Лэрн. На улицах

В коридоре угукает помощник Фурца, а я быстро посещаю ванную комнату, после чего набрасываю одежду и снарядившись, спускаюсь вниз. Слух о том, что я заселился к Фурцу, в любом случае пройдёт по всей Горнице — если буду играть в прятки, это вызовет ещё больше вопросов. Вот Ставу и Ллойна лучше не демонстрировать широкой публике — эту пару станут искать. А обычный нищий, который внезапно чуть разбогател, может кого-то и заинтересует, но не так сильно, как неизвестные, которых он пытается спрятать.

Оказавшись на первом этаже, прохожу через холл в столовую, где помимо самого Фурца, обнаруживается вчерашний мужчина в костюме-тройке, пухлый мужик в просторном сюртуке и седая женщина, что довольно внезапно — женский пол в Горницу просто так не суётся. Правда, как только я занимаю своё место за столом, за её спиной возникает неприметный парень лет двадцати пяти, на поясе которого виднеются сразу две револьверные кобуры, а шею обвивает пару цепочек — могу поспорить, на них подвешены магические артефакты, укрытые под одеждой.

Всё тот же одноглазый помощник Фурца приносит блюда — запечённую рыбу с картофелем и зеленью. Следом появляется плетёная корзинка с хлебом и бокалы, наполненные морсом. Хозяин заведения, окинув взглядом гостей, делает жест правой рукой.

— Прошу отведать стряпню нашего повара. Не столичные деликатесы, но лучшего вы в Горнице просто не найдёте.

Остальные молча тянутся к приборам и следующие десять минут проходят в тишине, нарушаемой только чавканьем и звуком столовых приборов. Первой со своей порцией справляется толстяк, который довольно рыгнув, откидывается на спинку стула и принимается протирать жирные губы салфеткой. Закончив, неожиданно обращается ко мне.

— Я случайно стал свидетелем вашего вчерашнего времяпровождения и хотя вы старались заглушить шум, не мог не заметить весьма неплохого потенциала девушки. Да и внешний вид у неё весьма ничего — вы уж простите за любопытство, но я выглянул краем глаза в коридор.

Подняв голову, упираю в него взгляд, пытаясь дать понять, что беседа мне не слишком интересна, но пухляша это не смущает.

— Так вот, если вы вдруг решите подзаработать, то я с радостью приобрету её у вас, независимо от текущего социального статуса. Единственное условие — никаких следов, по которым могут за ней могут отправиться детективы. Но этот вопрос мы с вами обсудим отдельно, у меня есть решение, которое нас обоих полностью устроит.

Прежде чем успеваю ответить, к разговору подключается пожилая женщина, что тоже успела разделаться со своей рыбой. Приняв из рук своего охранника салфетку, скользит ею по губам и замечает.

— Хочу напомнить, что работорговля на территории Норкрума считается имперским преступлением, которое расследуют стэрсы.

Обращавшийся ко мне мужчина, немедленно осклабивается в мерзкой улыбке.

— Уважаемая леди, чьего имени я не знаю — со своей стороны спешу напомнить вам, что в этот милый частный отель не вселяются люди, которые живут согласно букве закона. А что касается стэрсов — это вполне решаемая проблема.

С трудом удерживаюсь от пренебрежительного хмыкания — заявление звучит весьма самоуверенно, кем бы он ни был. Стэрсы — уполномоченные офицеры, назначаемые лично императором и несущие его волю в провинциях. Большинство из них маги, основной задачей которых является наблюдение за аристократией и предупреждение мятежей. Но помимо этого, они занимаются некоторыми категориями преступлений, в число которых входит и торговля людьми.

На мгновение кажется, что женщина признает своё поражение, но как только её оппонент снова переключает внимание на меня, гостья Фурца начинает говорить, выдавая слова в пространство перед собой и не глядя на толстяка.

— А ещё работорговцев презирает большинство жителей империи, независимо от их отношений с законом. И при случае, убивают, чтобы избавить мир от пары-другой крыс.

Щёки пухляша стремительно алеют и он с возмущённым видом поворачивается к Фурцу.

— Мне обещали, что в стенах этого дома мне гарантирована полная безопасность и уважительное отношение.

Тот медленно кивает.

— Безусловно. Внутри моего жилища вам ничего не угрожает. Но я не могу отвечать за ваше состояние за его пределами. И тем более, не в состоянии указывать своим гостями, как им нужно с вами общаться, вы уж меня поймите.

