Империя мечты

Охрана во главе с младшей принцессой расположилась подаль, как бы соблюдая некоторую, всё же, солидную дистанцию, дабы не мешать вот такому разговору старшей принцессы, будущей королевы с ханом, правителем дальних земель.

К удивлению их, на берегу этой реки оказались и несколько нанголов во главе с неутомимым Джэнде. И тоже на почтительном расстоянии. Понять их можно было. Ведь и они – охрана своего хана на чужой земле.

Кто-то из присутствующих на берегу затянул песню таким приятным мужским тоном, которую подхватил такой же мелодичный женский голос, и сливаясь вместе, они составляли удивительно приятную гармонию с багрово-красным закатом, с тихой рябью на воде, от которой так и отражались огненные блики уходящего дня. И светлая аура воцарилась на набережной Росены. И стоило прислушаться к этой дивной мелодии, захватившей вмиг господство на всём берегу изумительной реки.

Песня была о вольных птицах, улетающих с наступлением холодов в южные жаркие края, чтобы возвратиться весной, когда набухают почки на ветвях каштана, к гнёздам, где вышли они в жизнь, и где дадут сами жизнь потомству. Так было, так будет всегда. Так же, как птицы, вольна была в помыслах своих, в устремлениях своих одна девушка, но законы человеческие не позволили ей быть подобно птицам, и ради человеческих гнёзд, что дали жизнь ей и тем, кого она знала всегда, ушла она против воли своей на восток. Пышным цветом расцвели человеческие гнёзда. Но где же та, ушедшая в неизвестность, променявшая счастье личной свободы ради счастья и благоденствия для всех? Канула в безвестности, в самых глубинах чужой земли.

Закончилась песня, повергшая не в уныние, но в раздумья, в такое осмысление сути человеческого бытия.

– Я в первый раз услышала эту песню, когда пришла сюда вместе с учителем Гидро. У него тогда проступили слёзы, но я не понимала тогда от чего. Так он был задет этой песней. Я спросила у него, но не услышала ответ. Однажды ненароком спросила у одного из простого люда про эту песню. И тогда он мне объяснил, и тогда я узнала. И теперь я понимаю досконально – эта песня о Вашей матери, хан Аурик, – и взглянула принцесса, и был глубоким её взгляд, и шёл, изливался оттуда свет мудрости.

– Она была счастлива на востоке. Она была на вершине аристократии, ханшей своего государства. И сам хан, мой отец, держал с ней совет. Сын и дочь родились у них. Во всяком случае, страдающей её никто не видел. Да, она была счастлива, моя мать.

– И сейчас сын той, воспетой в песне, возведённой в героиню народа Кранции, стоит на берегу Росены.

Некоторому молчанию имело место быть. О чём призадумался хан далёких земель? Первой нарушила молчание опять же принцесса:

– В официальной истории нет даже упоминания о ней. А кто у нас учит официальную историю? Конечно, дети аристократии, которые будут править в своих герцогствах, да графствах. Да и будущие рыцари тоже. Ведь они – главные охранники аристократии. Но однажды я сказала об этом учителю Гидро. Но он выразился так, как никогда не выражался. Больше от него таких крепких ругательств я не слышала.

– А что он сказал? – весело полюбопытствовал Аурик.

– Право, не знаю, как сказать-то, – доля смущения нежданно снизошла на принцессу, чего раньше и не наблюдалось за ней, такого воплощения твердыни неприступной крепости.

– Но Вы скажите. Разве я похож на болтуна? – смех так и подкатывал к нему, готовый вот-вот разразиться с неудержимой силой.

– Он сказал, что история – как наука есть настоящая проститутка. С каждым новым королём она будет менять свою сущность, извиваться будто на панели, – выговорила она с некоторым трудом, но дословно то отношение Гидро к официальной истории.

– Так и сказал? – теперь, уже не сдерживая смеха, дабы удостовериться, спросил Аурик.

– Так и сказал, – подтвердила принцесса Алиния, у которой тот же смех так и прорывался изнутри.

