Страница 4 из 8
– Тише, детка, тише. Сейчас я всё улажу.
Войдя, пра сердито спросила:
– Милейшие, вы работать собираетесь, нет?
– В смысле?
– Что за бардак в вашем ресторане? Я жду заказа, а официанты лясы точат, – ткнув пальцем в Люську, пра потребовала: – Детка, изволь принести мне кофе с коньячком, за крайний столик.
– Неужели я тоже, дожив до её лет, стану такой… гм… неадекватной бабуленцией? – спросила Люська, когда пра вернулась в гостиную.
– Ты сначала доживи.
– Какой ты добрый, Глеб.
– Чего ждёшь, милейшая? – смеялся я. – Клиент сделал заказ.
– Предлагаешь ей и в самом деле коньяка в кофе налить?
– Она же просила.
– А пра не окосеет от такого заказа? В её сто двадцать с хвостиком коньяк пить вредно.
– Да ладно, плеснёшь капельку для вкуса.
Люська взяла турку.
– За официантку меня ещё не принимали. Сначала обозвали Любаней, потом сравнили со столетней бабкой, теперь я официантка в ресторане. Атас вообще!
Глава третья
Женщина-кошка
Было около полуночи, когда я, подойдя к окну, увидел во дворе Степанова. Он не спеша дошёл до машины, открыл заднюю дверцу, достал белый полиэтиленовый пакет.
Я рванул в прихожую, надел кроссовки, схватил ветровку и выскочил на лестницу. Дорога была каждая секунда, поэтому дожидаться лифта не стал. Перескакивая через две, а то и три ступеньки, я нёсся вниз, в тревоге и возбуждении. Наверное, похожие чувства испытывает охотник, заприметивший в лесу дичь, или парашютист, собирающийся сигануть вниз с борта самолёта.
Неизвестность манила и будоражила, и, хотя я понимал, что моя незапланированная вылазка из дома не имеет ничего общего с безобидной игрой и, быть может, даже чревата серьёзными последствиями, всё равно испытывал приятное беспокойство. Мне казалось, я ничем не рискую и всё, что сейчас делаю, является частью тщательно обдуманного плана. Выбегу на улицу, сяду на скутер и начну слежку за тачкой Степанова. Неспроста он вышел из дома ночью, наверняка есть веская причина. Тем более учитывая ангину.
Удивительно, но я совершенно не брал в расчёт тот факт, что ночью дороги свободны от пробок и иномарка Степанова, рассекая по пустынной магистрали, моментально оторвётся от моего скутера. И быть замеченным я не боялся. Твёрдая уверенность, граничащая с какой-то абсурдной убеждённостью, гнали меня вперёд. Третий этаж, второй, первый… Вот и металлическая дверь, осталось протянуть руку, нажать на кнопку и раздастся противный писк домофона.
Нет, рисковать не стоит. Я быстро поднялся на один этаж, посмотрел в окно. Степанов всё ещё стоял у машины. Ну и ладно, пока он не сядет, буду торчать в подъезде.
Я позвонил Димону и зашептал:
– Привет, не спишь?
– Фильм смотрю.
– Слушай, тут такое дело. Степанов, кажется, собирается уезжать. Возле машины топчется, а я на первом этаже тусуюсь.
– Всё понял, буду через пять минут.
– Не, Димон, я один справлюсь. Я просто так позвонил, чтобы время убить.
– Ничего подобного! Я выхожу.
– А родители?
– Спят уже, не заметят.
– Только, Димон, в наш подъезд не заходи, Степанов может увидеть. Иди за кустами и постой немного под балконами.
И тут Степанов закрыл машину и не спеша направился по тротуару в сторону школы. Неожиданный поворот. Я рассчитывал на слежку на колёсах, а выходит, придётся следить за ним на своих двоих. Что ж, может, это и к лучшему.
Выйдя из подъезда, я снова позвонил Димону.
– Он к школе топает, я за ним. Догоняй.
Миновав школу, Александр Сергеевич перешёл дорогу, обогнул продуктовый магазин и, остановившись под рекламным щитом, стал звонить по телефону.
Запыхавшийся Димон подбежал ко мне, когда Степанов, закончив разговор, пошёл дворами к круглосуточному супермаркету.
– Глебыч, тебе не кажется, что он просто вышел прогуляться?
– Ночью?
– Смотри, в супермаркет моторит. Запросто мог за сочком выйти.
– У него ангина.
– Не факт. Ангина – отличная отговорка.
