Страница 79 из 95
– Да, Томас.
– Хорошо сделано, Зигги.
Он засмеялся, польщенный, и отключил связь.
Я оставил Нэша и Люси допивать кофе, а сам, взяв фотографию «банды» и нижнюю папку из коробки, просмотренной прошлой ночью, пошел в номер О'Хары, открыл дверь его ключом и положил воспоминания Валентина в сейф, к ножам. В каждом номере в отеле был маленький индивидуальный сейф, и каждый гость мог сам выбрать шифр для замка. Мне не нравились предчувствия, которые заставили меня принять эту меру предосторожности и воспользоваться сейфом О'Хары, а не моим, но тем не менее я это сделал.
Прямо в комнате О'Хары я нашел в местной телефонной книге номер Ридли Уэллса и попробовал позвонить ему, но его телефон не отвечал.
Вернувшись в свой номер, я еще застал там Нэша, хотя он уже собрался уходить. Он объявил, что намерен после обеда посмотреть по телевизору скачки и сделать ставки по телефону через букмекера, с которым я для него договорился.
– То, что намечалось на вечер, остается в силе? – спросил он, задержавшись на пороге.
– Несомненно, если, конечно, дождь прекратится, а он, кажется, кончается.
– И вы хотите, чтобы я ехал верхом в этой чертовой темнотище?
– Будет лунный свет. Монкрифф это устроит.
– А как насчет проклятых кроличьих нор?
– На ньюмаркетских выгонах их нет, – заверил я его.
– А если я упаду?
– Мы поднимем вас и снова усадим в седло.
– Иногда я ненавижу вас, Томас. – Он ухмыльнулся и ушел.
Я оставил Люси разбираться в грудах формуляров, в вестибюле подобрал своих нянек и был доставлен обратно в конный двор.
По пути в «Литературный клуб» я заглянул в располагавшийся внизу кабинет, занимаемый в основном Эдом, и там среди деловой мешанины телефонов, факсов и скоростного ксерокса нашел молодую женщину-оператора, которую и попросил дозваниваться по номеру Ридли Уэллса, а если он вернется домой и ответит на звонок, немедленно соединить его со мной.
– Но вы же велели никогда не делать этого, ведь телефон может зазвонить во время съемки.
– Мы можем переснять, – сказал я. – Мне нужен этот человек. Понятно?
Она кивнула, успокоенная, а я пошел наверх, чтобы вновь добиться от Сиббера и Сильвы самого ядовитого выражения лиц.
Ридли Уэллс ответил на вызов в половине четвертого и, судя по голосу, был пьян.
Я сказал:
– Помните, вы спрашивали у нашего продюсера О'Хары, нет ли в нашем фильме работы с лошадьми для вас?
– Он ответил, что нет.
– Верно. Но теперь она есть. Вы по-прежнему заинтересованы в ней? – Я упомянул об оплате, на которую можно было поймать и не такую мелкую рыбешку, как Ридли. Он даже не спросил, что за работа подвернулась.
– Завтра в семь утра мы пришлем за вами машину, – продолжал я. – Она доставит вас к конюшне, где мы держим лошадей. Вам не надо ничего брать с собой. Мы предоставим вам костюм из нашей костюмерной и лошадь. Мы не собираемся заставлять вас делать что-либо опасное или необычное. Нам просто нужно появление всадника в сцене, которую мы снимаем завтра.
– Ладно, – важным тоном ответил он.
– Не забудьте, – настаивал я.
– Не будем об этом, старина.
– Нет, – ответил я. –Будем об этом. Если вы не будете трезвы к утру, не будет ни работы, ни оплаты.
После паузы он повторил:
– Ладно, – и я надеялся, что он имел в виду именно это.
Когда мы завершили крупные планы и отснятая за день пленка благополучно отбыла в Лондон на проявку, я просмотрел в проекторной вчерашние сцены и порадовался за Билла Робинсона – он и его чудовищный мотоцикл прямо-таки излучали энергию, наполняя душу персонажа Нэша уверенностью, которая ой как понадобится ему, когда придет время действовать.
Отвага из мира воображения, думал я. Я хотел, чтобы фильм воскресил эту старую идею, но не вбивал ее ни в чью голову. Я хотел, чтобы люди увидели то, о чем знали всегда. Чтобы открылась дверь. Открыватель дверей – это было мое призвание.
Дождь перестал идти более или менее ко времени, и Монкрифф занялся во дворе погрузкой камер, пленки, осветительных приборов и операторов на грузовики для съемок Нэша на Хите «в лунном свете».
Нэш появился с точностью до минуты, что никого не удивило, и через полчаса вышел из дома в костюме для верховой езды и гриме для ночных съемок, неся шлем и требуя подать ему самую спокойную лошадь.
– Если бы только твои поклонники слышали тебя! – сухо заметил я.
– Вам, Томас, – с улыбкой сказал он, – следовало бы испытать шесть «g» в «мертвой петле» на малой высоте.
Я покачал головой. Нэш мог водить реактивные самолеты – что и делал между съемками фильмов, а я не мог. До того как стать суперзвездой, Нэш прошел службу в военно-воздушных силах, летал на истребителях, и это тоже было частью окружавшего его романтического ореола.
– Действие происходит за одну или две ночи до сцены с мотоциклом, – сказал я. – Вы были обвинены. Вы встревожены. Понятно?
Он кивнул. Сцены с верховой ездой ночью были в сценарии с самого начала, и он был готов к ним.
Съемочный грузовичок медленно взбирался по дороге на холм. Нэш, ехавший рядом с нами (лошадь и всадник «в лунном свете»), выглядел задумчивым и расстроенным. Затем мы отсняли, как он сидит на земле, прислонившись спиной к качающемуся на ветру дереву, а лошадь щиплет траву поблизости. Мы уже более или менее закончили, когда плотные тучи неожиданно разошлись и среди их живописно-мрачных обрывков засияла настоящая полная луна. Монкрифф развернул камеру в небеса и снимал больше минуты, а потом торжествующе усмехнулся мне сквозь клочковатую бороду.
Длинный день завершился. Вернувшись в «Бедфорд Лодж», я обнаружил, что еще три коробки разобраны, а на столе лежит записка от Люси. В записке говорилось, что ее родители все-таки попросили ее вернуться домой на воскресенье, но она надеется, что я не рассержусь. Она обещала вернуться в понедельник.
«Коробка VIII. Формуляры. Равнинные скачки.
Коробка IX. Подковы.
Коробка X. Энциклопедия, А – И».
Подковы были настоящие, каждая лежала в пластиковом пакете и была снабжена этикеткой с кличкой лошади, которая была ею подкована, а также датой победы, названием ипподрома и проходивших скачек. Валентин был истинным коллекционером, и подковы, обеспечившие успех, забирал себе.