Мужик в сюртуке ещё несколько секунд смотрит на него, порываясь что-то сказать и потрясывая пухлыми щёками, но в итоге отворачивается, снова уставившись на меня. Судя по вопросительному взгляду, надеется, что мой ответ позволит ему выйти из ситуации, сохранив лицо, но тут я ему не помощник. Рабство широко распространено в южных королевствах, но в империи его не жалуют. Особенно в бедных районах, где чаще всего пропадают девушки, а то и парни, вывозимые потом за границу.

— Не заключаю сделки с работорговцами. И в качестве исключительно дружеского совета — не предлагайте подобное малознакомым людям, жители наших кварталов бывают скоры на расправу.

Глаза пухляша яростно сверкают, но он быстро берёт себя в руки и со смешком взмахивает рукой.

— Ну что вы, снаружи меня ждут проверенные партнёры, в чьей компании меня точно никто не побеспокоит. Моё предложение к вам было обусловлено лишь исключительностью товара — нечасто встретишь девушку с настолько ухоженными волосами и кожей.

Тут он прав — виконтесса кардинально отличается от уличных продажных девок, как и от всего женского населения Горницы, включая партнёрш главарей банд. Деньги позволяют решить многое, но и у них есть предел. А местные лидеры не настолько богаты, чтобы позволить себе держать карманных аристократов, служащих пропуском в любые магазины и заведения. Это удел более крупной рыбы, для которой наш район — исключительно поставщик дешёвой и согласной почти на всё "пехоты". Дайл же, как и остальные представители локальной "элиты", плавают куда более мелко — берут свою долю с попрошаек, карманников и грабителей, облагают "налогом" местные заведения, а порой и сами не брезгуют отправить своих парней на верное дело в городе или сдать их в аренду кому-то более солидному.

Вытерев рот и руки салфеткой, поднимаюсь со своего места, уважительно кивнув Фурцу. Сегодня стоит наведаться к Дайлу и придумать для него правдоподобную версию появления у меня денег, отдав соответствующую долю. Его парни в любом случае рано или поздно заявятся, чтобы выяснить источник моего внезапного богатства. И факт обладания револьвером никак не меняет расклад — в конце концов, под его началом полсотни бойцов, на руках у которых десятка три револьверов и несколько ружей. Мне с ними никак не потягаться. Поэтому, лучше всего будет сработать на упреждение, избавив себя от расспросов. Помимо этого, стоит смотаться в приграничный с Горницей район и договориться о наблюдении за домом маркиза — у меня действительно есть пара вариантов осуществления этой задачи — тут я аристократке не врал.

Поднявшись наверх, стучусь в дверь. Услышав звук шагов, который затихает около входа, начинаю говорить.

— Я иду по делам в город. Ждите здесь, не высовывайтесь — еду вам доставят в комнату. К ужину, я уже должен вернуться.

Как только начинаю разворачиваться, щёлкает замок и в приоткрывшейся щели показывается лицо виконтессы.

— А если не вернёшься? С кем нам вообще говорить, если что-то пойдёт не так?

Пожимаю плечами.

— В самом крайнем случае — с хозяином дома, Фурцем. Но помимо него, тут ещё есть люди — такие же гости, как и мы. Один сегодня предлагал продать тебя в рабство на юг. Так что, лучше всего — сидите в номере и не показывайтесь снаружи.

Судя по лицу, она явно хочет спросить что-то ещё, но я уже шагаю к лестнице, так что девушке остаётся лишь злобно хлопнуть дверью. На ступеньках снова сталкиваюсь с молчаливым мужчиной в костюме-тройке, что не проронил ни единого слова за весь завтрак и миновав пса, покидаю дом. Оглянувшись по сторонам, убеждаюсь, что потенциальные наблюдатели отсутствуют, после чего быстро сворачиваю на соседнюю улицу. А спустя двадцать минут уже покидаю Горницу, выбираясь в более благополучный район. Да, таковым он является только с точки зрения жителей наших кварталов — в основном за счёт того, что здесь нет организованных банд и присутствуют патрули полиции, пусть и в усиленном виде — сразу по пять человек, обычно держащих руки на револьвере. Если спросить у кого-то из обитателей центра города, он наверняка скажет, что между районами нет никакой разницы и вообще соваться в эту часть Каледа может только сумасшедший. Но для местных, граница вполне осязаема и проходит по улице императора Бэссида II, почившего около сотни лет назад. Именно здесь заканчивается Горница и начинает Латэца, на дальних границах которой можно вполне неплохо и безопасно жить.