Не могло не обратить такое весёлое состояние души двух молодых людей внимание окружающих на набережной, да и охраны, принцессы Ламилии, нанголов тоже. И хотя находились они вдалеке, но их смех доносился и до них.

Узнали простолюдины в этой очаровательной девушке ту, всегда серьёзную, надменно холодную принцессу, которую прочат в будущую королеву, в правительницу Кранции. Но как прекрасна она в этот миг! Да за такую королеву они готовы на всё! И светлая аура на набережной так и расцвела пышным цветом.

Узнали простолюдины в этом статном юноше того самого нангольского хана далёких земель, того самого победителя рыцарского турнира, в котором он как следует, да утёр нос ненавистному герцогу Ронтанскому, прибежищу полной спесивости. Потому для них он желанный гость! Улыбки доброжелательности так и сопровождали эту поистине красивую пару. И светлая аура продолжила свой пышный расцвет на набережной Росены.

Не всё всегда имеет явление постоянства. И суждено быть месту противоречивости, такому изменению бытия. Но как часто сопровождается это подменой хорошего, если надо и прекрасного, на плохое, такое низменное явление. Как белые и чёрные полосы.

Его величество случай – вот такая марионетка судьбы. Но был ли сей момент порождением хаосного течения реки-времени в этом бескрайнем поле бытия?

Никто не смог толком понять, откуда явилось это. Как мрак чёрной завесы тяжёлой тучей навис над всей набережной, оттеснив, изгнав бесцеремонно саму светлую ауру, покровительницу всего доброго. И воцарились посланники самой мерзкой сути, вот такая неуемная сила зла.

Откуда он появился? Находясь в плену обворожительно прекрасных чувств, которые и могут, и должны быть при таком явлении изумительного заката, не увидели, не заметили его. И вот он теперь здесь, перед этой юной парой.

Гигант, каких и трудно сыскать в среде человеческой, не обронил ни слова. Лишь холод немигающих глаз обнажил ясно его намерение. Да и длинный нож в правой руке, свёрнутая сеть в левой руке подтверждали и указывали на сам процесс, что состоится в будущем, совсем скором будущем, что охрана не успеет и схватиться за рукоять мечей, самих мушкетов, что явились новым оружием для эпохи.

Лицо его, обезображенное самой природой, являл истинное стремление к убийству. Сам дьявол во плоти! Взгляд, порождение ужаса устремился на объект цели, каковым и предстал вот этот молодой хан дальних земель. И видели это воины его вдалеке, но рядом с гигантом бесновался конь благородной породы, чтобы после всего мероприятия, намеченного, на скорость, и только на скорость, отведённого на самый короткий срок, умчать убийцу подальше от места убийства, умчать от любого наказания.

В страшных легендах слышали простолюдины про такого палача, который приводил приговор далеко от эшафота, выбирая самые неожиданные места. И рассказывали про это, якобы случайные свидетели, что было истиной, хотя поддерживались такие легенды кем-то уж очень искусно. И вот теперь явление страшных рассказов, становилось настоящей явью. Перед юной парой стояла, выпиралась громадной глыбой сама машина убийства…

16

Его здесь не должно быть. И он не был здесь.

И поднят меч нападения, как рухнул владелец его. Меч защиты опередил. Состояние воина. Вот она – искромётная доблесть!

Был звук. Невообразимый звук для человеческого слуха. Парализовало всех, но особенно того, на кого направилась сверхъестественная сила его. Поистине неисчерпаем колодец возможностей природы! О, истина!

Ни один посыл мозга не мог управлять мускулами, мышцами рук, удерживающими в оцепении длинный нож и сети. Да и был ли посыл? Не мог и сдвинуться с места наёмный убийца, ибо ноги его постигла та же участь. Сердце же его в противоположность сильным конечностям, будто изваяниям из камня, так и забилось в учащённом темпе, затрепыхалось такой выброшенной рыбой на берег Росены. Наводивший ужас на всех, познавал в данный миг все худшие прелести такого состояния на самом себе.

Сила зла, энергия зла, помноженная многократно, вернулась туда, откуда и вышла. Никогда не было такого возвращения, и вот теперь оно состоялось. Перед силой встала другая сила!