь по крышам лазить, да трубы чистить.

Король подумал:

–– И то правда, уж больно грязный Жошкин сюртук, весь дворец уже в саже, ведь из него ценного- то – только пуговицы медные. Так давай, – говорит, – Только пуговицы обменяем.

Пригляделся Жошка к королевским пуговицам, а они из чистого золота да с брильянтами, а размером не его меньше его медных.

– Чего ж не поменяться, можно и поменяться, ваша воля!

Вызвал король своего портного, чтобы пуговицы перешивать и оказалось, что пуговиц- то у Жошки в два раза больше. Деваться некуда, пришлось портному с еще одного камзола королевского пуговицы отпарывать.