– Стой! Он обернулся.
– Но нас не заметил.
– Мог почуять слежку.
– Забей. Ничего он не почуял.
– Димон, смотри, опять обернулся, – я отскочил назад, прижался плечом к стволу тополя.
– Стрёмный он какой-то сегодня. Но оглядывается не по нашу душу.
– Ты обратил внимание, что он телефон из рук не выпускает?
– Вижу.
– Или звонка ждёт, или сам звонить собирается. О! Опять обернулся.
Прежде чем зайти в супермаркет, Александр Сергеевич убрал телефон в нагрудный карман куртки.
– Идём за ним или на улице останемся ждать?
– За ним, конечно. Только действуем осторожно – магазин практически пустой, запросто засветиться можем.
У входа Димон взял корзину.
– Зачем?
– Для маскировки. Ты видишь Степанова?
– Он за стеллажами с конфетами.
– Прикольно будет, если он конфет к чаю захотел, а мы успели из мухи слона сделать.
– Вряд ли дядя Саша за конфетами пришёл… Димон, он идёт сюда!
Мы завернули за стеллаж с консервами и сделали вид, что увлечённо разглядываем на банках срок годности. Степанов прошёл мимо нас, разговаривая с кем-то по телефону. У стеллажей, заставленных посудой, он осмотрелся по сторонам, убрал телефон и двинулся вглубь торгового ряда.
– Нервничает. Глебыч, быстрее.
– Димон, зачем ты положил в корзину шпроты и паштет?
– Машинально.
Выглянув из-за угла, я вздрогнул.
– Ёлки-палки, опять идёт.
– Сюда?
– Уходим.
Стоя у бокового стеллажа, я взял пластиковый контейнер, Димон вертел в руках стеклянную миску.
Степанов торопливо направлялся к стеллажам с соками.
– Такое впечатление, что он сам не знает, зачем сюда пришёл.
– И я об этом подумал.
Дождавшись, пока две женщины и мужчина выберут сок, Степанов подбежал к крайнему стеллажу и начал пальцем отсчитывать стоявшие в ряд разноцветные пакеты.
– Что он делает, Глебыч?
– Считает.
– Чокнулся мужик. Как думаешь, можно свихнуться на фоне ангины?
– Я что, доктор?
Александр Сергеевич поставил ногу на нижнюю полку, затем ловко подтянулся, сбросив нечаянно на пол два пакета сока.
– Крышу у него сорвало капитально. Сейчас охранник прибежит. У них наверняка камеры здесь установлены.
Я во все глаза смотрел на Степанова, пытаясь сообразить, для чего он залез на третью полку и ощупывает верхнюю, на которой вообще ничего не стоит.
Спрыгнув, Александр Сергеевич скрылся.
– Где он?
– Я его не вижу.
– Глебыч, давай разделимся: ты с той стороны обойди, я с… – Димон не договорил.
Степанов выскочил из-за угла и пронёсся мимо нас. К счастью он был настолько погружён в свои мысли, что не обратил на нас внимания.
В этот момент рядом с нами появился охранник. Димон взял с полки пакет сока, положил в корзину. Там, помимо шпрот и паштета, уже лежали стеклянная миска и скалка.
Наша беготня по торговому залу продолжалась. Дважды мы наблюдали, как Степанов вставал на стеллажи, пытаясь что-то отыскать на верхних, как правило, пустых полках.
Он умудрялся растворяться прямо в воздухе, а когда мы начинали его искать, появлялся перед нами и с вытаращенными то ли от ужаса, то ли от возбуждения глазами перебегал из одной точки супермаркета в другую.
По закону подлости, мы постоянно натыкались на охранника. И, что интересно, безумные передвижения дяди Саши его не волновали, на нас же он смотрел с подозрительной настороженностью. Корзина Димона была заполнена всевозможными вещами и продуктами. Он так искусно маскировался под ночного покупателя, что корзина уже сильно оттягивала руку.
– Капитально ты затарился.
– Не рассчитал, – прошептал Димон. – Надо было тележку брать. Глебыч, клянусь, если этот кузнечик ещё раз пробежит мимо нас, я ему подножку подставлю.
Стеллаж с канцелярскими товарами и рамками для фотографий был конечным пунктом Степанова. Именно там он нашёл то, что искал. С шестой полки – она располагалась на расстоянии двух метров от пола – Александр Сергеевич снял несколько больших рамок, просунул руку в образовавшееся отверстие и, издав радостный клич, извлёк оттуда небольшой свёрток.